– Между прочим, это твоя заслуга, – вдруг сказала она.
– Что за глупости!
– Нет, в самом деле. Не то чтобы ты меня чему-то научила, но столкнула с места, на котором я слишком долго топталась. За что тебе большое спасибо.
Мы улыбнулись друг другу. В целом это был приятный момент, однако было в нем и нечто настораживающее. Наша дружба была дружбой двух неудачниц, она проклюнулась и выросла на благодатной почве сходства наших судеб и с обеих сторон питалась злобой и ожесточением. Перемены в Элизабет вполне могли эту дружбу подкосить.
– Всегда пожалуйста, – сказала я небрежно. – Может, взамен немного психоанализа? К примеру, почему у меня в голове играет музыка?
Элизабет долго молчала, прежде чем ответить.
– Обещай мне кое-что, Ванда. – Избегая моего взгляда, она начала убирать со стола. – Если я все же получу эфирное время в программе «Обо всем понемногу», обещай, что ты не будешь звонить с этой лабудой, ладно?
Она вдруг повернулась от раковины и расхохоталась. Я тоже. Возможно, нашей дружбе все-таки суждено было устоять.
Поскольку работа уже была мне обещана, оставалось только сесть в машину и отправиться по знакомому адресу. Для начала предстояло своего рода дежурное удовольствие: бесплатный «мокко гранде» и беседа с Джо Бонсом. Единственная тонкость заключалась в том, чтобы принять сделанное из милости предложение, не поступившись собственным достоинством. Мне предстояло убедить нанимателя, что больше он заинтересован во мне, чем я в нем.
К счастью, проблема решилась сама собой.
Стоило мне выйти из кофейни, как раздался радостный возглас: «Ванда!» – и из-за прилавка неуклюже выбралась Шелли, уже изрядно округлившаяся, окутанная аурой предвкушения материнства.
Есть женщины, которые обожают быть беременными, и Шелли одна из них. У меня, к примеру, при одном взгляде на эти раздавшиеся тела начинаются боли в пояснице. Если бы можно было покупать детей готовыми, я была бы в очереди первой.
– Боне сказал, что ты заходила. Я так жалела, что нам не удалось поболтать!
Шелли стиснула меня в объятиях, и хотя обычно я всеми силами избегаю столь тесного контакта, пришлось подчиниться – бесполезно качать права, когда имеешь дело с представителями семейства Бонсов. Оставалось только спасать свой «мокко гранде».
– Я тоже жалела, – сказала я не кривя душой. – Признавайся, давно тебя обрюхатили?
– Просто ужас, чего ты набралась от деда! – засмеялась Шелли.
– Кстати, где этот старый брюзга? У меня к нему дельце.
– У своего терапевта, испытывает новый бедренный протез.
– Протез? – испугалась я.
– Да все в порядке с ним, не волнуйся. Протез в наше время – дело житейское. Я, правда, немного беспокоюсь за доктора.
– Да уж, Боне может вывести из себя и святого. Можно, я тут поболтаюсь, пока он не вернется?
– Болтайся сколько хочешь, но при условии, что сделаешь хоть самую завалящую покупку.
Мы разошлись: Шелли вернулась за прилавок, а я направилась к стенду с литературой типа «Помоги себе сам». Просмотрела, не обнаружила ничего на предмет наклеек с надписями и стала просто слоняться по магазину, вытаскивая книжку то тут, то там, а больше просто разглядывая названия. Центральный застекленный стенд содержал старинные и особо ценные издания. Наткнувшись взглядом на «Анну Каренину» из первого выпуска на английском, я задержалась и стояла, глядя на книгу, пока в воспоминания не вторглась музыка – рождественская и вполне реальная. Она напомнила мне о музыкальном уголке «Одобрено лично Санта-Клаусом», заставив улыбнуться.
Уголок я открыла для себя в прошлом году, вот так же блуждая по магазину. Заправлял там некто по имени Чарли Дент, ни много ни мало фронтовой друг Бонса. Даже я, с теперешним недомерком вместо сердца, вынуждена была признать, какой он грандиозный организатор. На Рождество это бывал целый сказочный мир со своим театром марионеток и миниатюрным поездом для детишек, а обслуживала все это молодежь в костюмах эльфов и фей – студенты, которым не удалось подыскать на рождественские каникулы более денежную работу.
Сам Чарли, конечно же, представлял Санта-Клауса и делал это на совесть. Он был просто создан для этой роли: со своими собственными, а не накладными белоснежными усами и бородой и воистину безграничным терпением. Да что там говорить, даже когда я уселась ему на колени и пожелала на Рождество свеженький труп бывшего мужа в подарочной упаковке, он не протестовал, просто со смехом пообещал, что приложит все усилия. Понятно, что Чарли мне понравился, и теперь я предвкушала, как снова что-нибудь отмочу.
Однако, повернув за угол, я буквально приросла к месту: ни театра, ни поезда. Из обслуги только одна девчонка, сомнительная фея в зеленой тунике размера на три больше, чем нужно. Она снимала «Полароидом» единственных посетителей обедневшего Рождественского уголка, девочку с мамой. На законном месте Чарли торчал некондиционный Санта – заметно моложе, но и заметно толще, чем Чарли, с похожей на поднос лысиной, выставленной напоказ, так как шапку он комкал в руках, пытаясь в чем-то убедить девочку.
Я подошла ближе.
– Иди ко мне, моя милая, – услышала я улещивания Санты.
Девочка в ответ испуганно жалась к матери. Ее трудно было винить: даже на приличном расстоянии от Сайты разило дешевой выпивкой. Я сразу окрестила его Санта-Пьянусом.
– Ну же, деточка! – Он вдруг рассердился и топнул ногой. – Долго прикажешь с тобой валандаться? Иди сюда, скажи Санте свое желание и можешь мотать к своей мамочке.
Ну и ну! Я невольно подобралась для атаки, хотя происходящее не касалось меня лично. Мать девочки, конечно же, и без меня выдаст ему по первое число. В самом деле, женщина вспыхнула от возмущения. Однако до разноса дело не дошло – девочка высвободила руку, собираясь направиться к Санта-Пьянусу. Заплатив сомнительной фее за снимки, наверняка оставлявшие желать много лучшего, женщина поспешила увести дочь. Только тут заметив меня, Санта-Пьянус расплылся в щербатой улыбке:
– Хочешь посидеть у меня на коленях, деточка?
– Перебьешься, урод! – рявкнула я, резко повернулась и зашагала к прилавку Шелли. – В чем дело? – без предисловий спросила я, поманив ее за пределы слышимости покупателей. – Куда подевался ваш фирменный Санта и все остальное? И что за обалдуй занимает его место?
– Вот именно что обалдуй, – согласилась Шелли со вздохом. – Мне не хочется с ним связываться – сама понимаешь, положение обязывает, – она провела ладонью по холму живота, – но как только вернется Боне, этот тип вылетит с треском.
– Да, но где же все-таки Чарли?
– Чарли Дентумер, Ванда. В июне. – Безмятежное лицо Шелли омрачилось. – Разве Боне тебе не говорил?