Читать интересную книгу Психомех - Брайан Ламли

А в то утро пришло письмо, в котором сообщалось, что распоряжение Томаса Шредера (распоряжение Гаррисона, конечно) было выполнено согласно его письму. Тело Вики Малер теперь покоилось в криогенном растворе в Шлос Зонигене в Швейцарских Альпах. Там оно и будет оставаться, по-видимому, сохраненное навечно или, по крайней мере, на все предсказанное будущее.

Глава 8

Через три месяца, в самый разгар великолепного бабьего лета, было выковано еще одно звено цепи, — звено, которое ни Гаррисон, ни Кених, ни даже сам Томас Шредер, если бы он был жив, не распознали бы как таковое. И все-таки его источник был прямо там, в Суссексе, в английской резиденции Гаррисона.

Все началось с того, что в садовом домике на краю загородного поместья, принадлежащего доктору Гарету Вятту, знаменитому нейропсихиатру, нашли спящего бродягу. Его обнаружил некий Ганс Маас, бывший Отто Криппнер, возвращаясь к себе домой, в сторожку при въезде в поместье Вятта.

Храп бродяги привлек внимание Мааса к сараю, который одной стеной подпирал старую сторожку. Сильный неприятный запах дешевого алкоголя, когда Маас толкнул скрипящую дверь, почти физически ударил ему в лицо. В углу лежал бродяга, наполовину рассыпанный мешок проросшей картошки служил ему подушкой, пустая бутылка свешивалась из обмякших пальцев, а сам он был покрыт слоем глубоко въевшейся грязи. Бросив несколько пустых мешков вместо постели, он не позаботился накрыться, — Вечера еще были теплыми.

Сначала Маас попытался разбудить его, но, когда попытка не увенчалась успехом, он грязно ругнулся по-немецки, вышел из сарая и отправился к себе в сторожку. Там он снял пальто и повесил его на вешалку в крошечной прихожей прежде, чем подойти к телефону. Держа телефонную трубку в руке, он остановился перед большим стенным зеркалом и оглядел себя. Жилистый, шестидесяти семи дюймов роста, все еще почти без морщин — годы не сильно изменили его. В самом деле, можно было бы ожидать, что они будут менее добры к нему. Он внимательно рассмотрел свою маленькую, квадратно обрезанную бородку и еще раз с удивлением отметил (как он делал каждый раз), как она изменила его лицо. Да, это все еще удивляло его. Сколько лет это уже продолжается-то? Тридцать? А он все еще никак не может привыкнуть к своей маске! Однако не такая же это и маска.

Возможно, его щеки запали чуть больше, да и разве сам он теперь не старик? И волосы с проседью, а когда-то были блестяще-черные. Но эти перемены в его внешности все-таки произошли на самом деле. Внутри же он не изменился совсем. Он покачал головой, отвел взгляд от зеркала, на мгновение задумчиво взглянув на телефонную трубку в руке, затем набрал номер в доме Гарета Вятта.

Пока слышались гудки, он думал о тех годах, которые пролетели с конца войны. Прятался тридцать лет и за что? Военные преступления? Отто Криппнер не совершал никаких преступлений. Не более, чем садовник, убирающий мусор с поверхности пруда или пытающийся вырастить идеальную розу. О, да, Криппнер убрал много мусора. И он также пытался вырастить розу, хотя были и такие, кто видел ее как ужасную гибридную орхидею. Господствующая раса! Да, когда-то он думал, что это возможно, но теперь...

Гарет Вятт снял трубку. Его вежливый голос не выдавал его скандальный и от природы бессовестный характер.

— Вятт слушает. Кто говорит?

— Маас, — ответил бывший наци.

— А, это ты, Ганс. Дело может подождать? У меня.., гость.

Скорее гостья, одна из бесконечной вереницы девочек Вятта. Привлеченная его красивой внешностью, умом, шармом с единственной целью — быть соблазненной и сброшенной со счетов. Если бы этот человек уделял столько внимания своему делу, сколько уделяет ухаживанию за женщинами...

— Да, может подождать, — ответил Маас, — но с другой стороны...

— Ну, тогда в чем дело, Ганс? — произнес тот нетерпеливым до резкости тоном.

Немец понизил голос. Мысль, сначала расплывчатая, теперь обрела форму в его голове.

— Нам нужен был объект, Гарет. И вот прямо сейчас он дрыхнет пьяный в садовом сарае. Пьяный в стельку, бродяга на куче мешков, я не смог даже разбудить его.

Голос Вятта стал таким же тихим, как и у Мааса.

— Бродяга? Ты с ума сошел? Каким объектом будет бродяга...

— Идеальным объектом! — оборвал Маас, его немецкий акцент становился заметнее по мере того, как росло возбуждение. — Подумай, Гарет. Бродяга. Если что-нибудь на этот раз пойдет не так...

— Ты уверял меня, что все будет в полном порядке.

— Я наладил машину, как ты приказал, — тихо ответил Маас. — Когда она жрет части, как ненормальная, так и разориться недолго. Части получше стоят денег побольше, но.., я повторяю, все будет в полном порядке на этот раз. А если что не так, то будет ли мир горевать о каком-то бродяге?

— Этот твой бродяга, — Вятт сухо кашлянул в трубку, — он не еврей, надеюсь? Господи! Прошло столько лет, а ты еще думаешь и говоришь, как настоящий наци. Но допустим, в твоих словах есть определенный смысл, — он помолчал, затем добавил:

— Ладно, оставь его в покое, пусть выспится. Если утром он будет там, мы еще поговорим об этом. А сейчас я.., занят.

— Конечно, Гарет, я понимаю, — ответил Маас, — но тебе не стоит бросаться словом “наци" так свободно. Ты помог мне, да. И тебе хорошо заплатили за твою помощь. Ты узнал от меня больше, чем от всех своих профессоров в колледже. Но всегда помни: если меня когда-нибудь разоблачат, то тебя — тоже. А предателей наказывают так же, как нацистов. — Мрачная тишина приветствовала его слова. — До утра...

Маас тихо положил телефонную трубку и подошел к окну. На другом конце проезда, в большом доме, были видны огни. Некоторые — в расположенных в нижних этажах квартирах слуг, а другие — на верхнем этаже, в кабинете и смежной с ним спальне Вятта.

Итак, в постель, Гарет, — подумал Маас, — с новой шлюхой. Ну, у людей есть сбои страсти, свои амбиции, твои, кажется, — это деньги и женщины, увеличение первых и совращение вторых. Мои? Мои — это мечта, которую я питал тридцать лет. Раса суперлюдей. Четвертый Рейх!

* * *

В затемненной комнате в большом и дорогостоящем доме в постели на шелковых простынях ум Вятта снова вернулся к тем мыслям и амбициям, которые Маас недавно приписал ему. Ему, распутному, нужны были женщины. В те дни это был вопрос денег. Не для таких маленьких шлюшек, как та, что сегодня лежит около него, нет, но для редких сокровищ, чье положение часто требует уделять им много времени и тайных ухаживаний. Но, конечно, в этом есть и свое удовольствие: погоня перед убийством.

Вятт вздохнул. Девица сейчас спала, ее белокурые волосы веером разметались по подушке, тело было невероятно белым на фоне черных простыней, но скоро он разбудит ее. Такие потребности, как у него, удовлетворить нелегко. И недешево. Снова он думал о деньгах, об упорно истощающихся ресурсах. Какая-нибудь явная дебютантка требовала денег, которые он едва ли мог себе позволить; одна недавняя дама потребовала дорогих знаков внимания и тайных встреч, на что он сразу глупо согласился; даже его слуги требовали повышения заработной платы. Первую он обманет; что касается второй, он будет вежливо тянуть, возможно, с ложью и притворными обещаниями; а третьих он просто выбросит не только из головы, но и со службы. Работа была дешевая. Если они не хотят работать за такую плату, то пусть ищут себе другое место — найдутся другие, кто заменит их.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});