Ольга, кажется, чуть расслабилась. Перестала хлюпать носом, стерла с щек слезы. Потеребила малыша по голове так нежно и ласково, что Актауру захотелось поменяться с ребенком местами.
— Я за год дважды обошел пустыню по краю. Заглядывал во все города, поселки, деревни и оазисы. Но никого и близко похожего на описание не встретил. Думал даже, что пророчица ошиблась. Заглянул напоследок в Рохуту к Бересу. Уже собирался вести караван домой, но в последний день Берес предложил пройтись по рынку еще раз.
— Тот жизнерадостный пухлик?
Актаур усмехнулся, прижался щекой к белой макушке. Кажется Ольга начала успокаиваться.
— И вовсе Берес не пухлик. У него телосложение верблюда! Пока в городе живет — много воды запасает в теле, а как в поход идет, так может и три-четыре дня без воды обходиться. Очень ценное умение для того, у кого нет магии. А уж для сотника гвардии султана, так и вовсе необходимое.
— О, я видела. Он в тот день был обвешан оружием, что сразу становилось понятно его призвание. Ты рядом с ним смотрелся откровенно пугающе, правда. Весь в черном, холодный и едва ли не злобный. Шел, лениво смотрел по сторонам, и ничем не интересовался. А уж когда напротив меня остановился, то я перепугалась до ужаса. Подумала, что может некромант какой, ищет себе жертву на опыты.
— Некромант? Жертву? — Актаур запрокинул голову и расхохотался в голос.
— Угу. Рассматривал меня, словно я кусок мяса, который надо только немного посолить, прежде чем сожрать. Может быть, даже урча.
— Да уж. Интересно ты это восприняла, — он осторожно провел по спине Ольги, затем вернул руку на место. Так определено было теплее. В пещере начало немного холодать — все-таки глубокая ночь, и остывший воздух опускался на дно естественного кратера.
— Я, когда тебя увидел, думал ослепну. Ты так сияла — и в обычном мире, и в магическом поле зрения. Тело, вроде ничем не примечательное, даже не сказать, чтобы красивое, — тут Ольга возмущенно пискнула, — и такая сияющая душа, раза в два больше. Хорошо, эту красоту никто больше не видел, даже Берес. В Рохуту мало магов. Конечно, я не смог пройти мимо такого сокровища.
— Так красивая или нет? — поинтересовалась Ольга, и в ее голосе отчетливо слышались сварливые нотки.
— Красивая, конечно, — тут же подтвердил он. — Такую красоту надо прятать в собственном доме, и не показывать никому. А то много желающих будет. Вон, ты всего сутки или около того пробыла в городе, а на тебя уже позарилось два дива и сам глава Черных песков. Но я успел первым предъявить на тебя права. Так что — моя. И не спорь.
— Вот еще!
— Не спорь. Не знаю, из какого чудесного мира ты пришла, но в Альхуту у тебя будет выбор не большой. У любой женщины тут есть тот, кто несет за нее ответственность. Отец, брат или муж. Ну, в крайнем случае сын, если он взрослый. А твой пока еще маленький, его самого охранять надо.
— Ужасно. Как вы так живете? Это же дикость, в самом деле. Почему женщина должна быть обязательно приложением к кому-то еще?
Актаур снова притянул недовольно отодвинувшуюся Ольгу к себе.
— Потому что магией владеют только мужчины. А женщины — нет.
— Но дивы используют магию! Та же Раузан, я видела, магичит только в путь.
— Дивы — другие. Они ж не люди, устроены иначе. А ты не дива, ты человек.
— А Жаран сказал, что я ай-нуур.
— Нет, ай-нуур была Оленнара. Но ты ведь не она, не так ли? Что с ней стало, можешь рассказать?
— Умерла она. Отчаялась совсем там, внизу, без крыльев. Вот и призвала из последних сил кого смогла. Потребовала от меня защищать ее ребенка и ушла за грань.
Ольга вздохнула.
— И у меня нет даже никакой возможности отказаться, — обиженно пожаловалась она.
Ребенок как раз закончил есть и теперь крутил головой, разглядывая их обоих. Увидев направленные на него взгляды улыбнулся, помахал ручками.
— Тише, тише, маленький, — Ольга покачала ребенка. И неожидано поделилась: — Оленнара сказала, что ребенка зовут Файсар.
— Файсар. Меч правосудия. — Актаур погладил ребенка по голове, потеребил мягкие волосики. — Он ведь и меня закрыл своим щитом, такой умница. И весь бой сам держался, я только немного фиксировал — все же руки были заняты, то ножами, то дротиками. Можно сказать, что я ему жизнью обязан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Актаур помедлил, прежде чем сказать следующую фразу.
— Позволишь мне принять его? Как сына?
Глава 47
— Позволишь мне принять его? Как сына?
Опять он об этом! Я попыталась отодвинуться, заглянуть в лицо Актаура. Но в темноте ночи уже не особенно хорошо было видно.
Ладно, если спросить — может и ответит?
— Ты уверен? Это ведь не игрушка, захотел взял себе, захотел — выкинул.
Он фыркнул мне в макушку, а его горячие руки только сильнее прижали меня и ребенка к телу.
— Глупая женщина. Откуда ты только такая явилась? Это клятва на магии, я не смогу разорвать ее. Иначе лишусь способностей или даже умру. Такими клятвами не разбрасываются.
— То есть ты передумать не можешь. А он? — я посмотрела на малыша.
— Только как станет совершеннолетним. Может отречься от семьи.
— И что ему пользы от вступления в твою семью? — уж если выяснять, то о конца.
Актаур не пытался юлить, я чувствовала это. Отвечал как есть.
— Защиту, безопасность — мало кто захочет связываться с Аль-Танинами. Обучение. Семья, имя. Жену подберем из своих или его дочерей оставим в роду — как получится. Но это еще далеко, будет время решить.
То есть свежую кровь привяжут так, что и не сбежать, перевела я для себя. А с другой стороны — если я однажду усну здесь, а проснусь дома, о ребенке будет кому позаботиться. Тем более, что Файсар как раз местный. Он принадлежит этому миру, и так или иначе повторил бы эту судьбу.
Я погладила малыша по голове.
— А ты согласен? — спросила у него, заглянув в круглые глазенки. Файсар только бессмысленно что-то лопотал и улыбался беззубым ртом. Никакого страха или отторжения, исходящих от него, я не чувствовала.
— Ребенку все равно ведь нужен отец. Не я, так другой возьмет, — продолжал увещевать меня Актаур. — Хотя…
Он поднял голову, глядя куда-то под свод пещеры, туда, где сквозь небольшой провал проглядывали лучи местной луны.
— Сегодня ведь ему ровно месяц?
Я прикрыла глаза, позвала воспоминания Оленнары. И совершенно точно ощутила, что да, ребенку сегодня двадцать восемь дней от рождения — то есть полный местный месяц.
— Да.
— Тогда, до рассвета я еще могу принять его, как родного. После — уже приемным считаться будет.
— Есть разница? — удивилась я.
Актаур кивнул.
— Не все родовые техники сможет освоить. Некоторые доступны только родной крови. Ту же магическую тропу — она принадлежит урожденным Аль-Танинам, никто другой не может по ней ходить. Только порталами.
Я повернулась в объятиях, оперлась затылком о плечо Актаура. Как все-таки он действует расслабляюще. Горячие руки прижимают к горячему же телу, в нос забивается его пряный аромат. Совсем не хочется куда-то вырываться и бежать.
Пауза слишком затянулась, но он терпеливо ждал моего решения. Или дальнейших расспросов. И действительно, есть еще один момент. Важный.
— А тебе зачем?
Прерывистый вздох стал наполовину ответом.
— Я же говорил, тогда, в оазисе… Проклятие на мне. А малыш — свежая кровь, чистая. Нет на нем чужой магии. Он может продолжить род, так делают иногда. В нашем — он такой будет уже четвертый. И, если других детей так и не будет, — возглавит род однажды, — слова давались Актауру явно с трудом, но он говорил, что думал. Так мне во всяком случае казалось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Еще один вопрос всплыл из подсознания и попросился на язык:
— Ты ведь знаешь, кто его отец. Кто его отец на самом деле?
Грячее дыхание пошевелило волосы у меня на макушке, когда Актаур усмехнулся в ответ на вопрос.
— Это как раз не важно. Если все произойдет сегодня, то любая проверка покажет, что он — мой.