Поначалу возомнившие себя всемогущими предки даже не испугались. Подумаешь, не возродился один из них. Ну, двое, даже десяток. Есть магия, есть время, значит, решение может отыскаться. Нужно только вплотную им заняться. Но время шло, а решение не находилось. Нет, лиурги не лишились полностью функции детопроизводства. Они могли создавать семьи и иметь детей. Причём, не только между собой, но так же и с существами, искусственно созданными их прародителями. Именно так магия попала в миры. Но наступал момент, лиург загорался в очищающем огне и не возрождался вновь. Истинное возрождение обретали лишь те, кто проходил очищение со своей истинной парой. Только в такой паре рождались дети-лиурги.
Вот так. Старели Древние. Старели миры. Постепенно растворялась и магическая сила тех, кто населял эти миры. Из всего их множества остался незыблемым только один мир – Декурон, в котором сейчас и проживают все те, кого создали Предтечи. Они ещё могут путешествовать по иным мирам, но срок пребывания там большинства из них невелик.}
Дигран смолк, словно раздумывая, стоит ли продолжать. А что продолжать? Ясно и так: когда-нибудь и он сгорит и не возродится. Но про такое даже говорить страшно. А значит, нужно сделать так, чтобы этого не случилось. Пока же стоит узнать про другое. Вайолет остановилась и глянула на мужчину:
– Диг, значит ли это, что и Декурон может превратиться в такой же Призрачный мир и людям и в нём не найдётся места?
– Люди всё для этого делают, – печально ответил он. – Подтверждение тому – уничтоженная Рейтина и проколы пространства, подобные обнаруженному тобой. Если это не остановить, то «опризрачивание» Декурона продолжится. Нет, это не произойдёт мгновенно, не за год, и даже не за десяток лет. Процесс может занять сотни, если не тысячи лет. Никто не знает точно. Постепенно разумных, владеющих магией, будет рождаться всё меньше, они будут слабее физически. Некому будет поддерживать сущность Декурона. И он тоже превратится в мир-призрак с такими же призрачными жителями. Дольше всех продержатся даири.
– Даири – это те, в ком кровь древних лиургов наиболее сильна? – догадалась Вайолет.
– Да, потому даири так сильны, что блюдут чистоту крови. Кровь Древних – это отсрочка, но не спасение.
– И в Призрачных мирах даири могут находиться дольше, – озвучила Вайолет общеизвестный факт. – Но это значит, что сами лиурги могут в них пребывать ещё дольше?
– И это так. Лиурги вообще не привязаны ни к Декурону, ни к какому другому миру.
– Значит, вам всё равно, останется ли Декурон прежним, или же населяющие его разумные исчезнут с его лика.
– Нет! Нам не всё равно! Мне не всё равно, Фиалка! Мы ищем решение, и мы найдём его!
Вот так. Дигран подтвердил, что он является носителем древней крови самих Предтеч. Нужно ещё так много расспросить. Но с чего же начать?
– Спрашивай, я же обещал, что отвечу на все твои вопросы, – кажется, муж уже стал улавливать её мысли. Или Вайолет настолько не соответствует истинной даири, что всё можно прочесть по её лицу?
– Дигран, – осторожно начала она, – скажи, тогда, при нашей первой встрече, ты поддержал моё заблуждение, – как же это объяснить-то, чтобы не загореться от стыда, – ну, насчёт того, что… несостоятелен, как мужчина. Почему?
– Почему? – Дигран тряхнул головой. – Как тебе это объяснить. Когда можешь иметь всё, что пожелаешь, когда у твоих ног все миры, трудно найти что-то, могущее вызвать интерес. Жизнь становится пресной и скучной, и даже небытие уже не страшит. И вдруг. Искра. Пламя. Настоящий пожар, даже взрыв. Такой мне показалась наша первая встреча. Сначала, как только почувствовал твой Зов, я испытал досаду. Да-да, я уже раньше получал подобные от любительниц необычной экзотики, каковым считали благородные тиори простого сталкера, взлетевшего на самую вершину социальной лестницы. Как видишь, их старания пропадали впустую – Зов не закреплялся, ведь магия даири ничто в сравнении с магией-проклятием Предтеч. После того, как я увидел тебя в той гостиной, досада сменилось недоумением. Недоумение – любопытством. И только потом, после того, как ты заговорила, после нашего поцелуя, я испытал шок. Я нашёл ту, которую уже отчаялся встретить. Я же… я боялся, что ты растаешь, как хрупкая снежинка! Исчезнешь, как мираж. Я готов ради тебя на всё! Я безумно хочу сжимать тебя в объятиях и одновременно, боюсь дотронуться пальцем. Готов вознести тебя на пьедестал, чтобы молиться далеко внизу, и обладать каждой частичкой твоего тела! Пить твоё дыхание, отдать свой последний вдох, слушать твои сладкие стоны, или слова укоризны, неважно. Кричать всему миру о любви к тебе. Я готов исполнить любой твой каприз, Фиалка! Я же теперь живу только ради тебя! Прикажешь умереть, я умру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Не нужно умирать, лучше поцелуй. Мне нравится, как ты меня целуешь, – шепнула Вайолет.
Губы осторожно прикоснулись к губам, словно муж боялся спугнуть. Но Вайолет-то не боится, потому она первая прихватила нижнюю губу, шаловливо провела по ней язычком и, не встретив сопротивления, протолкнула его в рот. И опять их накрыл ураган. Тело стремилось к телу, душа – к душе. И можно дотронуться до груди в распахнутом вороте рубахи и пробежаться дорожкой поцелуев, и откинуть голову, чтобы дождаться ответной ласки.
Как всегда не вовремя появился сворк. Он, щурясь и смешно зевая, вылез из своего убежища и как будто поинтересовался у Диграна, уж не хочет ли тот тоже обосноваться в столь удобном местечке? Так вроде бы, там уже занято.
– Что же мы делаем, – первый пришёл в себя мужчина.
А что? Такой взрослый, а не знает, что муж делает наедине с женой? Этот вопрос остался незаданным, неуместная девичья стыдливость опалила щёки. Ну ничего, вечером, когда краска смущения не будет так заметна, Вайолет потребует всё, что ей причитается от мужа. И отдаст то, что причитается ему. А пока. Пока можно продолжить разговор.
– Дигран, – начала она после того, как продолжили путь, – скажи, твой дракон – это ведь не иллюзия, как у других?
– Да, родная, – муж не удержался, поднёс её руку к губам и нежно коснулся запястья, – дракон не иллюзия, а самостоятельная ипостась. Почти все лиурги имеют два, а то и больше облика. Я уже говорил тебе, что Предтечи создавали миры с разными свойствами. В некоторых мирах в человеческом теле просто не выжить. И есть такие миры – их немного, но они есть, – в которых я не могу обернуться. Зверь есть, он со мной, и я его чувствую, но как будто что-то удерживает его.
– Не хватает сил для оборота? – высказала предположение Вайолет.
– Может быть и так, – Дигран смотрел прямо перед собой, и невозможно было понять, неужели его смутил этот вопрос.
Ничего, ночью он всё равно никуда не денется, а пока, коли уж разрешил пытать, то у Вайолет найдётся ещё два-три десятка вопросов. Для начала.
– Дигран, скажи, а почему ты решил принять участие в этих гонках? Ты предполагал, что может случиться что-то подобное? Ведь ты явился внезапно даже для самого себя, так? Даже браслет участника не надел. А ведь будь у нас хоть один такой, мы могли бы вернуться без проблем.
– Твой камень, – муж указал на уютно устроившийся в ложбинке меж грудей чёрный бриллиант, – показал мне, что ты находишься в Мергаре. Но я не переживал. Ну захотелось моей девочке размяться. Не впервой. Самостоятельная, справится. Но потом. Почти в последний момент я получил предупреждение, что затевается что-то странное, можно даже сказать, некрасивое. Я всё бросил и примчался к тебе. Отсутствие браслета меня совсем не беспокоило, я собирался лететь за тобой. А потом этот портал. К сожалению, я поздно понял, что это такое, даже пытался тебя предупредить, но…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Твоя глупая девочка опять втянула нас в неприятности.
– Моя любимая девочка!
Пришлось делать остановку, чтобы Дигран мог показать, насколько же его девочка любима.
Вопросы и разговоры заметно сократили время до вечерней остановки. Всё беспокойнее билась в голове мысль, что этой ночью всё случится. У Диграна не останется отговорок.