Читать интересную книгу "Попаданка с квартирой приключений не ищет - Ева Добринская"

то боги позволяют это.

— А если ей хватает одного?

Мужчина пожал плечами.

— Ей никто не может запретить или навязать еще одного мужа.

— А наоборот? У мужчины может быть больше одной женщины?

— Две женщины не могут быть счастливы с одним мужчиной… Женщине нужно больше от мужчины и от семьи.

Я пыталась осмыслить то, что вряд ли порадовало бы служителей Корана и прочих поклонников женских гаремов. Хотя они тоже в чем-то правы с социальной точки зрения в определенных условиях: если мужчина может содержать и предоставлять безопасную жизнь нескольким женщинам и растить их детей, то и флаг ему в руки. Это лучше, чем брошенные женщины с детьми ради других отношений. С другой стороны, если у женщины здоровое либидо, то одного раза за ночь ей может быть мало, а тем более раза в неделю или в месяц. В гаремах вечно кто-то кого-то травил, борясь за «место под солнцем». «Ага, там же еще вопрос наследования и власти».

— А как же дети? — задала я законный вопрос.

— Что дети? — отреагировали оба.

— Чьи дети будут? Кто, чей?

— Наш! — опять же ответили в один голос.

«Ужас!» Хотелось взять подушку и спрятаться за ней.

— Да я не про ваших, а вообще.

«Блин. Они еще и детей хотят». Внизу живота что-то предательски екнуло, а в солнечном сплетении начал теплеть и расширяться привычный, но уже забытый «пузырь».

— Дети — общие.

— Марк, сеанс окончен, — оповестила я, завязав шнурок на его косице, как последний штрих. Подтолкнула его, и он пересел в кресло рядом с Антом.

— Так, стоп! Я еще могу понять желание Марка вернуть меня, но тебе, Ант, это зачем? Для тебя я совершенно посторонняя женщина, старая и очень неудобная с точки зрения вашего воспитания и традиций. Ты же почти все время находишься в шоке от меня. Я тебя раздражаю. Я это вижу и чувствую.

Глаза Анта смеялись и лучились теплом.

— Да, Ева, ты меня раздражаешь, иногда просто сводишь с ума, здесь и здесь — он повторил свои жесты, коснулся виска и груди, — пока нет согласия, но я отлично помню, что Марк чудил лет десять, пока в чем-то изменился он, в чем-то мы. И, надо сказать, мы изменились больше, чем он. И я не слепой, — теперь он коснулся своих глаз и груди, — меня очаровывают твои неоспоримые достоинства. И уж прости, я не настолько стар, чтобы не реагировать на тебя как на женщину.

Я для себя это перевела как «я не импотент».

— К тому же я постоянно чувствую желание Марка.

Глянула на Марка. Тот сидел и покусывал нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку. Я почувствовала, как налились жаром мои щеки.

— Но я же старая, — беспомощно всплеснула руками.

— Думаю, для него это не имеет значения. К тому же ты и без вмешательства Бернса выглядела прекрасно. И как говорят у вас, это легло на старые дрожжи. Да, братец? — он хлопнул Марка по плечу.

Марк только хмыкнул и отвел глаза. Похоже, его тоже смущали откровения Анта. Он — взрослый мужчина (в обеих жизнях), ходит вокруг вроде как своей жены и, как мальчишка, капает слюной, усмиряя желание.

— И, кроме того, старая Ева, ты давно себя в зеркале видела?

— А что? Сильно помолодела?

— Ева, иди посмотри внимательно. Прямо сейчас.

— Хорошо.

Я не стала возражать, встала и отправилась к зеркалу в ванной.

«Блин. Ну да, я так выглядела в пятьдесят, то есть лет на сорок. Получается за эти несколько дней я помолодела на десять лет». Еще розовые щеки от смущения. И глаза блестят. И кожа на шее снова плотная, не такая тонкая и рыхлая, как еще недавно. И носик перестал быть рыхлым. «Гады, подсматривают за мной. Ждут, когда созрею. Ну так, а кому от этого будет хуже? Еще немного и уговорят». Я хихикнула.

«Ой! Засмотрелась, задумалась, заговорились. Мужики же голодные».

И я поспешила на кухню.

Глава 16

День десятый. Чего хотят боги, и чего хочу я

Я быстро накрыла для мужчин стол. И, пока они ужинали, обиходила малышку и даже немного посидела с ними. Спросила, можно ли малышке дать имя. Мне милостиво было позволено.

Поинтересовалась местными женскими именами, но как-то не впечатлили они меня. Какие-то странные. Режут непривычный слух. Ворковала с деткой, она мне ослепительно улыбалась. И у меня вдруг сложилось: ослепительная улыбка, фото, вспышка магния — Магна.

— Вот, детка, будешь Магной? Можно она будет Магной?

— Магна? — Ант покатал имя на языке. — А что? Неплохо. Сильно! Пусть будет Магной.

Марк, не отрываясь от еды мне только подмигнул. Я заметила, что он очень редко спорит с Антом, в основном, все, что тот говорит, воспринимает молча, часто с улыбкой.

Впрочем, Марк и раньше… в смысле Мирон был не особенно разговорчивым, упорным, настойчивым, но не конфликтным. Никаких подколок и сомнительных шуток, бывал строг, но никакого абьюзинга, я с ним душой отдыхала после брака с Генкой.

Прибрала на кухне. Пожелала спокойной ночи мальчикам и ушла спать. Уложила детку.

Было о чем подумать, только мне показалось, что я уснула раньше, чем закрыла глаза.

Я не атеистка, но никогда бы не подумала, что Бог или Боги будут вмешиваться в мою жизнь.

А чем еще, если не вмешательством, считать сны, которые мне приснились этой ночью?

* * *

Первый сон очень странный не только по содержанию, но и по форме.

Обычно мне снятся сны, которые я смотрю как фильмы. Этот был покадровым как слайд-шоу.

По содержанию он больше напоминал живые, но статичные картинки из Камасутры.

Сначала я увидела огромный зал, где вместо потолка было яркое небо с нежными легкомысленными облаками. В дальней трети от входа под аркой на возвышении стоял трон, на арке крепились и развевались тяжелые полотнища флагов. На троне сидела ослепительно красивая женщина неопределенного возраста. Не юная, но пышущая здоровьем и выглядящая очень свежо: с очень светлой почти светящейся кожей, нежным румянцем на щеках, яркими губами и сияющими глазами.

Рядом с троном слева и справа от нее в пол оборота стояли двое мужчин. Высоких, могучих и так же как женщина, пышущих здоровьем. Один — бледнокожий пепельный блондин с утонченными чертами лица, другой — смуглый брюнет с яркими грубоватыми чертами. Как день и ночь.

Я почти сразу поняла, что это — божественная троица этого мира — Син, Нат и Тина.

На Тине было роскошное белое платье, укрывающее ее ноги до самого пола,