на парней из Истсайда. Латифа была позади них.
— Я могу отговорить его, — сказал Зак. Он вспомнил отвращение на лице маленького Улыбаки, когда Судик заставлял его иметь дело с трупом Матильды. — Я знаю, что могу. Не обязательно стрелять в него.
И у Рафа, и у Габс были каменные лица. Они не верили.
— Он всего лишь ребенок, — выдохнул Зак. — Ты должен позволить мне попробовать.
Пауза. Затем Габс кивнула.
Зак развернулся и пошел вперед. Он знал, что Раф и Габс прикрывали его.
— Улыбака! — крикнул он. — Опусти оружие. Мы не причиним тебе вреда, но сначала ты должен опустить оружие.
Расстояние между ними: семьдесят пять метров. Зак даже отсюда мог сказать, что мальчик дрожал.
— Я знаю, что ты не хочешь этого делать, Улыбака, — крикнул Зак, все еще приближаясь к младшему мальчику. — И тебе не нужно. Ты не такой, как другие. Я знаю. Ты не убийца. Опусти оружие. Опусти его, и мы сможем все исправить. Обещаю.
Пятьдесят метров.
Взгляд Улыбаки метался с группы парней, окружавших его, на Зака. Зак видел, как он колебался. Винтовка дрожала в его руках. Его плечи поникли…
Внезапно еще один из парней из Истсайда двинулся очень быстро. Откуда-то из-под одежды он вытащил пистолет. Он прижал его к голове Улыбаки. На его лице появилось наглое выражение.
Зак и его спутники остановились.
— Как зовут этого? — прошептал Зак Латифе.
— Не знаю, — ответила Латифа. — Я зову его Пинок, но это просто мое прозвище для него.
На лице Пинка был вызов. Он будто говорил: «Опустите свое оружие, или ребенок умрет…».
Зак снова пошел вперед. Он знал, что рисковал, и ему это не нравилось. Наверняка Пинок понимал, что в тот момент, когда он нажмет на курок, Раф и Габс откроют огонь. Он умрет раньше, чем Улыбака упадет на землю.
Или он был недостаточно умен — или слишком нахален — чтобы понять, что его жизнь висит на волоске?
Выстрел.
Из винтовки Габс.
Несколько пленных детей закричали. Зак чуть из кожи не выпрыгнул. На какое-то ужасное мгновение он ожидал увидеть брызги крови. Но этого не было. Просто облако пыли поднялось от земли у ног Пинка, куда попал снаряд.
Внезапно Пинок перестал казаться таким храбрым. Он отпрыгнул, и его пистолет упал.
Тридцать метров.
Улыбака все еще сжимал оружие. Остальные парни из Истсайда отступали. Некоторые из них выглядели так, будто могли убежать в любой момент. Остальные выглядели агрессивно. Ситуация так и не наладилась.
Двадцать метров.
Парни из Истсайда теперь выглядели отчаянно. Их взгляды метались, и многие из них сжимали кулаки, готовые к драке, которую они не могли вести, потому что их держали под прицелом.
Улыбака медленно повернулся. Винтовка повернулась вместе с ним. Он указывал ею в сторону Зака.
Сердце Зака остановилось.
Но Улыбака не переставал двигаться. Винтовка не переставала поворачиваться. Теперь он указывал прямо на оставшихся Парней из Истсайда. Ближайший из них находился всего в пяти метрах от Улыбаки.
Пленные дети замолчали. Теперь единственный звук исходил от самих парней из Истсайда. Это был низкий шепот с оттенком страха и нерешительности — они не знали, что делать.
Десять метров.
Зак, Раф, Габс и Латифа остановились. Взгляды всех остальных в лагере были прикованы к ним.
Минута напряженного молчания. Где-то наверху крикнула птица. Она звучала громче, чем должна была.
— Ты собираешься их убить? — выдохнула Латифа достаточно тихо, чтобы ее могли слышать только ее новые друзья.
Еще одна пауза.
— Мы не так действуем, милая, — сказала Габс. — Может, они наломали дров, но они все еще дети, — она взглянула на Рафа. — Но нам нужно подумать, что делать с этими парнями. Если мы их освободим, они соберутся и снова нападут на нас.
В глазах Рафа была сталь, и Зак не мог отделаться от мысли, что у него на уме было более радикальное решение.
— У меня есть идея, — сказал Зак.
— Я слушаю, милый, — ответила Габс. Ее рот почти не шевелился, когда она говорила.
Зак шагнул к Улыбаке. Теперь все взгляды были прикованы к нему. Один из пленных детей все еще рыдал, но в основном они молчали.
— Дай мне оружие, приятель, — сказал он. — И встань позади моих друзей. Они позаботятся о том, чтобы ты оставался в безопасности.
Улыбака сглотнул. Он не хотел выпускать из рук винтовку.
— Поверь мне, Улыбака. Посмотри на этих парней. Они убьют тебя, если доберутся до этого оружия.
Ствол винтовки опустился на пару сантиметров. Зак протянул руку и схватил ее.
Внезапное движение от парней из Истсайда. Один из них — Пинок — помчался к Заку и Улыбаке.
Грохот, Габс тут же выпустила пулю из своего оружия.
Пинок упал на землю.
Стон от парней из Истсайда. На мгновение Зак подумал, что Габс его убила. Но крови не было. Пинок был еще жив. Пуля попала в землю точно перед ним. Он упал от удивления и ужаса.
Улыбака отпустил винтовку, оставив ее в руках Зака. Затем он пробежал десять метров назад, туда, где стояла Латифа. Как и все в лагере, он смотрел на Зака.
Держа оружие так же профессионально, как Габс, Зак повернулся к группе парней из Истсайда.
— Раздевайтесь, — крикнул он.
Никто не двигался.
Зак искоса взглянул на Габс и Рафа. У Габс была хитрая улыбка.
— Вы слышали его, — крикнула она. — Раздевайтесь.
Внезапно агрессивные парни из Истсайда стали похожи на угрюмых, обиженных детей. Нерешительно они сняли по одному предмету одежды — бандану или, в лучшем случае, куртку цвета хаки. Они бросили одежду на землю перед собой, искоса поглядывая друг на друга. Затем, выпятив подбородки, они снова посмотрели на Зака.
— Вся одежда, — сказал Зак. Он слегка поднял винтовку, чтобы подчеркнуть слова.
Если бы ситуация не была такой серьезной, было бы смешно. И этого хотел Зак; он хотел смутить их. Парни из Истсайда медленно раздевались, бросая при этом униженные взгляды на окружающих. Через минуту они уже стояли среди кучи одежды, на всех шестерых не было ничего, кроме нижнего белья. Удивительно, как теперь, когда они были полуобнаженными, они выглядели намного менее устрашающими. Зак даже услышал хихиканье одного из пленных детей позади себя.
— Что думаешь, милый? — позвала Габс. — Мы оставим им трусы?
Зак покачал головой. Он хотел, чтобы они были голыми, потому что голому ребенку в джунглях есть о чем подумать, кроме того, чтобы доставлять неприятности другим людям.
— Я так не думаю, — сказал он, нахмурившись. — Без одежды они совершенно безобидны. Если можешь придумать лучший способ,