Он покачал головой:
— Моя жизнь не здесь.
— Тогда мы больше не встретимся, — сказал Красное Облако.
В его бесстрастном голосе послышалась грусть. Он кивнул воину, ждавшему у откинутого полога вигвама, перья с алыми кончиками в его головном уборе закачались.
— Приведи белую женщину. Скажи Черному Перу, что это жена моего брата. Пусть он найдет себе для удовольствий другую женщину.
Дарт инстинктивно сжал кулаки. Когда Полли войдет в этот вигвам, она должна повести себя как спасенная жена, но у него нет ни малейшей возможности поговорить с ней и все объяснить. У него есть только глаза. Дай Бог, чтобы она прочла сообщение, которое он пошлет ей взглядом, и чтобы ей хватило сообразительности понять ситуацию. Он посмотрел на себя ее глазами. Сидит, скрестив ноги, на мехах и шкурах, не в военной форме, без рубашки, — теперь он выглядит как настоящий индеец. Дикарь. Это было последнее слово, которое он от нее услышал. Поведет ли она себя в этот раз по-другому? Дарт сдержал рвущийся из груди стон и внутренне сосредоточился. Все его чувства были напряжены и направлены на Полли. Если он не может заговорить с ней словами, то он должен внушить ей то, что необходимо, каким-то другим способом.
Воин откинул полог вигвама.
— Она здесь, — сказал он и втолкнул в вигвам растрепанную и испуганную Полли.
Глава 9
Полли боролась, брыкалась, но ее похититель был безжалостен. Искаженное ужасом лицо Лидии Лайман отдалялось и исчезло, лошади несли их по снежной равнине с головокружительной скоростью. Если бы сейчас железная рука, державшая ее, разжалась, она бы в то же мгновение погибла под копытами лошадей, скачущих за ними. От давления из ее легких выдавливался воздух, и она со всхлипом сдалась, обмякла, как тряпичная кукла. Индеец бесцеремонно перекинул ее поперек лошади, и она висела, как мешки с мукой, которые Джаред привозил домой с мельницы, — кончики ее пальцев были всего в нескольких дюймах от снега, проносившегося перед ее глазами. От боли в груди Полли было трудно дышать, она боялась, что если не приподнимет голову, то потеряет сознание, но это было невозможно — она не могла сделать ни одного движения. Единственное, что ей оставалось, — это стиснуть зубы и молиться.
Лошадь под ней потела, Полли чувствовала грубую ткань индейских штанов, жар и запах тела индейца. Боже правый! Что ее ждет, если она выживет? До нее и раньше доходили слухи о том, что случается с белыми женщинами, когда те становятся добычей мародерствующих индейцев. Она вспомнила мужчин из бакалейной лавки Коррингтона — тогда она думала, что ничто уже не может быть хуже.
Из своего неудобного и недостойного положения она могла иногда видеть мельком других всадников. Вблизи их раскрашенные лица выглядели еще ужаснее. Полли начала смутно осознавать, что между ее похитителем и остальными индейцами возник какой-то конфликт, они громко спорили между собой. У нее появилась надежда: может, ее все-таки отпустят. Сквозь хлопковую юбку она почувствовала сильный шлепок по заду, таким манером ее похититель подчеркнул слово, которое явно означало «нет». Полли закрыла глаза, борясь с истерикой. Ее похитил не отряд, а один конкретный воин, и этот шлепок — никто раньше не позволял себе такого, даже ее отец, — был шлепком собственника.
Все ее мысли вытеснил страх, он полностью парализовал сознание. Она больше не могла выносить непрестанное движение лошади под ее грудной клеткой, она не могла дышать. Снег поплыл у нее перед глазами, все вокруг стало кроваво-красным, а потом наступила полная темнота. Последним образом, возникшим перед ее мысленным взором перед тем, как она потеряла сознание, были не протянутые руки Лидии Лайман, не искаженное мукой лицо Джареда, а лицо Дарта Ричардса. Если бы он был с ними, ее бы не забрали. Но она сама его прогнала, назвав дикарем. Тогда Полли не знала толком, что означает это слово, но теперь поняла. Беспомощно прошептав его имя, она погрузилась в спасительное забытье.
Полли пришла в сознание от того, что ее грубо швырнули на землю. Индеец легко соскользнул с коня, и Полли снова услышала сердитые голоса, воины спорили. Она с трудом поднялась на колени, но встать не могла, ноги ее не держали.
В лагере земля была свободна от снега, и многочисленные ноги превратили ее в грязь. Отряд спешился, индианки поспешили к взмыленным лошадям и увели их. Дети с любопытством смотрели на Полли. Она напряженно всмотрелась в даль, надеясь разглядеть за вигвамами какой-нибудь ориентир. Все вокруг казалось незнакомым, и она не видела никаких признаков другого жилья. Они находились в долине, ограниченной обледеневшими скалами. Неподалеку бежал ручей, по воде плыл тающий снег, а по берегам стояли голые ивы.
К детям присоединились собаки. Из ближайших вигвамов на Полли враждебно смотрели индианки в рубахах из грубого льна, украшенных бисером. Полли неуверенно поднялась на ноги. Вигвамы стояли группами по три-четыре рядом. Она увидела, как из вигвама, который был больше других, выходит тот самый индеец, ее похититель. Должно быть, он ходил к вождю. Полли видела, что большой вигвам покрыт шкурами бизонов, его верхушку украшают волчьи уши, а вход отделан орнаментом из кругов, крестов и каких-то причудливых фигур. Может, вождь сжалится над ней и позволит ей вернуться в Ричардсон-Пойнт или Чаритон?
На голове ее похитителя была черная повязка, украшенная бисером, плюмаж состоял из иссиня-черных перьев. Индеец схватил Полли, и она увидела, что у него точно такое же выражение глаз, как у тех мужчин в коррингтонской бакалейной лавке.
— Нет… пожалуйста…
У Полли не было ни малейшей возможности сбежать от него и броситься к вождю в расчете на его милость. Индеец потащил ее за собой, она с мольбой обратилась к индианкам, которые наблюдали за этой сценой:
— Помогите, мне, пожалуйста! О, прошу вас!
Но помощи не было и не предвиделось. Женщины повернулись к ней спиной. На нее смотрели дети, собаки принюхивались, держась возле детей. Ее бросили в вигвам, полный странных запахов, темный, пугающий. Девушка немногим старше Полли сердито плюнула в ее похитителя, за что тут же получила звонкий удар по щеке. Индеец швырнул Полли на груду шкур и силой вытолкал девушку из вигвама. Он встал над ней, и Полли увидела в полумраке, как его зубы сверкнули в улыбке предвкушения.
— Нет!..
Она попыталась подняться, но он со звериной скоростью прижал ее к полу. Она кричала, визжала, но в этот раз поблизости не было Дарта, чтобы ее спасти. Индеец грубо раздвинул ее ноги и вдруг с ругательством отпустил так же внезапно, как до этого схватил. Он встал и грубо пнул ее ногой. Полли отшатнулась, тяжело дыша от страха. Выражение лица индейца изменилось, вместо торжества на нем читалась ярость обманутого. Изрыгая проклятия, он снова пнул Полли, резко повернулся и вышел, опустив за собой полог вигвама.