Снова и снова прокручиваю в голове взгляд Байрона, наполненный недоверием и отвращением, и его слова, ударившие в сердце. Он презирает меня. Сейчас наверняка скажет Рэйриану, что доверять мне нельзя, вычеркнет меня из списка своих друзей… И они оба будут думать, как побороть Люциторума. Даже думать не хочу, что мне придётся выступить против своих друзей. Это несправедливо. Именно то, чего Свет добивался столько времени. Ему не нужна справедливость, только безграничная власть.Свету нет совершенно никакого дела до того, что пострадают невинные.
Войдя в комнату Джеймса, я окидываю её взглядом. Когда-то это была аудитория для занятий, а теперь аккуратная спальня, обставленная в стиле минимализма. Хоть всю прошлую мебель убрали, а я всё равно погружаюсь в мысли из прошлого. Вспоминаю, как Джеймс дурачился, занимаясь здесь со мной. Как впервые потеряла сознание, поглотив слишком много его магии… Как впервые почувствовала покалывание на губах и захотела прикоснуться к губам того, кто успел проникнуть в моё сердце. Джеймс не позволял себе ничего лишнего, потому что находился в чужом теле, ревновал меня к нему… А потом мне перекрыло дыхание на балу, когда он впервые коснулся меня своими пальцами… В ушах звучат слова принца Тьмы о том, что настанет время, когда я возненавижу его…
Он ошибся…
Даже после предательства я не смогла возненавидеть.
Скрестив руки на груди, я приближаюсь к окну, смотрю на тренировочную площадку и чувствую, как на ресницах дрожат слёзы. Дрожат и скатываются по щекам.
Всё произошло совсем недавно, но будто бы прошла целая вечность. Никогда раньше в моей жизни не происходило так много событий, но каждое случившееся теперь закалило дух. Я стала сильнее — глупо отрицать этот факт.
Слышу подозрительный шорох в коридоре, сопровождаемый едва различимым ворчанием. Однако мне удаётся разобрать его, и сердце гулко заходится в груди.
Джеймс!..
— Куда снова подевалась эта бестолковая девчонка? Сколько я ещё должен носиться за ней по всей академии? Чего она добивается вообще? Неужели не понимает, что сейчас стало опасно? Конечно, она защищена моей магией, но вести себя настолько опрометчиво глупо!
Я — бестолковая девчонка?
Как ни странно, но злости от этих слов нет.
Радуюсь, когда парень входит в комнату. Джеймс изумлённо смотрит на меня, а я со всех ног бросаюсь к нему и вешаюсь ему на шею, всхлипывая и выпуская наружу все свои переживания.
— Тише, ведьмуля! Ты чего это? Тебя кто-то обидел?
Голос принца Тьмы кажется обеспокоенным. Что бы он там ни ворчал себе под нос, а он волнуется за меня… Только потому и отталкивает от себя.
— Лин, — зовёт меня Джеймс.
Вскидываю голову и смотрю ему в глаза сквозь пелену слёз. Я обещала себе продержаться, сделать всё, чтобы не выдать, что чувства ко мне вернулись… Мне так хотелось помучить Джеймса, чтобы думал в следующий раз, что делает, но сил сопротивляться влечению нет, когда он с такой нежностью смотрит на меня…
Глава 27. Адалин
Я слышу, как гулко бьётся сердце Джеймса. Чувствую каждый его удар. В глазах принца Тьмы так много окутывающего тепла и света, хоть он и активно отрицает, что такое вообще может быть.
Тянусь на носочках и нерешительно касаюсь губ парня своими. Гортанный хрип срывается, выдаёт растерянность Джеймса, но она быстро улетучивается, и вот уже крепкие руки властно скользят по моему телу, останавливаются на лопатках, притягивая ближе. Вжимаюсь в широкую мужскую грудь, продолжая отчаянно целовать принца Тьмы, ловить его жаркое дыхание своими губами, дышать с ним одним воздухом на двоих.
Джеймс молчит, ни слова не произносит, полностью отдавшись во власть момента. И вот уже его язык раздвигает мои губы, проникает в рот и обжигает своими прикосновениями. Жаркий танец страсти, устроенный нашими языками, заводит ещё сильнее, и я не могу сдержать стон, так рвавшийся изнутри всё это время.
Ещё немного, и мы можем оказаться в одной кровати. Почему-то эта мысль пугает, отрезвляет меня, и я отшатываюсь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Испуганно смотрю на принца Тьмы.
Я показала ему, что он не имеет надо мной власти и не может отнимать мои чувства, когда это вдруг придёт ему в голову. Правильно ли поступила, позволив слабости овладеть мною?
— Ведьмуля, ты впервые поцеловала меня сама… Спрашивать, как обошла мою магию, не стану, есть у меня определённые догадки, но что касаемо твоего состояния — кто обидел тебя?
Теперь настойчивый голос Джеймса звенит в ушах.
— Меня никто не обижал. Это я. Я обидела тебя утром своим недоверием, и я хотела бы попросить за это прощения. Мне действительно жаль, что сболтнула лишнее. Я не хотела причинить тебе боль.
— Брось, ведьмуля. Неужели именно это так сильно взволновало тебя?
— А ты думаешь, что не могло?
— Просто… ладно. Я не в обиде. Всё в порядке. Серьёзно. Ты успокоилась?
Уверенно киваю, а Джеймс улыбается, и я чувствую, что он больше не обижается на меня. Впредь постараюсь быть осторожнее в высказываниях. О моём разговоре с Байроном говорить смысла нет, как и о поведении Ллойда. И тут я вспоминаю о Светле.
— Вам удалось найти убийцу? Люциторум уже наказал его, правда же?
Искорки нежности исчезают из взгляда Джеймса, сменяются разочарованием. Я вижу, как тяжёлый груз медленно опускается на его плечи. Принц Тьмы думает, стоит ли говорить мне правду, но тут же отрицательно мотает головой.
— На демона, которому поручили доставить тело девушки в подвал, совершили нападение. Он ничего не помнит. Тело уничтожили, от него не осталось ничего кроме пепла, поэтому не удастся найти следы убийцы. Однако мы работаем над этим и выйдем на крысу, которая завелась среди своих.
Разочарование, полоснув по сознанию, оседает неприятным осадком в груди. Удастся ли? Возможно, Энергии известно, кто это сделал, но она давно не выходила на связь. Все вопросы, которые я задавала ей, уходили в пустоту.
— Как твоё сегодняшнее занятие? Всё получается?
— Не совсем… Я могу умножать магию, полученную от первоисточника, но у меня не вышло с магией из артефакта. Я хотела потренироваться в одиночку, но сегодня уже не буду — состояние не то.
— Я настоятельно не рекомендую заниматься в одиночестве. Кто знает, к чему это может привести? Тебе следует находиться рядом с кем-то, способным помочь и остановить, если потребуется. Глубины внутреннего мира бескрайни. Если они затянут тебя, то выбраться будет слишком проблематично. Ты не такая опытная ведьма, чтобы практиковать путешествие в них в одиночестве.
Не хочу давать обещаний, которые не смогу выполнить. После поцелуя с Джеймсом я начинаю испытывать неловкость. Успокоиться окончательно не получилось. Всё-таки поцелуй с принцем Тьмы совсем не то, что нужно мне сейчас… Мне не следовало, поссорившись с одним парнем, искать успокоения в объятиях другого. Это так неправильно. Теперь примешивается ещё одно чувство — чувство вины, и я понимаю, что лучше запереться в комнате и провести остаток дня там, а потом рухнуть в постель и отключиться от всех проблем, заснуть и забыться.
Покоя не даёт и тот факт, что убийцу не удалось поймать. Если его нападения продолжатся, ничего хорошего ждать не придётся. Мятежники лишь убедятся, что Люциторум и демоны, пришедшие с ним, их враги… И тогда будет беспощадная кровопролитная битва. Если мне удастся склонить исхитов на сторону Люциторума, вероятно, мы одержим победу, но скольких жизней она будет стоить?
— Я пойду в комнату… Мне нужно отдохнуть.
— Конечно. Если хочешь, мы могли бы поужинать вместе?
Джеймс кажется смущённым, но я стараюсь не обращать на это внимания. Возможно, он продумывает, как окончательно лишить меня эмоций и оттолкнуть от себя? Или его голова сейчас занята поисками убийцы?
— Спасибо, но я не голодна. Я пообедала с Вирэль и мадам Юми, больше кусок в горло не полезет.
Джеймс молчит, и эта тишина давит на виски. Я ухожу, но на пороге останавливаюсь. Чувствую, что парню есть что сказать мне… Но он не делает этого, потому ухожу с тяжёлым сердцем. Кажется, что сделала шаг навстречу, но на самом деле — два назад. Я просто хотела попросить прощения, но после разговора с Байроном нуждалась в поцелуе, утверждении, что рядом со мной ещё остался человек, готовый поддержать. Не человек. Демон. И всё-таки если я хотела поцеловать Джеймса, то должна была сделать это в другой момент, не на таких эмоциях.