В течение года артрит, от которого страдал мой отец, сделался хроническим. Он стал инвалидом и снова переехал к нам.
Мой отец оставался с нами до конца своих дней, еще девять лет. Он пил, когда ему хватало сил самому находить себе выпивку, но подобные сцены никогда больше не повторялись.
Джеймсу было тяжелее жить с моим отцом, чем мне. Когда тебя кто-то любит, ты можешь увидеть себя его глазами. Я знала, что Джеймс так никогда и не оправился от потрясения, которое он испытал, увидев, как отец бьет меня; поняв, что в тот момент его не было рядом со мной, чтобы защитить меня. Каждый день Джеймса будто распинали, когда ему приходилось оставлять меня наедине с папой, до тех пор, пока тот не утратил способность передвигаться.
Джеймс всегда был вежлив и щедр к моему отцу, но всегда ясно давал понять, что это ради моего, а не его блага.
За эти девять лет я не могу вспомнить момента радости или откровения знакомой близости. Даже товарищ отца по играм, Ниам, со временем отстранилась от него. Папа умел отталкивать людей от себя, особенно тех, кто любил его. Я видела, как на протяжении своей жизни он начинал презирать тех, кто любил его так же сильно, как он себя презирал, словно их любовь была жестокой шуткой, а не настоящим чувством. Мне было больно разубеждать свою дочь, когда она слишком сильно надеялась на любовь своего дедушки, и к его чести, он никогда не обидел ее и не сказал ничего, что могло бы ее ранить. Отец стал слабым и тихим, но я никогда бы не сказала, что он смягчился. Сказать, что он стал мягче, было бы слишком простым объяснением того молчания, в которое он постоянно облекал свою злобу.
В те годы я, ухаживая за телом моего отца, испытывала усталость, разочарование и даже отвращение. Я терпела это, потому что должна была это терпеть и потому что могла, раз Джеймс был на моей стороне. Любое чувство, любую трудность можно стерпеть и пережить, кроме страха. То, чего мы боимся, выносимо; непереносим обычно сам страх.
После того дня я никогда больше не боялась своего отца. Когда ты познал настоящий страх, жизнь без него может быть просто роскошной, но тебе нужно знать, являешься ли ты одним из таких счастливчиков. Для одних страдание является судьбой, для других — правом, данным с рождения.
Моя мать освободила меня от мучений, и это случилось только благодаря одной вещи: моему браку с Джеймсом.
6. Уважение
Самодовольство — враг любви
Пирог ПортераЯ пекла пирог Портера, сколько я себя помню. В нем много фруктов, и он идеально подходит для Рождества. Возьми фунт с четвертью муки и смешай ее в миске с чайной ложкой пищевой соды и любыми специями, какие имеются под рукой: мускатным орехом, корицей — по чайной ложке с горкой. Отставь в сторону. Взбей в миске четыре яйца и тоже оставь в сторону. В тяжелую сковороду нужно поместить следующее: бутылку «Гиннеса», фунт коричневого сахара, по фунту изюма и кишмиша, 4 унции смешанных очищенных орехов и половину фунта маргарина «Сторка». Дай этой смеси покипеть в течении пяти минут, а потом держи на медленном огне еще десять. Через пять минут добавь четыре унции засахаренных вишен. Затем остуди эту смесь до комнатной температуры. И к ней добавь сначала муку, а потом яйца, но постепенно и очень, чтобы избежать створаживания. Вылей получившуюся смесь в форму девятимиллиметровой толщины, проложенную калькой. Выпекать при небольшой температуре от двух с половиной до трех часов.
Глава двадцать пятая
В кулинарии никогда нельзя полагаться на старые любимые рецепты. Когда следование рецепту станет автоматическим и вероятность провала будет ничтожна мала, он и выставит тебя дурой перед публикой.
Этих людей, собирающихся в студии в качестве зрителей, трудно понять. На улице светит солнце, а они дают пустым обещаниям «развлечения» заманить себя в похожее на пещеру помещение без окон, сидят на неудобных старых креслах и наблюдают, как кулинарная писательница впадает в панику из-за просевшего фруктового пирога.
— Я не знаю, что случилось.
— Вы разрыхлитель положили?
Отлично. Мой режиссер разбирается в выпечке.
Я, не удостоив его ответом, просто говорю.
— Нам придется его переделать.
— Я больше не могу удерживать здесь этих людей. Они сегодня вечером уже видели два неудавшихся флана и как развалились гусиные потроха. Они поднимут бунт.
Ко всему прочему этот режиссер очарователен.
Этот рецепт был таким простым, я пекла этот пирог буквально с семи лет. Я так училась считать: одно, два, три, четыре яйца; четыре, пять, шесть фунтов масла, отмеряя ингредиенты для бабушки.
Когда мне позвонили мои агенты и сказали, что меня выбрали для пробного выпуска шоу на новом кулинарном кабельном канале, меня это порядком взволновало. Книги и телевидение в достаточной степени подпитывают друг друга. Сам факт, что тебя выбрали для проб, означал, что у тебя уже есть имя в книжном мире. Поэтому, может, мне стоило попытаться, а вдруг сработало бы? Это означало бы, что я смогу выпускать свои книги гораздо большим тиражом и получать приглашения в ток-шоу. Ну, и достаточно сказать, что я уже довольно давно надеялась поработать на телевидении. Наконец, казалось, настал момент, когда я должна была получить свое место под солнцем.
Только я не учла того, что работа на телевидении была не просто легкой прогулкой, как я ожидала.
Все это казалось экспериментом по унижению псевдознаменитости. Меня поместили перед усталыми нанятыми людьми, которые за десять долларов и бесплатный обед уже вытерпели три часа одобрительных и удивленных восклицаний перед Шелли, «специалистом по средствам по уходу за ногтями». Перед тем как я их увидела, они уже стали свидетелями того, как были испорчены два флана со сладким заварным кремом, и того, как оператор чуть не получил тяжелую травму, поскользнувшись на гусиных потрохах.
Это был не лучший час в моей жизни.
Я боялась провалиться подобным образом, поэтому выбрала бабушкин традиционный рождественский пирог за его ощутимое, чуть старомодное великолепие. Фруктовый пирог — не такое хрупкое кондитерское изделие, которое может осесть из-за малейшего сквозняка. Поэтому то, что пирог осел, было унизительно. Люди могут простить осевшее суфле, но я видела, как они смотрят на меня и думают: «Как, черт возьми, у нее такое получилось?»
Режиссер не впадал в панику. Этот человек снимал пилотные выпуски и пробы слишком давно, и было очевидно, что ему платят фиксированную сумму за то, чтобы он закончил работу, так что он не собирался заниматься этим часами.