Читать интересную книгу Паровой каток - Джеймс Макклар

Как было обещано, девушку убрали, причем якобы недоказуемым образом. И хоронили её в тот самый день, когда были официально подписаны договора на строительство. Джексон по телефону похвастался, что досрочная ликвидация соучастницы — жест доброй воли с его стороны.

Треншоу все ещё не мог поверить в реальность того, что случилось. И продолжал обвинять себя. Остальные вели себя крайне нелояльно. Их просто взбесило, когда узнали, что чрезмерная щепетильность заставила Треншоу заявиться в крематорий, выдавая себя за чьего-то родственника.

Вот и вся их история.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Исповедь облегчила души, но не помогла следствию. Без доказательств ничего нельзя предпринять, а доказательств не было. Слишком хорошо все было продумано. Крамер не в состоянии был предоставить суду хоть что-то, чего не знал до этого. Разве что теперь видел картину целиком…

— Мне нужен Джексон. Треншоу улыбнулся.

— Я думаю, что без него вам не обойтись.

— А вам?

Треншоу взглянул на сообщников. Фрепоссону, как видно, стало плохо и двое других возились с ним, испуганные внезапной бледностью его лица. Все были явно перепуганы.

— Если речь обо мне, то нет.

— Как это? Вы же не хотите отвечать за это в одиночку?

— Гм… Отвечать за что?

Тут проглянула другая сторона натуры Трэншоу, умелого бизнесмена, так полюбившего гейш. Он явно пришел в себя и решил защищаться.

— Сами знаете.

— Вы заметили, лейтенант, что человеку часто полезно поделиться с кем-то своими проблемами? Когда вы копите их у себя внутри, они кажутся неразрешимыми. Но изложите их…

— Что за глупости, Треншоу?

— Просто реальная оценка положения. И то, что я знаю о законах, подсказывает мне, что вы на скользкой почве. Подумайте, все то, что вы от нас услышали, мы легко можем забыть. К тому же были приняты все меры предосторожности — вроде той чудной магнитофонной ленты.

— Ленты? Но существуют и другие…

— Но они у Джексона. И хоть мы раньше опасались, что вы можете их получить как анонимный дар, не думаю, что он сочтет это разумным на данном этапе.

— Кто ему об этом скажет? Как он узнает?

— Джексон действует не один, лейтенант. Он это дал понять.

— Где он?

— Понятия не имею.

— Значит, вы не хотите мне помочь?

— Сожалею. Вы слишком многого хотите.

— А вы совершаете серьезную ошибку, предупреждаю.

Треншоу приподнял мохнатую бровь. Его удивил тон Крамера, говорившего с ним так свободно и зло.

— Не знаю, какую.

— Ведь факт, что всю вашу компанию мы уже достали, — спокойно сказал Крамер. — Сегодня днем к нам в руки попали пленки и снимки. Ваши лица, и ваши голоса, и «Зеленые манжеты» в качестве фона.

Что же еще, по-вашему, привело меня прежде всего сюда?

— Господи Брже! Но Джексон…

— Он действует не один, вы сами мне только что говорили.

Феншоу сломался. Бессильно сполз на резкое тиковое кресло. Все это было несколько театрально.

Но дело было в том, что Крамер вовсе не был уверен, существуют ли вообще эти записи и снимки. В них просто не было нужды. Профессионалы стремятся достичь результата с минимальным риском, а завезти такое оснащение на Барнато Стрит значило создать возможность скользких ситуаций. Не говоря уже о том, где и как обрабатывать полученные пленки. Кроме того, такие пленки — всегда палка о двух концах, и неизвестно, как обернется дело. Джексон мог быть уверен, что материалы эти ему не понадобятся. Его секретом было то, что он знал, как с кем себя вести, на любых условиях, от несчастного Шу-шу до ленивого доктора Метьюза. От своей манеры он отступил только раз — убил ту девушку. Причем необходимости в этом не было — вряд ли та рискнула бы своей свободой во имя справедливости. Значит, что-то не получилось. Надо выяснить, что.

— Послушайте, Ферджи все хуже, нужно бежать за доктором! — Да Сильва дергал Крамера за локоть. Тот оттолкнул его.

— Вот так, Треншоу. Мы накрыли их, мы накрыли вас. Где Джексон?

— Он…

— Да?

— Он должен был со мной встретиться.

— Где?

— Здесь. Сегодня вечером. После приема.

— Господи, когда конкретно?

Треншоу пытался сосредоточиться. Его трясло.

— Через десять минут.

— Приметы?

— Что?

— Какого он роста? Толстый, худой? Как одет?

— Бабочка… Он всегда носит бабочку. В горошек.

Да Сильва направился к дверям. Крамер, перескочив через стол, швырнул его назад.

Вы что, озверели? Здесь человек умирает!

Крамер не сдержал своей ярости и врезал ему. Забыв обо всем, врезал ещё раз. Потом рявкнул:

— Телефон!

Оторвавшись от созерцания посиневшего Фергюссона с вывалившимся языком, кто-то, кажется Форд, показал на столик секретаря. Крамер нашел аппарат, спрятанный в тумбе.

— Центральная? Вызовите «скорую помощь», тяжелый сердечный приступ, это… — на минутку прикрыл трубку рукой. — Я хочу, чтобы все ушли до того, как появится Джексон. Куда вы перейдете?

— Ферджи нельзя трогать! — запротестовал Да Сильва, который оказался крепче других. — Кроме того, он слишком тяжелый.

Я видел на пленках вас в действии, толстячок, силы у вас хоть отбавляй. Так куда?

Треншоу встал.

— Думаю, в мужскую раздевалку за сценой. Там служебный лифт.

— Алло, станция? Сердечный приступ в мужской раздевалке за сценой. Да. Полиция. Да, что еще? Это срочно? В самом деле? Да, тоща переключите на этот номер.

Да Сильва и Форд уже несли, стараясь держать по-ровнее, Фергюссона.

— Возьмите его за ноги, — сказал Форд Треншоу.

— Я вначале открою вам двери.

— Не эти, Треншоу, боковые в коридор. И оставайтесь здесь, пока не приедет «скорая».

— Что потом?

Да шевелитесь вы!

Его уже соединили.

* * *

Содержание разговоров, тянувшихся по всем двадцати восьми линиям, соединявшим Треккерсбургскую ратушу с телефонной станцией, не стоило того, чтобы отложить журнал для женщин и прислушаться. Все эти бесконечные препирательства о водопроводе и канализации могли быть гораздо короче, если б не большое количество вводных слов. Но одна из бесед оказалась настолько интересна, что запасные наушники натянула даже Мевис, жена сторожа, обеспечивавшая ночную смену крепким горячим чаем.

— Крамер слушает.

— Это вы, лейтенант?

— Поживее, Ван Ниекерк.

— Как это вы меня так сразу узнали? Как там на приеме?

— Говорю вам, живее!

— Минутку, лейтенант, вам кое-что хотел передать полковник…

— Заткнитесь и переходите к делу — мне сказали, что-то срочное?

— В самом деле? Ну, не такое уж и срочное. Надеюсь, вас не оторвали ни от чего важного?

— Сержант, даю вам десять секунд передать, наконец, в чем дело, или я приду и как следует вас вздую. Говорите!

— Слушаюсь, лейтенант. Все дело в том, что ваш кули морочит всем голову.

— Какой кули?

— Приятель Зонди — Муса.

— Ну и что?

— Он трижды звонил и нес всякую ерунду о каких-то краденых сорочках и о Ленни.

— Откуда?

— Откуда звонил или откуда сорочки, лейтенант?

— Осталось две секунды…

— Но должен же я рассказать по порядку… Во всяком случае, я послал Зонди разобраться. Мне это уже осточертело.

— Сержант, я правильно понял? Вы получили сведения о Ленни и послали туда Зонди? Одного?

— Но мало ли что мог нести тот индус! Я думаю, просто врал.

— Зонди с ним говорил?

— Вы поручили мне заниматься только звонками, лейтенант.

От следующих семи слов Крамера был разлит чай и сорваны несколько пар наушников. Но те, что дослушали, тут же опомнились.

— Да, сержант Ниекерк, именно это я и имел в виду. И проделаю это я сам-.

— Но за что?

— За то, что вы не только угробили все дело, но и отправили на…

— Да-да? Брошена трубка.

— Лейтенант?

Какая жалость, что из-за деланного стыда кое-кто все это пропустил…

* * *

Крамер медленно подошел к дверям в большой зал. Ничего не было слышно. Видимо, двери специально были сделаны так, чтобы городские тайны не вышли наружу… Шагнув направо, он решительно направился к выходу в коридор: к черту Джексона. И тут же развернулся на пятке: к черту Зонди.

Когда Крамер вышел в бальный зал, закрывая за собой дверь, он понял, как тяжела жизнь супруг городской знати. И, видимо, они так привыкли оставаться без мужей, что, не дожидаясь разъяснений, погружались в бесконечные жалобы на прислугу.

Но тут щебечущий кружок расступился и взялся за Крамера.

— Что это вы там делаете? — упрекнула его миссис Треншоу. — Уж не заманили вы туда красотку Филис ван Ренен?

— Пока, к сожалению, нет, мадам. Хорошо, что они рассмеялись. Это, как говорится, позволило ему нащупать почву под ногами.

— Боюсь, произошло что-то важное, — сказал Крамер. — Ни один из ваших храбрецов не отважился, поэтому послали меня: как вы считаете, сможете сами добраться домой? Конечно, можете взять машины.