оплодотворяло культуру, сохраняясь вплоть до самого недавнего времени, чем, казалось бы, когда-либо давали на то основания глубина его духа или значительность его личности.
В XVI в. из humanitas образуется humaniste, то есть вообще человек, предающийся небогословским занятиям исторического и литературного характера. Сам термин гуманизм, по всей видимости, не имел широкого употребления до середины XIX в. Гуманисты и гуманизм длительное время оставались специфическими наименованиями обновителей и обновления словесности, в том старом смысле bonae literae, как его понимали в XV и XVI вв. Наряду с этим humaniora и humanisme могли употребляться как обозначения изучения гуманитарных наук вообще – и, соответственно, тех, кто занимается такими науками. Пожалуй, лишь в нидерландском словоупотреблении уже лет тридцать слово humanist приобрело несколько неодобрительное побочное значение, обозначая «того, кто, занимаясь вещами духовными, при этом не живет в соответствии с конфессиональным христианством, в особенности с ортодоксальным протестантизмом». Если это и вправду именно то, что некоторые предпочитают сейчас понимать под словом гуманист, значит, пришло время как можно скорее пересмотреть наше словоупотребление и вернуть этому термину его истинное значение, чтобы он мог выражать все то, что для человека – именно как человека – является наиболее ценным.
Говоря об этих простых и очевидных требованиях чистоты словоупотребления и ясности мысли, мы невольно освободились на какое-то время от мрачного настроения, с которым видели не слишком много здорового в ближайшем будущем того безотрадного мира, который вскоре должен будет открыться нашему взору. Словно туманная пелена неожиданно отошла в сторону и больше не застит солнце. Не появится ли с укреплением международного правового и политического порядка и поначалу скромным улучшением в справедливом распределении благ и социальном возрождении общества возможность обнадеживающей перспективы относительно дальнейшего пути нашей культуры?
Миллионы людей повсюду испытывают потребность в праве, им присущи живое чувство порядка, честность, стремление к свободе, они разумны и добронравны. Не будем подразделять их на категории демократов, социалистов или какие-либо еще. Назовем их именем, звучащим более благородно, чем любое другое: людьми доброй воли, homines bonae voluntatis (как их именует Vulgata), теми, кому «in terra pax»[65] поют в ночь Рождества.
Примечания
1 А именно в своей работе Nederland’s beschaving in de zeventiende eeuw [Культура Нидерландов в XVII веке], Haarlem, 1941. [Verz. Werken, II, p. 412 сл.]
2 Lavisse, Histoire de France depuis les origines jusqu’à la Révolution [История Франции от ее истоков до XVII в.], T. VII, 1, p. 30. Речь идет о «noblesse de robe» [«судейском дворянстве»]121* в XVII в.
3 Влияние фактора расы, то есть наследственной физической однородности всего народа, можно предполагать, но нельзя доказать и тем более проанализировать, – разве что удовлетвориться грубой констатацией факта об отличии, например, фриза122* от сицилийца.
4 Я всегда сохраняю th в термине (Gothiek), относящемся к зодчеству, чтобы со всей ясностью подчеркнуть, что это не имеет никакого отношения к готам (Goten).
5 В 1940 г. я наткнулся в одном немецком журнале на тираду некоего Ханса Йоста, или Йобста, победителя конкурса молодых литераторов: «Когда я слышу слово культура, я хватаюсь за револьвер». Слова настоящего мужчины, не правда ли?
6 Monarcha qui minister omnium procul dubio habendus est. – Монарх, который, без сомнения, должен считаться слугою всех (лат.). De Monarchia, lib. I, cap. 12.
7Historische Fragmente. Basel, 1942, p. 27.
8 In de Schaduwen van Morgen [Тени завтрашнего дня], Haarlem, 1935 (Verz. Werken, VII, p. 313 vg.).
9 См., например: Kurt Wais, Das antiphilosophische Weltbild des französischen Sturm und Drang, 1760–1789 [Антифилософские взгляды французского периода Бури и Натиска, 1760–1789]. Berlin, 1934, passim.
10 Lemontey, Essai sur l’établissement monarchique de Louis XIV, in: Lavisse, Histoire de France, VII, 2, p. 264.
11 Хотелось бы рискнуть воспользоваться здесь термином аутогенные.
12 Вначале в очерке Nederland’s Geestesmerk [О духовном облике Нидерландов], Leiden, 1934–1935 (Verz. Werken, VII, p. 279 vg.), а затем в несколько измененном виде в книге Homo ludens, 2 ed., Haarlem, 1941 (Verz. Werken, V, p. 26 vg.).
13 Verhandelingen Ned. Akademie van Wetenschappen, afd. Natuurkunde, 1943, 1e sectie, deel XVIII, no. 3, p. 39.
14 The Fortnightly, IV, 1940, p. 394 (Verz. Werken, VII, p. 470).
15Пс. 84, 11.
16 Āryaṣūra, Jātakamālā, Kulmāṣ apindikājātakam.
17 Менее всего это, конечно, буддистский Авалокитешвара123*, который даже не принадлежит к самому высокому рангу. Я помню, что профессор Й. Х. Керн, сорок пять лет тому назад, переводил это имя как «господин видимого мира», но Ж. Ф. Фогел, тогдашний мой соученик, сообщил мне, что это объяснение наукой не принято.
18 В рецензии на: René Gillouin, Une nouvelle philosophie de l’histoire moderne et française (О философии Эрне Сейера): Les bases historiques et critiques d’une éducation nationale, Paris, B. Grasset, 1921 // De Gids, 1921, IV, p. 158 (Verz. Werken, IV, p. 376).
19 В вышедшем тогда сборнике Correspondence, Institut de Coopération internationale intellectuelle (Verz. Werken, VII, p. 269 vg.).
Комментарии
1* Перечисленные слова все означают судьба, рок (нидерл., англ., фр., нем.). Греческое слово мойра означало одновременно судьбу как долю, как участь человеческую, удел человека, и богиню этой судьбы. Греческие мифы повествуют о трех мойрах. Их зовут: Лахесис (дающая жребий), Клото (прядущая) и Атропос (неотвратимая). Первая назначает жребий человеку еще до его рождения, вторая прядет нить его жизни, третья неотвратимо приближает будущее и в конечном итоге обрезает эту нить. Также и слово ананке значит судьба, но в смысле рок, фатум, нечто неотвратимое (буквальное значение слова – необходимость), а также является именем богини Ананки, божества необходимости и неизбежности, по одной из версий мифа она – мать мойр. Ананка вращает веретено, ось которого – ось мира, а мойры помогают ей.
2*Humaniora, bonae literae – весьма важные, ключевые понятия для ренессансных гуманистов. Первое означает совокупность знаний, полученных при изучении человеческого (studia humana), то есть всего корпуса античных текстов. Второе значит дословно добрая словесность, куда включалась не только собственно литература, но и философские, исторические и даже естественно-научные сочинения. При этом овладевший humaniora являлся не просто образованным человеком, но uomo virtuoso (см. коммент. 33* к очерку Тени завтрашнего дня), то есть носителем наивысших достоинств.
3* Французская академия была создана в 1635 г. по инициативе кардинала Ришелье как объединение видных представителей науки,