Читать интересную книгу Сладкая горечь слез - Нафиса Хаджи

— Благодарю вас, Аббас Бхай, за все, что сделали для нас, — ответила мама. — По законам дружбы, как вы сказали. И, поскольку вы пришли как друг отца Дины, я хотела бы задать вопрос.

— Прошу вас, спрашивайте без колебаний.

— Вы знаете Дину лучше, чем я — Акрама. Они действительно подходят друг другу? Будь вы на моем месте и знай все, что вам известно об обоих детях, могли бы вы сказать, что они созданы друг для друга?

Вместо ответа Дядя Аббас на миг прикрыл глаза, устало вздохнул. Затем, открыв глаза, молитвенно воздел ладони к небу:

— Иншалла[108].

Мама не сразу поняла, что это и был его ответ.

— Благодарю вас, Аббас Бхай, еще раз. За ваше доброе отношение к нам.

— Вам не за что благодарить меня, Рукайа Баби. Если у вас больше нет вопросов, я… пожалуй, пойду. Кхудахафнз[109].

И удалился.

— Какой странный визит, — задумчиво проговорила мама. — Зачем же он приходил? У тебя не создалось впечатления, Дина, что Дядя Аббас сказал совсем не то, что собирался сказать сначала?

— Не понимаю, о чем ты, мам, — нахмурилась я.

— Не понимаешь? Ну и ладно тогда. Мне просто показалось.

— Тебе грустно, мама?

— Грустно? Да нет, с чего бы? Мальчик, кажется, неплохой. Красивый, молодой.

— И богатый.

Мамины глаза сверкнули, но она кивнула:

— Да. И богатый. Из хорошей семьи, нам знакомой. Всем вокруг известной. Во всем городе не найдется дома, где не обрадовались бы такому предложению. Ни одна здравомыслящая семья от такого не откажется.

— Верно. Но ты отчего-то не рада, мамочка.

— Не то чтобы не рада. Просто мне нелегко. Ах, если бы отец был с нами. Благоразумие — не единственная важная вещь на свете. Ты должна быть очень осторожна, Дина, когда встретишься с этим юношей. Ты должна быть абсолютно уверена. Мы… не в самом лучшем положении. Не позволяй обстоятельствам повлиять на тебя. Ты должна понимать, что жизнь — не волшебная сказка. Выходя замуж, ты определяешь всю свою будущую жизнь.

— Да, мама.

— Если ты откажешь ему, будут и другие предложения.

— Да, мама.

Я дважды встречалась с Акрамом, прежде чем сказала «да». Но сделала это. Чтобы вытащить нас из мрака, в котором оказались после смерти Абу. Что бы ни говорила мама, наша история и в самом деле походила на волшебную сказку. За два свидания мое мнение об Акраме только укрепилось. Он — само очарование, настоящий принц — приезжал в роскошном американском автомобиле, почтительно целовал руку моей маме и всякий раз, устремляя взор на меня, благопристойно гасил вспыхивавшее в глазах пламя желания. Наконец его родители и сестра — сама недавно обрученная — были официально приглашены для получения ответа на предложение. Вместе с ними прибыли все ближайшие родственники, в том числе родня со стороны отца и мамы, которые не могли помогать нам в трудные времена, как Дядя Аббас. Подали шербет[110] — молоко, щедро сдобренное розовым сиропом и орехами, — сладость напитка по традиции намекает на ответ, которого ждут уже неделю; сладкий — вкус добрых вестей, вкус счастья. Мать Акрама, Тетушка Саида, сняла ожерелье со своей шеи и надела его на меня, торжественно подтверждая договор.

Через неделю нашу помолвку отпраздновали со всей пышностью, какой можно ожидать, если в брак вступает наследник большого состояния. Сразу же начались приготовления к свадьбе.

Свадьба Асмы состоялась раньше, и мы с Акрамом присутствовали на торжестве вместе, как пара, и, когда глаза наши встречались в толпе гостей, я чувствовала спокойствие, думая, что этот человек вскоре станет моим мужем.

Любила ли я его? Нет. Но формат устроенного родителями брака и не предполагает подобных чувств. Он мне нравился, мне приятно было его общество. Я его привлекала — и душой, и телом. В его глазах я читала, что нравлюсь ему, что он меня хочет, но это желание совершенно не походило на то, от которого перехватывало дыхание; на то, что я видела в глазах Умара, никогда не притязавшего на меня, в отличие от Акрама.

Да, конечно, я вспоминала об Умаре. Но лишь мимоходом. Когда в памяти всплывали сцены из детства, во многих из которых участвовал Абу, чье отсутствие я болезненно ощущала. Но детство ушло, как ему и положено.

Еще через два месяца, в дни свадебных торжеств, я наряжалась в тонкие ткани и украшала себя драгоценностями. Это было радостное и волнующее время. Счастливый Акрам с головой окунулся в многочисленные ритуалы и церемонии, заставляя мою маму, которой он оказывал почтение гораздо более рьяно, чем мне, весело улыбаться и даже хохотать. А я уж думала, после смерти Абу она совсем позабыла, как это делается. Одного этого было достаточно, чтобы пробудить во мне любовь.

За два дня до свадьбы в нашу дверь постучал Шариф Мухаммад Чача, шофер Дяди Аббаса.

Прежде чем встретиться со своей сестрой, Мэйси, он пожелал поговорить со мной.

— Шариф Мухаммад Чача! Вы вернулись из Бомбея! Как раз к свадьбе! — От собственного счастливого голоса я почувствовала себя еще счастливее.

Но Шариф Мухаммад Чача не улыбнулся в ответ. Лицо его словно окаменело, глаза застыли, уставившись на кафельные плитки пола.

— Что-то случилось, Шариф Мухаммад Чача?

Он качнул головой. Его серьезное лицо испугало меня.

— У вас дома все в порядке? Как ваша семья?

— Да, Дина Биби. Сестра сказала, вашей мамы нет дома.

— Она ушла в гости. Вы хотели с ней повидаться?

— Да. Нет. Я хочу поговорить с вами. И жалею, что не приехал раньше, Дина Биби, чтобы сказать вам то, что должен.

— Да в чем же дело, Шариф Мухаммад Чача? Расскажите!

— Дина Биби, я вернулся из Бомбея, и мне сказали, что вы выходите замуж. За сына моего саита[111], за Акрам-саита.

Я кивнула, ожидая продолжения.

— Дина Биби, вы не должны выходить за него.

— Что? Что вы такое говорите? Почему?

— Он… Акрам-саит… мне больно говорить это, Дина Биби. Они должны были вам рассказать. Но сестра говорит, они скрыли правду. Я понимаю, дурно говорить о сыне своего хозяина. То, что я должен вам сказать, никогда не говорил даже сестре, до сегодняшнего дня. Лучше бы она знала обо всем раньше. Хозяин был добр ко мне, я обязан ему свободой. Но, прежде чем прийти в его дом, я работал на вашего отца, Дина Биби. Это тоже имеет значение. Если бы ваш отец был жив, я пришел бы говорить с ним. Он никогда не допустил бы этого брака. Если бы знал то, что я скажу. Но его больше нет, и я обязан все рассказать вам. Дина Биби, Акрам-саит не годится вам в мужья. Он… он вообще не годится. Он нездоров. Болен на голову. Он сумасшедший, псих. Его отправили за границу, к знаменитым врачам. А теперь он вернулся. Вроде ему полегчало. Но вы все равно не должны выходить за него, Дина Биби. Не должны.

Я молчала. Что ответить? Как поверить в такое? Это не могло быть правдой. Шариф Мухаммад Чача ошибался. Должен был ошибаться. В моем голосе не осталось и тени счастья, искрившегося всего минуту назад. Твердо и холодно я заявила:

— Будьте осторожны, Шариф Мухаммад Чача, думайте, что говорите.

— Не просите подробностей. Не важно, что я понимаю, чего не понимаю. Важно только, что он нездоров. Когда я узнал, что они вам ничего не сказали, то сразу понял, что должен прийти и все вам рассказать.

В гробовом молчании я стояла на руинах волшебной сказки. Пытаясь сделать вид, что не слышала того, что услышала. До свадьбы оставалось два дня. Нет. Нет. Шариф Мухаммад Чача ошибся. Я знаю правду. Я знаю Акрама. В нем нет и намека на то, о чем твердит этот пожилой бородатый мужчина — в конце концов, просто слуга. Это клевета. Да, именно так.

— Шариф Мухаммад Чача, нет. Все, что вы сказали, — неправда. Я не знаю, почему вы это делаете. Что вы имеете против Дяди Аббаса, против Акрама. Но вы лжете. Ступайте прочь.

Немедленно. И не смейте никогда больше повторять то, что сказали мне. В противном случае я все расскажу вашему хозяину.

— Нет, Дина Биби, пожалуйста, не делайте этого. Я и так всем рисковал, придя к вам.

Чудовищным напряжением лицевых мышц смягчив тон, я согласилась:

— Хорошо. Не знаю, почему вы сказали то, что сказали. Но я никому не сообщу об этом, Шариф Мухаммад Чача. Только уходите. Представьте, что этого разговора никогда не было.

Стискивая в руке шапку, Шариф Мухаммад Чача бросил на меня последний молящий взгляд и ушел.

Мэйси тихонько подошла, встала рядом, положила руку мне на плечо и проговорила:

— Мой брат не лжец, Дина Биби. Он говорит правду. Вы должны обо всем рассказать маме. Пускай она решает.

— Нет! Нет, Мэйси. Будь что будет.

— Но… Дина Биби… ты не можешь сейчас спокойно подумать.

— Нет, Мэйси! Не рассказывай ей эти глупости. Да, вот именно — глупости! Он просто чего-то не понял. Держи язык за зубами.