внимание Достоевского. Неофитов упоминается в черновиках к
«Преступлению и наказанию» и в самом тексте романа, где о его преступлении говорит
Лужин: «…там, в Москве, ловят целую компанию подделывателей билетов последнего займа с лотереей, — и в главных участниках один лектор всемирной истории».
Нечаев Михаил Фёдорович
(1801–1839)
Дядя писателя, брат его матери М. Ф. Достоевской, сын Ф. Т. Нечаева; главный приказчик в суконном магазине. А. М. Достоевский вспоминал, как дядя завёл в их доме «шашни» с горничной Верой, из-за чего произошёл крупный скандал, и Нечаев примерно с 1834 г. перестал бывать в доме сестры и появился потом только на её похоронах. Пристрастие к вину быстро свело его самого в могилу — он скоропостижно умер в рождественские праздники под новый 1840-й г., от своей пагубной страсти. Достоевский, узнав об этом, писал 28 января 1840 г. А, А. и А. Ф. Куманиным: «Смерть дяденьки заставила меня пролить несколько искренних слёз в память его. Отец, мать, дяденька, и всё это в 2 года! Ужасные годы!..»
Нечаев Сергей Геннадиевич
(1847–1882)
Революционер, организатор тайного общества «Народная расправа», автор «Катехизиса революционера». Был мастером мистификации и провокации. Афишируя свои связи с вождями русской эмиграции и европейского революционного движения, организовал в Москве несколько пятёрок по преимуществу из студентов Петровской земледельческой академии, которые и назвал «Народной расправой». В ноябре 1869 г. организовал убийство студента И. И. Иванова, обвинив его в предательстве, и бежал за границу. В 1872 г. был выдан швейцарскими властями русскому правительству как уголовный преступник, был осуждён на 20 лет каторги, умер в Алексеевском равелине Петропавловской крепости.
Нечаевское дело легло в основу сюжета романа «Бесы», а сам Нечаев послужил главным прототипом Петра Верховенского.
С. Г. Нечаев
Нечаев Фёдор Тимофеевич
(1769–1832)
Дед писателя по материнской линии, его крёстный отец; московский купец 3-й гильдии. В 1790 г. переселился из Боровска Калужской губернии в Москву, открыл торговлю сукном, разбогател. Женился на дочери коллежского регистратора, корректора Московской духовной типографии Варваре Михайловне Котельницкой, в браке родилось трое детей: дочерей Александру (будущую А. Ф. Куманину), Марию (будущую мать писателя М. Ф. Достоевскую) и сына Михаила (М. Ф. Нечаева). Во время Отечественной войны 1812 г. разорился. Вскоре овдовел и женился вновь на О. Я. Антиповой (Нечаевой). Младший брат Достоевского Андрей, вспоминал о дедушке: «В то время, как я начал его помнить, это был уже старичок лет шестидесяти пяти. <…> Дедушка всякую неделю приходил к нам к обеду и, кажется, всегда в один и тот же день, ежели не ошибаюсь, в четверг. По праздникам же он всегда обедал у старшего зятя своего, Куманина. В этот день мы, дети, ещё задолго до прихода его, беспрестанно выглядывали в окна, и как только, бывало, завидим идущего с палочкой дедушку, то поднимался такой крик, что хоть образа выноси из дома!.. Но вот он входит в переднюю, тихонько раздевается… Маменька встречает его, и он, перецеловав всех нас, оделяет нас гостинцами; а потом садится в гостиной и ведёт разговор с маменькой…» [Д. в восп., т. 1, с. 47–48] И далее мемуарист, описав обед с дедушкой, сообщал, как в 1832 г. он умел от «грудной водянки», и эта была первая смерть и первые похороны близкого человека, которые они, братья Достоевские, видели в своей жизни и по-настоящему пережили (кроме, конечно, смерти сестры Любы в 1829 г., но тогда они были ещё совсем маленькие).
Нечаева Ольга Яковлевна
(урожд. Антипова, 1794–1870)
Вторая жена (с 1814 г.) деда писателя Ф. Т. Нечаева. После смерти мужа жила в семье его старшей дочери А. Ф. Куманиной. В своих «Воспоминаниях» младший брат писателя А. М. Достоевский писал о Нечаевой довольно неприязненно и уверял, что мать их, то есть М. Ф. Достоевская, мачеху не любила. Однако ж сам Достоевский относился к Нечаевой всегда почтительно, в письме к ней от 28 января 1840 г. называл её «любезнейшей бабушкой» и признавался в «почтении, любви и уважении» к ней. Позже, в письме к В. И. Веселовскому от 14 /26/ авг. 1869 г. по поводу наследства Куманиной писал: «Затем, что досталось остальным родственникам, племянникам и внукам Александры Фёдоровны и, главное, Ольге Яковлевне Нечаевой (жившей с нею и ходившей за ней), которую мы все, Достоевские, называем нашею бабкой, жива ли она и совершенно ли здорова? (Я считаю, что в деле о нарушении завещания, если б оно началось, мнение Ольги Яковлевны может иметь чрезвычайную важность.)…»
Никифорова Мария Васильевна
Знакомая А. Г. Достоевской, помогавшая ей в издательских делах. Достоевский писал жене 15 /27/ июля 1876 г. из Эмса, чтобы она непременно взяла помощницу, если будет много подписки на ДП — «хоть Никифорову». Имя Никифоровой упоминается и в письмах Анны Григорьевны и ещё ранее в её «Женевском дневнике» 1867 г., где упоминается, что они с мужем много «толковали» о Никифоровой и Фёдор Михайлович очень её хвалил.
Николай I
(1796–1855)
Российский император с 1825 г., третий сын Павла I. Сыграл одну из главных ролей в судьбе Достоевского — писателя-петрашевца. В марте 1848 г., получив сведения об «антиправительственных» собраниях у М. В. Петрашевского, поручил заниматься этим дело Министерству внутренних дел (а не III Отделению, которым был в то время недоволен) и, что называется, лично держал расследование под контролем. Из-за соперничества МВД и тайной канцелярии делу петрашевцев было придано преувеличенное, раздутое значение. 21 апреля 1849 г. Николай I распорядился «приступить к арестованию» посетителей «пятниц» Петрашевского. Рано утром 23 апреля 1849 г. было арестовано большинство из них. В тот же день император назначил Секретную следственную комиссию, которая через несколько месяцев работы пришла к выводу, что общество Петрашевского реальной угрозы для государства не представляло и что это дело было — «заговором идей». Ознакомившись с материалами и выводами Секретной следственной комиссии, Николай I повелел судить петрашевцев Военно-ссудной комиссии, которая тоже пришла к выводу, что никакого тайного общества на самом деле не было, но наказание «вольнодумцев» будет иметь важное значение в назидание другим и вынесла смертные приговоры наиболее «опасным» петрашевцам, в том числе и Достоевскому. После этого дело поступило в Генерал-аудиториат, который заменил смертную казнь различными сроками каторжных работ — Достоевскому было определено 8 лет. Николай I на этом приговоре собственноручно начертал: «На 4 года и потом в рядовые» [ПСС, т. 18, с. 190], что возвращало Достоевскому после отбытия наказания гражданские права, в отличие от каторжан с полным сроком. Но, фактически смягчив приговор, император усугубил моральную сторону наказания: повелел объявить помилование только в самую последнюю секунду, когда осуждённые испытают-переживут весь предсмертный ужас. В высших канцеляриях был составлен «Проект приведения в