абсурдно и не стоит выеденного яйца — на эту тему царю хорошенечко так канифолили мозги, готовя почву с ежедневными доносами на тему, что министр снова сошёл с ума и требуется его немедленное увольнение.
Отсюда и взмыленный вид Голицына, когда он покидал Государя после аудиенции и его видел Федя. Неизвестно, как прошёл разговор, и как царь отреагировал на полученную с запозданием информацию. Может премьер просто перенервничал, а может…
И неизвестно ещё вот что. По какой причине Голицын затянул с доносом по результатам неофициальной части совещания совета министра. Действительно считал идею проведения думской сессии 12 января абсурдной и от того не думал о ней всерьёз? Или он затягивал с донесением сознательно и боялся организации реального переноса? Знать это было важно, поскольку в первом случае это было политической глупостью, а вот во втором — настоящей государственной изменой.
— И что, кто-то против выступает, если неделей раньше или неделей позже собрать? — спросил царь, как будто удивившись, и одновременно возвращая внимание Протопопова к разговору. — Какая в этом вообще необходимость с другой стороны? Разве она есть? Просветите.
— Намедни господином Курловым от жандармерии было доложено, что ряд думских господ отправились в Царское село на грузовозе военного образца, вооруженные пулемётом. Их целью было покуситься на жизнь лиц царской семьи. Узнав о готовящемся покушении, я взял на себя смелость отдать приказ уничтожить террористов на месте и безотлагательно, что и было произведено тотчас. Далее мной было инициировано тщательное расследование, результаты которого помимо прочего представлены в отчете вашему высочеству. Мы проработали и раскрыли деятельность группировки…
Николай слушал, но не показывал эмоций. Совершенно никаких. Пока Протопопов говорил, он достал ещё одну папироску уже третью по счету и закурил.
— Саша, — едва ли не шёпотом сказал он. — Скажите мне, какое ваши теперешние слова имеют отношение к переносу думской сессии?
Протопопов хотел подробно рассказать Государю о том, что группа на крючке, террористы выявлены, но аресты приведут к волнением, поскольку среди подозреваемых лица общественно значимые. Но осекся, вопрос Государя был более чем понятен. Слушать о другом Николай не хотел и своими словами показал это наглядно. Его даже не заинтересовала информацию о планировавшемся покушении на Александру Федоровну.
— Самое прямое. У нас есть имена тех, кто паразитирует работу Думы. Я предлагаю бить врага с думской трибуны и сделать Думу бесполезной и даже послушной, и все это возможно при переносе…
Николай стряхнул пепел со своей папиросы. Вздохнул.
— Зачем же делать бесполезной Думу? Я вводил ее для того, чтобы она могла быть полезной моему народу. Зачем людям бесполезная Дума, господин министр? — как казалось, с искренним любопытством спрашивал Государь.
Протопопов аж почувствовал растёкшийся ниже солнечного сплетения холодок.
— Затем, что проведение думской сессии в названный срок нивелирует возмущения народа и парализует деятельность радикалов. Этого времени будет достаточно для проведения союзнической конференции, к примеру.
Николай курил.
— Если Дума по итогу оказалась несостоятельна по той или иной причине, если ее паразитировал нежелательный элемент, то смею вам напомнить, что именно такую Думу выбрал народ. Такую Думу хотели. Как может происходить обучение, если не на практике?
Повисла пауза, Протопопов думал.
— Если бы голоса выборщиков распределялись так, как того они заслуживают, полагаю, что мы видели бы совершенно другую Думу, — медленно проговорил Александр Дмитриевич. — И вы правы, такую Думу как сейчас заслуживают те, кто ее выбрали, вот только остальные тут не при чем.
На этот раз пауза повисла со стороны Государя.
— Занятно, что другие господа министры говорят в голос обратное и утверждают, что вы сошли с ума, не находите? — наконец, спросил Государь. — Не считаете это любопытным и даже занимательным? Белую ворону и свои заклюют, слышали?
— Я могу говорить за себя, а я говорю интересами Государя и Отечества, но если Всемилостивейший Государь прикажет, я могу тотчас пересказать все доводы и обосновать их тщетность фактами, — ответил Протопопов, ответил с твёрдостью.
Николай медленно покачал головой.
— Не стоит, у меня право уже болит голова это слушать от Голицына… и остальных. Что до патриотов, на которых вы полагаетесь…
Николай как бы растеряно прохлопал себя по карманам штанов, как будто ища что-то, потом нагнулся и достал из ящика стола листы бумаги.
Исписанные и почерканные в некоторых местах.
— Вот, что мне предлагают патриоты. Ознакомьтесь.
Он положил листы перед министром.
— Был у меня намедни Маклаков и принёс, так сказать, предложения по улучшениям и план реакции. Вы ознакомьтесь, ознакомьтесь. Прелюбопытнейший документ.
На столе лежал манифест на роспуск Государственной Думы, вернее его черновой проект. Протопопов полистал его, увидел внизу подпись Маклакова. Подписи самого Государя в нем не было. Но оно и понятно, документ редактировался и не имел до сих пор окончательной формы.
В оригинальной истории Маклаков представил проект роспуска Думы только в феврале, а теперь некоторые события тех дней 1917 года, как будто начали ускоряться, либо перемешиваться друг с другом. Смущало в этом проекте то, что Маклаков, опять же в оригинальной истории, всерьёз рассматривался Государем как диктатор с неограниченными полномочиями, который сможет стабилизировать непростую ситуацию. Почему тогда не срослось, Александр Дмитриевич уже не припомнил бы, к своему сожаленли. Но что если у Николая Алексеевича получится убедить Государя сейчас, в этой новой истории и с новыми обстоятельствами? Эта мысль пришлась Протопопову не по душе. Теперь то министр имел отчетливое понимание, что Маклаков — масон и участник ложи, а значит все его действия обусловлены отнюдь не от любви к самодержцу и Отечеству, он натуральный антимонархист в режиме ожидания. Маклаков жаждал роспуска по той причине, что этот жест возмутил общественность и привёл к массовым волнениям.
Николай смекнул, что Протопопов ничего не знает о поданных Маклаковым документах.
— Я полагал, что министерство внутренних дел тесно сотрудничает с правыми, и вы действуете согласовано, по крайней мере с некоторой оглядкой друг на друга, — он прищурил глаз и вставил в мундштук следующую папиросу, но подкуривать пока не стал. — Что то изменилось, быть может, а Саша?
Протопопов задумался. Потом плеснул в свою рюмку датской самогонки. Взглянул на царя. И перевернув государеву рюмку.
Не спрашивая.
Плеснул в неё.
Государь не возражал.
— Изменилось. Позиция большинства этих господ, как и их голос, зависит от размера сделанного финансового предложения. И если предложение будет таким, от которого нельзя отказаться, смею предположить, что они не только за роспуск Думы проголосуют, но и Родину продадут.
— Отчего вы так думаете теперь?
Протопопов взял свой доклад, который государь так и не посмотрел. Достал оттуда лист. Тот самый,