5 сентября 1914
Мыза Ивановка
Газетчики на Юпитере
Первый:
— Экстренное прибавление к «Юпитерскому Известию»:Антихриста Маринетти на землю-планету пришествие!Лишенье земли невинности! Кровавое сумасшествие!Экстренное прибавление к «Юпитерскому Известию»!
Второй:
— К «Юпитерскому Известию» экстренное прибавление:Разрушенье старинных памятников! Цивилизаций разгноение, —Пробужденный инстинкт человечества — жажда самоистребления…К «Юпитерскому Известию» экстренное прибавление!
Третий:
— Экстренное прибавление к «Известию Юпитерскому»:Земля, обезумев, как волосы, все сады и леса свои выдергала…Статья профессора Марсова: «Апофеоз вселенского изверга»!Экстренное прибавление к «Известию Юпитерскому».
Четвертый:
— К «Известию Юпитерскому» прибавление экстренное:Поэтов и светлых мыслителей на земле положение бедственное…
Пятый:
— Еще, еще прибавление, почти уже бестекстенное:Земля провалилась в хаос! Купите самое экстренное!
1914
Умалишенная
На днях Земля сошла с умаИ, точно девка площадная,Скандалит, бьет людей, в домаВрывается, сама не зная —Зачем ей эта кутерьма.
Плюет из пушек на поляИ парится в кровавых банях.Чудовищную чушь меля,Извиртуозничалась в браниУмалишенная Земля.
Попробуйте спросить ее:«В твоей болезни кто в ответе?»Она завоет: «Сети — в лете!Лишил невинности моеСвятое тело Маринетти!..
Антихрист! Антихрист! Маклак!Модернизированный Иуда!Я немогу… Мне худо! Худо!»Вдруг завопит и, сжав кулак,От себя бросится, — отсюда.
Она безумна — это факт.Но мы безразумны, а это —Не сумасшествие. Поэты,Составимте об этом актИ устремимся на планеты,Где все живое бьется в такт.
1914
Пир братания
Увлажненное послегрозье…И блаже женственная лань…И слаже роза жмется к розе…Журчанье крови, как шампань.
О, мельниц молнийных зигзаги!Раздробленные жернова!Какие песни, сказы, саги!Какие грезы и слова!
На пир всемирного братаньяСпеши, воистину живой,Объятый трепетом свиданьяС весною, девой огневой!
Целуйте, девушки, гранатноЖивых возлюбленных своих:Ах, разве же невероятно,Что материнство — для живых?
Мужи, не будьте в праздник праздны,И, точно пули из ружья,Мечите зерна в дев экстазно:Теперь — все жены, все мужья!
Весной дарована свободаДля воссоздания людей.Ликуй же, юная природа!Любись, живи и жизни дей!
1914
Мужья земли
Живи, как хочешь, как умеешь,Как можешь — но живи! Живи!Ты обезжизниться не смеешьЗапретом жизни и любви.
Мы — люди, это значит — боги!И если рабством сражены,Так рабством рыцарей. Мы — ногиИ мы мужья земли-жены.
Прекрасна наша ГрезопеваВ своем бесчислии имен:Весна и жизнь, и женодева, —Все та же явь, все тот же сон!
Жить без любви — не жить бы вовсе!Но может ли не жить живой?…Рожденный, в рыцари готовьсяК земле своей святонагой!
Быть рыцарем святой блудницы —Ведь это значит — богом быть!Расти, трава! Летайте птицы!Давайте жить! Давайте жить!
1914
Пора кончать
Пора кончать! Пожалуй, слишкомВы далеко уже зашлиИ алым предались излишкамДля удобрения земли!..
Пора кончать! Ведь кроме смерти,Жизнь существует на земле…В аду ублажены все черти,Глумясь на ваших тел золе…
Пора кончать! Воздвигни знамя!«Любовь и жизнь!» — зажги на нем.Пора кончать! Иль кончит с намиГотовый грянуть Божий гром!
Пора кончать! Остановитесь!Довольно бога искушать!Вот сходит с неба белый витязьИ молит вас: «Пора кончать!»
1916. Ноябрь
Гатчина
Поэза строгой точности
Борису Верину
Искусство в загоне, — сознаемся в этом!Искусство затмила война.Что делать в разбойное время поэтам,Поэтам, чья лира нежна?
Дни розни партийной для нас безотрадныДни мелких, ничтожных страстей…Мы так неуместны, мы так невпопадныСреди озверелых людей.
Мы так равнодушны к их жалким раздорамИ к их интересам мертвы.Мы тянемся к рекам и к вольным просторамИ в шелковый шепот травы.
Мы искренне славим паденье престоловВо имя свободы людской!Но если и после царей вы в тяжелыхРаздорах, — мы машем рукой!
Союзник царизма для нас не союзник,Как недруг царизма — не враг.Свободный художник зачахнет, как узник,Попав в политический мрак.
Нам пакостны ваши враждебные будни, —Мы вечным искусством горим.Вы заняты «делом», мы — только «трутни»,Но званьем гордимся своим!
Отправьте ж искусство куда-нибудь к мифу,Трещит от него материк!..И кланяйтесь в пояс Голодному Тифу,Диктатору ваших интриг!
13 июня 1917
Мыза Ивановна
Поэза последней надежды
Не странны ли поэзовечера,Бессмертного искусства карнавалы,В стране, где «завтра» хуже, чем «вчера»,Которой, может быть, не быть пора,В стране, где за обвалами — обвалы?
Но не странней ли этих вечеровИдущие на них? Да кто вы? — дурни,В разгар чумы кричащие: «Пиров!»,Или и впрямь фанатики даровПоэзии, богини всех лазурней!..
Поэт — всегда поэт. Но вы-то! Вы!Случайные иль чающие? Кто вы?Я только что вернулся из Москвы,Где мне рукоплескали люди-львы,Кто за искусство жизнь отдать готовы!
Какой шампанский, искристый экстаз!О, сколько в лицах вдохновенной дрожи!Вы, тысячи воспламененных глаз, —Благоговейных, скорбных, — верю в вас:Глаза крылатой русской молодежи!
Я верю в вас, а значит— и в страну.Да, верю я, наперекор стихии,Что вал растет, вздымающий волну,Которая всё-всё сольет в одну,А потому — я верю в жизнь России!..
1917. Ноябрь
Петроград
Ручьи в лилиях
Поэзы 1896–1909 гг.
Увертюра («Весна моя! ты с каждою весной…»)
Весна моя! ты с каждою веснойВсе дальше от меня, — мне все больнее…И, в ужасе, молю я, цепенея:Весна моя! побудь еще со мной!
Побудь-еще со мной, моя Весна,Каких-нибудь два-три весенних года:Я жизнь люблю! мне дорога природа!Весна моя! душа моя юна!
Но чувствуя, что ты здесь ни при чем,Что старости остановить не в силахНи я, ни ты, — последних лилий милых,Весна моя, певец согрет лучом…
Взволнованный, я их беру в венокТвои цветы, — стихи моего детстваИ юности, исполненные девства, —Из-под твоих, Весна, невинных ног.
Венок цветов, — стихов наивный том, —Дарю тому безвестному, кто любитМеня всего, кто злобой не огрубитИх нежности и примет их в свой дом.
Надменно презираемая мной,Пусть Критика пройдет в молчаньи мимо,Не осквернив насмешкой — серафима,Зовущегося на земле: Весной.
Эст-Тойла,