Вот как. Интересная у них тут магия. То есть Дахара можно списать, как номинанта премии Дарвина, вместе с его сумасшедшей женушкой.
— И потом, если этот вопрос все же возникнет, я надеюсь, что отвечать на него будешь ты. — Тон Актаура мягок, но не услышать легкой язвительности я не могу. Вот же змей!
Да уж, отвечать сыну, что я собственноручно убила его непутевого папашу, мне точно не захочется. И лучше до этого не доводить. Раз уж магия покажет, что родным будет Актаур, то пусть он с проблемами и разбирается. Тем более, мало ли что. Вдруг и вправду засну здесь, а проснусь дома.
Эта мысль уже не кажется такой заманчивой. Ну что меня там ждет? Дом-работа-дом в ближайшие несколько лет, а потом ровно то же самое, что и здесь — свадьба, дети, дом-работа-дом, пенсия.
Приключаться с Актауром всяко было веселее. Пусть и опасно, и по кромке ножа пришлось пройти, но все же. Адреналин от полета на собственных крыльях — как забыть это чудесное ощущение?
— Ну, и какой будет твой ответ? — Актаур наклонился к моему уху и шепчет, почти касаясь губами.
А я покрываюсь мурашками на это легкое прикосновение. Вот ведь что творит! Вроде все так просто, тихо и спокойно, а мое тело реагирует, как на самые изысканные ласки.
Заставляя себя сосредоточиться на разговоре, а не сползти в сладкие мечтания, прикусила губу.
— Ох… Хорошо. Пожалуй, твое предложение для моего сына самое лучшее. Хотя мне сложно оценить все угрозы подобного, но ты вроде не собираешься пустить его на ингредиенты или скормить чудовищу.
Актаур возмущенно рычит, прижимая меня к себе.
— Вот же ты злая женщина! За что только Повелитель небес послал тебя мне?
— За грехи тяжкие, нет? — не осталась я в долгу.
— Ладно. Утро уже скоро, а надо успеть до рассвета.
Пересадив меня обратно на пол, Актаур не стал подниматься, а просто взял ребенка у меня и поднял на вытянутых руках чуть выше своей головы.
— Сын мой, я, Актаур Аль-Танин, Золотой Дракон из клана Сокращающих Путь, своей магией клянусь, что ты мой законный сын, и нарекаю тебя именем Файсар Аль-Танин, Дракон Правосудия.
Вокруг ладоней Актаура возникло золотисто-зеленое свечение, которое впиталось в малыша. Файсар всхлипнул, вспыхнул таким же зеленоватым светом — весь, целиком, и… описался.
Прямо на Актаура.
— Поздравляю, ты стал отцом! — давясь смехом, сообщила я новоиспеченному папаше.
Вот только что теперь будет со мной? Нужна ли я еще?
Глава 48
— Ну спасибо за подарок, сынок! — расхохотался Актаур.
Легко поднялся и, держа малыша на руках, вернулся к источнику.
— Тебе тоже не мешало бы умыться, — обернувшись через плечо, сказал он мне.
И, тут же забыв обо мне, опустил ребенка в воду. Наскоро обмыл, вызывая светящиеся шарики, когда Файсар начинал слишком уж возмущаться.
Я же бессильно лежала, опираясь на стену, и любовалась его точными и скупыми движениями, его перекатывающимися под кожей мышцами, плоским животом — никакого намека на жир, — и дорожкой черный волос, уходящих вниз. Туда я сразу запретила себе смотреть, хотя Актаура его нагота, казалось, не смущала вовсе. Отмыв малыша, Актаур устроил его в наскоро свернутом из собственной одежды гнездышке, и забрался в источник уже сам.
— Ольга, так ты идешь? — снова донесся низкий голос Актаура с другой стороны пещеры.
Я вяло трепыхнулась. Сил не осталось никаких — меня наконец настиг адреналиновый откат от боя пополам с уже уходящей истерикой.
— Ну что за женщина! — возмутился он и кажется даже закатил глаза. Видеть этого я не могла, просто предположила по характерному качанию головы.
Он снова вылез из воды. Слегка поежился на заметно уже посвежевшем воздухе, а затем в три шага преодолел разделяющее нас расстояние и бесцеремонно подхватил меня на руки. Еще два шага — похоже, он перемещается магической тропой, иначе я никак не могу объяснить такую быстроту, — и я лечу в бассейн.
— Аааа! Горячо! — взвизгнула я.
Вода действительно холодной не была, но и до кипятка ей было далеко. Так, градусов сорок. Горячевато, но терпимо. Побарахтавшись, я перевернулась лицом вверх и уселась прямо на дно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Актаур забрался рядом и начал стягивать с меня мгновенно промокшее платье.
— Кто только обрядил тебя в эти тряпки? — возмутился он.
— Это свадебное платье дивов! Было… — ткань треснула и разорвалась в его руках. — Ты что себе позволяешь?!
Я провела по запястью рукой, и шпилька послушно упала в руку. Актаур, конечно, ее сразу заметил. Но даже не дернулся, когда я приставила острый конец к его горлу. Не попытался выбить, не сжал мои руки, не стал их выкручивать. Просто откинулся на бортик, еще больше открывая шею, так что кадык стал заметно выпирать острым треугольником.
— Ну давай, режь, — подначил меня. — Только лучше с дальней от себя стороны. Так кровь тебя не запачкает.
От злости, что он так нагло меня раздел, я надавила. Ребенко пискнул в своем гнездышке, а затем между шеей Актаура и моей шпилькой появился тонкий, но непроницаемый щит.
— Что? Что происходит?
Актаур пошевелил шеей, острие скользнуло по коже туда-сюда, даже не царапая.
— Спасибо, сынок, еще раз! — довольно улыбнулся.
— Это Файсар тебя закрыл? Но почему?
— Он же и тебя закрывал, тогда в оазисе. И раньше, у Жарана. Сильный маг. Но еще не разумный, живет инстинктами. Для выживания ему нужны родители — и желательно оба. Вот он их и защищает. Как умеет.
Пристыженная, я убрала шпильку. Села в воду по шею, отвернулась. Едва не разрыдалась от накатившего осознания: что именно я только мгновение назад едва не сделала!
— Глупая, глупая дикарка… — сильные руки обняли меня, притянули к груди.
— А почему тогда Дахар погиб? Он ведь…
Актаур провел пальцами по моей шее, убирая волосы на сторону. Наверняка они ему в лицо лезут. А у меня под его пальцами разве что ожог не возник, таким жаром плеснуло в тело.
— Не знаю. Может далеко был, может еще что-то. Как вообще Файсар попал к сектантам?
— Дахар испугал его. И малыш сдернул с меня покров. А затем появился этот татуированный урод. И Дахар отдал ему ребенка. Сказал, что ему ублюдок не нужен… — меня словно холодным душем окатило. — Дахар ведь не признал его своим. Нет. И даже когда услышал, что ребенок скорее всего от него, то подумал не о нем, а том, что я могу еще таких же принести — и потащил меня к алтарю, требуя клятвы…
— Вот как… Значит, все-таки не сама сняла покров… Хорошая дикарка, умная дикарка, — похвалил меня Актаур.
Куски платья тем временем доплыли до края бассейна и соскользнули куда-то вниз. Похоже, там был естественный слив. Ну да и понятно — ведь иначе источник затопил бы всю пещеру целиком.
— И в чем теперь я буду ходить? — проводила я последний лоскуток взглядом.
— В своей защите? — промурлыкал Актаур. — Разве ты не этого хотела?
Кипя возмущением — вода от меня наверняка погорячела на пару градусов, — я дернулась.
— Эй! Ты не должен так сразу соглашаться! Тем более, что ты был против, чтобы я ее даже брала в руки.
Обхватив кольцом рук, Актаур опять прижал меня к себе. Фыркнул в макушку, провел носом и губами по шее.
— Не хочешь защиту, есть еще покров, — прошептал в ухо, заставив трепетать волосы на виске. — Новый, чистый. Не тот, что в оазисе.
И не только на виске. Черт, по моему телу начал разливаться жар, и причиной была вовсе не горячая вода.
— Эту черную тряпку… — проскулила я, — Что за жуткое желание обрядить меня мешок для отходов?
— Для отходов? Глупость какая. Под покров прячут самое ценное, чтобы никто не увидел и не украл.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Это, конечно, лестно, но что он о себе возомнил? Но Актаур не торопился делать что-то еще. Просто откинулся на бортик бассейна, закинул одну руку под голову, а второй продолжил удерживать меня, и прикрыл глаза. Я дернулась, пытаясь освободиться, но его рука монолитом лежала на мой талии. И только!