А ведь у короля, как посмотреть, нет и тени права требовать какие-нибудь налоги с населения, придумывать новые и новые, чтобы тратить эти деньги на войны, на чиновников, на раздачи отдельным лицам.
Мелье тут пространно цитирует различных, по его мнению, компетентных авторов — Коммина и Ришелье, «Странствия Телемака» Фенелона и «Турецкого шпиона» Марана, анонимные сочинения «Дух Мазарини» и «Благо Европы в 1694 году». Вся эта литература в обработке Мелье вопиет не только против деспотизма и самовластия королей, но также специально против налогов.
Поистине страшное народное бедствие, в глазах Мелье, налоги, безудержно устанавливаемые королями. Чего они только не делают, чтобы обладать всем золотом и серебром своих подданных! Под всевозможнейшими пустыми ссылками на мнимую необходимость вводят они во всех подвластных деревнях и городах огромные налоги, затем удваивают, утраивают их, как им вздумается. Чуть что не повседневно-новые поборы, новые указы и приказы короля и его первых чиновников, заставляющие народ доставлять все, что им требуется. По деревням отправляют солдат, чтобы силой принудить народ к уплате и исполнению приказов. На бедное население обрушиваются постой за постоем, взыскание за взысканием; его преследуют, притесняют, попирают; его обирают на все лады.
Массам бедного народа приходится отдавать все, что у них спросят. Ведь спрашивают под страхом разных принудительных мер: продажи имущества за долги, заключения в тюрьму и других насилий и жестокостей. Невыносимость этого рабства и грабежа на каждом шагу усугубляется безжалостностью всей несчетной армии сборщиков податей. Это, по словам Мелье, почти всегда люди заносчивые, от которых бедному населению приходится терпеть грубости, хищничество, плутни, лихоимство, всяческие кривды и несправедливости.
К этому разряду людей, объедающих и обирающих народ, Мелье относит откупщиков податей, «подвальных крыс» контролеров, вынюхивающих имущество, канцелярских чинуш, сборщиков, наконец, бесчисленных плутов, негодяев и мошенников по части соляной и табачной монополий, только и знающих, что колесить по стране в розысках добычи. Все они в восторге, когда удается отнять у кого-нибудь его добро.
Но прямое обложение — это еще полдела. С другой стороны, говорит Мелье, короли устанавливают большие налоги на всякие товары, чтобы получить прибыток со всего, что продается и покупается: они облагают сборами вино и мясо, водку, пиво и масло; они облагают шерсть, полотно и кружева, перец и соль, бумагу и табак, всякого рода съестные припасы; они взимают пошлины за право въезда и выезда; дерут за бракосочетание, крестины, погребение; заставляют платить себе за резьбу на домах, за отхожие места, за дрова и лес, за воды, так что недостает только, чтобы они заставили платить себе за ветер и облака.
В таком королевстве, как Франция, по мнению Мелье, не менее 40 или 50 тысяч человек занимаются обиранием народных масс под предлогом службы королю и взимания для него податей, не считая великого множества насильников солдат, которые под тем же предлогом уж и вовсе грабят и разоряют все, что им попадется под руку.
Мелье приводит данные, что жалованье и доходы 40 тысячам служащих, занятых сбором налогов, уменьшают доходы короля больше чем наполовину, так что из 80 миллионов экю, которые он вырывает каждый год у народа, едва 30 миллионов идут в королевские сундуки. Остальные по дороге прилипают к рукам откупщиков и сборщиков. Выходит, вся эта орава богата тоже не чем иным, как имуществом народа. Если из налогов кое-что пытаются оправдать необходимыми расходами на армию и войны, Мелье с гневом отвергает ничуть не полезные народу разбойничьи войны французских королей.
Перечень «целых разрядов людей», вымогающих у народа его имущество и не приносящих ему никакой пользы, еще не кончен.
Мелье ставит на одну доску «паразитов шпаги и мантии» — дворянство и судейство. К числу вымогателей, отнимающих у народа плоды его рук, он считает нужным отнести массу лиц, которых обычно называют служителями правосудия, но которые в действительности являются скорее слугами беззакония, как, например, члены судов, прокуроры, адвокаты, судебные исполнители, регистраторы, нотариусы Большинство этих людей на деле стремится лишь к тому, чтобы под предлогом отправления правосудия объедать и обирать народные массы.
Это все? Нет, вот еще масса богатых бездельников, у которых в изобилии или в достаточной мере имеются средства к жизни: обладатели так называемых рент или годовых доходов. Ясно, что они существуют лишь трудом других, раз не занимаются сами никаким трудом, живут в вечной праздности, не имея иных забот и занятий, кроме прогулок, различных игр и развлечений; все их раздумья — только о том, как бы хорошо поспать, вкусно поесть и попить и взять от жизни все мыслимые удовольствия и услады.
Стоит заметить, что, говоря об этих рантьерах, живущих на жирные проценты и поступления со своих богатств, Мелье ни словом не упомянул эксплуататоров капиталистического типа — предпринимателей-мануфактуристов или даже купцов. Конечно же, он знал этот вид богачей, но он не знал, как можно было бы объяснить их богатство присвоением труда народа. А задача его одна: смотри, народ, смотри, мужик, все, чем богаты богатые, прямо отнято ими у тебя!
Он не устает метить и метить всех других, кто отнимает добро у народа Но, говорит он, не перечислишь все множество другой сволочи, как-то: канцелярские чиновники, ревизоры, стражники-досмотрщики, регистраторы, судебные приставы, сыщики, — все они, словно голодные волки, только ищут, как бы сожрать свою добычу, только и знают, что именем и властью короля грабить и терзать простонародье. Он бичует и множество негодяев обоего пола, избирающих себе ремеслом нищенство и подлое выпрашивание на хлеб насущный, вместо того чтобы заниматься честным трудом, — ибо действительно, кроме вынужденного, существовало и профессиональное нищенство, своего рода паразитическое ремесло.
Какая галерея, какая анфилада — от сокровищницы короля до запрятанной в углу копилки и кубышки самого малого кровососа! Для Мелье это не множество, а единство Есть одна простая грань: одни работают, другие, как бы многолики они ни были, загребают почти все себе, только в этом и состоит их работа. Пусть в жизни все это сложно, пестро, прикрыто тем или этим Для того и дан здравый смысл, чтобы сдунуть покровы и обнажить немудреную суть.
Тут нет какого-нибудь сложного открытия, думается Мелье Это потом XVIII век разделает, вознесет до уровня великих систем и открытий сырые, однако уже все содержащие в себе истины Мелье «Все люди равны от природы Они все в равной степени имеют право жить и ступать по земле, в равной степени имеют право на свою естественную свободу и свою долю в земных благах» Последние слова уже слегка смутили бы составителей «Декларации прав человека и гражданина» Но следующие слова — приняли бы их поборники идей равенства, приверженцы Руссо, якобинцы: «все должны заниматься полезным трудом, чтобы иметь необходимое и полезное для жизни» Но в этом-то вся простая мысль Мелье. Она режет общество на две половины, из которых одну можно вышвырнуть. Мало того: должно вышвырнуть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});