Читать интересную книгу Эпиграммы - Марк Марциал

Пока бог Янус — зиму, Домициан — осень

И Август году будет доставлять лето,

Пока о чести покорения Рейна

Календ Германских возвещает день славный,

5 Пока утес Тарпейский цел с его храмом,

Пока молиться будет и курить ладан

Матрона, почитая Юлии святость,

Пребудет величавой Флавиев слава,

Как солнце, звезды, как сияние Рима:

10 Непобедимых рук созданье — дар неба.

209

2

Беден хотя для друзей, для возлюбленной, Луп, ты не беден:

Все негодуют; одна похоть довольна тобой.

Кормишь любовницу ты непристойным пшеничным печеньем,

А угощаешь гостей черною только мукой.

5 Для госпожи ты сетин, растопляющий снег, наливаешь,

Нас корсиканскою ты темной отравой поишь;

За ночь, и то не за всю, отдаешь родовые именья,

Твой же заброшенный друг пашет чужие поля;

Вся в жемчугах у тебя эритрейских любовница блещет,

10 Ты упоен, а твоих тащат клиентов в тюрьму;

Восемь сирийцев ты дал для поддержки носилок подруги,

Тело же друга лежать будет на голом одре.

Вот и поди оскопляй ты развратников жалких, Кибела:

Здесь бы ножу твоему лучше пожива была.

3

Ежели все, что ссудил богам всевышним и небу,

Цезарь, потребуешь ты и ко взысканью подашь,

То, даже если торги на Олимпе эфирном назначат

И приневолят богов все их богатства продать,

5 Станет банкротом Атлант и сполна в двенадцатой доле

Не разочтется с тобой даже родитель богов.

Капитолийские чем, скажи, оплатить ему храмы,

Чем отдарит он тебе славу Тарпейских венков?

Оба святилища чем оплатит жена громовержца?

10 Я о Палладе молчу: твой покровитель она.

Феба к чему поминать, Алкида и верных лаконцев?

Или же Флавиев храм — небу латинскому дар?

Надо тебе потерпеть, примирившись с отсрочкою, Август,

Ибо, чтоб долг уплатить, нет у Юпитера средств.

210

4

Дай ты ей два золотых, и Галлою ты овладеешь,

Если же вдвое ей дать, можно и больше иметь.

Десять зачем же, Эсхил, монет золотых ей вручаешь?

Столько давать за язык Галле? — Да нет: за молчок.

5 (6)

Тебе, смиритель Рейна и отец мира,

Благодаренье городов, о вождь скромный!

У всех потомство будет: всем рожать можно.

Теперь несчастный не горюет уж мальчик,

5 Что оскоплен он продавцом рабов жадным,

И той подачки, что давал наглец сводник,

Бедняга мать растленным не дает детям.

А стыд, что чуждым был и брачному ложу,

И в лупанары проникать теперь начал.

6 (7)

По возвращенье твоем домой из Ливийского края

Целых пять дней, я хотел «здравствуй» сказать тебе, Афр.

«Занят он» или же «спит» говорили мне дважды и трижды.

Хватит. Но хочешь ты, Афр, здравствовать? Ну, будь здоров.

7 (8)

Разве ничтожное зло причинялось нашему полу

Тем, что дано было всем право детей осквернять?

От колыбели уже они сводника были добычей

И с молоком на губах клянчили грязную медь.

5 Невыразимый разврат пятнал несозревшие члены,

Но Авзонийский Отец ужасов этих не снес, —

Он, кто на помощь пришел недавно отрокам нежным

И воспретил оскоплять похоти дикой мужей.

Мальчикам, юношам ты и старцам был ты любезен, —

10 Ныне младенцам внушил, Цезарь, к себе ты любовь.

8 (9)

Не завещал ничего тебе Фабий, хотя ты, Битиник,

Помнится мне, по шести тысяч давал ему в год.

Полно, Битиник, не плачь, ты ведь самый богатый наследник:

Целых шесть тысяч тебе он завещал годовых.

9 (10)

Хоть ты, Кантар, не прочь в гостях обедать,

Ты орешь, и бранишься, и грозишься.

Брось, советую я, свой злой обычай:

Не годится дерзить и быть обжорой.

10 (5)

Хочешь за Приска идти? Понятно: ты, Павла, не дура.

Он же тебя не берет: видно, и Приск не дурак.

11

Имя, что родилось с фиалкой, с розой

И присуще поре, что всех прекрасней,

В нем и Аттики цвет и Гиблы смешан

С благовоньем гнезда великой птицы;

5 Имя, нектара благостного слаще:

Предпочел бы его Кибелин милый,

Да и сам виночерпий громовержца.

Это имя в чертогах Паррасийских

Призывает Венеру с Купидоном.

10 Имя, полное славы, ласки, неги,

Я хотел бы воспеть стихом не грубым,

Но упрямые слоги мне мешают!

Правда, Εὶαρινός в стихах бывает,

Но у греков, которым все возможно:

15 Ведь и Ἆρες, Ἄρες у них встречаешь.

Нам же так извернуться не позволят:

Музы наши гораздо непреклонней.

211

12 (13)

Имя твое говорит нам о нежном времени вешнем,

Что доставляет грабеж краткий Кекропа пчеле;

Имя твое подобает писать Ацидалии тростью,

И Киферея его радостно вышьет иглой;

5 Из эритрейских должны состоять его буквы жемчужин,

Иль из камней Гелиад, что растирали в руке;

Пусть его к звездам несут журавли, начертавши крылами;

Имя достойно твое цезарских только палат.

13 (12)

Если бы осень меня назвала, «Опорином» я был бы,

Если бы звезды зимы, звался бы я «Химерин»;

Летнего месяца в честь носил бы я имя «Терина».

Названный вешней порой, кто я такой, угадай.

212

14

Тот, кого другом твоим твой обед с его яствами сделал,

Думаешь, искренней он дружбою связан с тобой?

Устрицы любы, кабан, барвена и вымя, — не сам ты:

Стану обедать, как ты, станет он другом моим.

15

Хлоя-злодейка семь раз на гробницах мужей написала:

«Сделала Хлоя». Скажи, можно ли искренней быть?

16

Зеркало вестник красы, и волос прелестные пряди

По обещанью принес богу пергамскому в дар

Мальчик, какой во дворце милее всего господину,

Имя которого нам напоминает весну.

5 Благословенна земля, что таким осчастливлена даром!

Не предпочла бы она и Ганимеда кудрей.

17

О почитаемый внук Латоны, целительным зельем

Паркам внушающий прясть медленней краткую нить,

Шлет по обету свои господину любезные кудри

Твой из Латинской теперь мальчик столицы тебе;

5 Их посвящая, и диск посылает он также зеркальный,

Что красоты его блеск верно всегда отражал.

Юноши прелесть блюди, чтоб остался он так же прекрасен,

Кудри остригши как был с длинными прядями он.

18

Есть у меня — сохрани ее, Цезарь, надолго, молю я, —

Крошка усадьба и есть в городе маленький дом.

Но из долинки к моим томимым жаждой посадкам

Воду с трудом подает водоподъемник кривой;

5 Дом же мой плачется все, что нет у него ни росинки,

Хоть по соседству журчит Марциев водопровод.

Влагу, которую дашь ты, Август, нашим пенатам,

Я за Кастальский сочту иль за Юпитеров дождь.

19

Ты в трех сотнях стихов, Сабелл, все хвалишь

Бани Понтика, чей обед так вкусен:

Ты не мыться, Сабелл, — обедать хочешь.

20

Эта, открытая всем, во мраморе, в золоте почва

Знала владыку еще с самых младенческих лет;

Выпало счастье внимать ей крику такого младенца,

Видеть, как ползает он, руки его подпирать.

5 Был досточтимый здесь дом, даровавший нашему миру

То, что Родос небесам звездным и набожный Крит:

Скрыли Куреты на нем Юпитера громом доспехов,

Что полулюдям даны были фригийским носить.

Ты же храним был отцом всевышних: блюли тебя, Цезарь,

10 Вместо копья и щита, гром и эгида его.

21

Артемидор получил мальчишку, но отдал он поле;

Поле мальчишки ценой Каллиодор получил.

Авкт, рассуди, кто из них дела свои лучше устроил:

Артемидор получил, Каллиодор запахал.

22

Думаешь, ради того, Пастор, я желаю богатства,

Ради чего и толпа и тупоумная чернь?

Чтобы мотыги мои в земле тупились Сетийской

И кандалы без числа лязгали в Тусских полях?

5 Чтобы сто маврских столов на клыках стояли ливийских,

Иль чтоб от блях золотых ложа звенели мои?

Чтобы лишь крупный хрусталь к моим губам прикасался

И от фалерна у нас черным бы делался снег?

Чтобы носилки таскал сириец в сукне канузийском

10 И разодетых толпа шла бы клиентов со мной?

Чтобы подвыпивший гость разгорался ко кравчему страстью