Робб пересел на освободившееся место Болтона.
— Еще несколько часов, и эта комедия кончится, матушка, — тихо произнес он. Большой Джон тем временем пел про деву с медовыми волосами. — Уолдер Черный нынче кроток, как ягненок, а дядя Эдмар, кажется, доволен своей женой. Сир Риман!
— Ваше величество? — захлопал глазами Риман Фрей.
— Я хотел просить Оливара быть моим оруженосцем, когда мы выступим на север, но не нашел его здесь. Может быть, он на другом пиру?
— Оливар? Нет. Его совсем нет в замке. Уехал по делам.
— Понимаю, — сказал Робб, хотя его тон предполагал обратное. Сир Риман так больше ничего не добавил, и Робб спросил Кейтилин: — Не хочешь ли потанцевать, матушка?
— Нет, спасибо. — Голова у нее разболелась так, что танцевать ей хотелось меньше всего. — Кто-нибудь из дочерей лорда Уолдера, без сомнения, с удовольствием составит тебе пару.
— О, без сомнения. — Его улыбка выражала покорность судьбе.
Музыканты теперь заиграли «Железные копья», а Большой Джон затянул «Гуляку-парня». Хоть бы кто-нибудь свел их вместе — это помогло бы достигнуть гармонии. Кейтилин снова обратилась к сиру Риману:
— Я слышала, что один из ваших кузенов — певец.
— Алесандер, сын Саймонда. Алике — его сестра. — Он указал чашей на упомянутую им девушку, которая танцевала с Робином Флинтом.
— Разве он не споет для нас сегодня?
— Он? Нет. Его нет дома. — Риман вытер пот со лба и нетвердо поднялся на ноги. — Прошу прощения, миледи, — молвил он и, шатаясь, вышел из зала.
Эдмар целовал Рослин и жал ей руку, сир Марк Пайпер и сир Данвел Фрей состязались, кто кого перепьет, Хромой Лотар рассказывал что-то забавное сиру Хостину, кто-то из молодых Фреев жонглировал тремя кинжалами, потешая хихикающих девиц, Динь-Дон сидел на полу и облизывал вино с пальцев. Слуги внесли огромные серебряные блюда с ломтями сочной розовой баранины, самым аппетитным из всего, что подавалось до сих пор. Робб вел в танце Дейси Мормонт.
Когда старшая дочь леди Мейдж меняла кольчугу на платье, она становилась настоящей красавицей — высокая, гибкая, с застенчивой улыбкой, освещающей ее продолговатое лицо. Отрадно было видеть, что она столь же грациозна в танце, как и на ристалище. Добралась ли уже леди Мейдж до Перешейка? Остальных дочерей она взяла с собой, но Дейси как одна из соратников Робба решила остаться с ним. Он, как и Нед, одарен способностью внушать людям преданность. Оливар Фрей тоже ее разделял. Робб, кажется, говорил, что Оливар не хотел его покидать даже после того, как он женился на Жиенне.
Лорд Переправы, восседающий между своими черными дубовыми башнями, хлопнул в ладоши. Звук хлопка был так слаб, что даже сидящие на помосте его не услышали, но сир Эйенис и сир Хостин увидели сам жест и принялись стучать чашами по столу. К ним присоединился Хромой Лотар, потом Марк Пайпер, сир Данвел и сир Раймунд. Вскоре уже половина гостей барабанила по столам, и это наконец заметили даже музыканты на хорах. Пиликанье, грохот и вой смолкли, и настала тишина.
— Ваше величество, — крикнул лорд Уолдер Роббу, — септон прочел свои молитвы, были сказаны разные слова, и лорд Эдмар закутал мою малютку в рыбий плащ, но они пока еще не стали мужем и женой. Меч нуждается в ножнах, хе-хе, а свадьба завершается постелью. Что скажет мой государь? Не пора ли уложить молодых?
Больше двадцати сыновей и внуков Уолдера Фрея снова застучали чашами, крича в такт:
— В постель! В постель! Пора в постель! — Рослин стала белой как мел. Что ее так пугает — близкое расставание с девичеством или само провожание? У нее столько родни, что этот обычай ей наверняка знаком, но когда в постель провожают тебя, это совсем другое дело. В брачную ночь самой Кейтилин Джори Кассель второпях разорвал на ней платье, а пьяный Десмонд Грелл извинялся за каждую непристойную шутку, чтобы тут же выпалить новую. Лорд Дастин, увидев ее обнаженной, сказал Неду, что от таких грудок отлучать никогда не надо. Бедняга. Потом он отправился с Недом на юг и больше не вернулся. Сколько мужчин, сидящих здесь сейчас, умрут еще до конца года? Робб поднял руку.
— Если вы думаете, что время пришло, лорд Уолдер, давайте уложим их немедля.
Гости встретили его слова одобрительным ревом. Музыканты на хорах, снова взявшись за скрипки, рога и волынки, грянули: «Снял король корону, королева — башмачок». Динь-Дон запрыгал, звеня собственной короной.
— Я слыхала, что у всех Талли между ног форель, — вскричала Алике Фрей.
— Наверно, ей нужен червячок, чтобы подняться?
— А я слыхал, что у женщин Фрей двое ворот вместо одних! — ответил ей на это Марк Пайпер.
— Да, только и те и другие накрепко заперты, и таким мелким тараном, как у вас, их не взять! — не осталась в долгу Алике. Их перебранку встретили хохотом, и Патрек Маллистер, взобравшись на стол, предложил выпить за одноглазую рыбку Эдмара.
— А щука-то здоровенная, доложу я вам! — объявил он.
— Какая там щука, плотва, — крикнула толстая Уолда Болтон рядом с Кейтилин, и все снова стали скандировать хором:
— В постель! В постель!
Гости хлынули к помосту — самые пьяные, как всегда, впереди. Мужчины и мальчики подняли на руки Рослин, дамы и девицы принялись раздевать Эдмара. Он смеялся и отпускал соленые шуточки. Музыка гремела во всю мочь, но Большой Джон ее перекричал.
— Подайте-ка мне молодую, — взревел он, растолкал других мужчин и взвалил Рослин на плечо. — Экая фитюлька — совсем мяса нет!
Кейтилин стало жаль девушку. Невесты зачастую пытаются отвечать на шутки или хотя бы делают вид, что им это нравится, Рослин же застыла от ужаса, вцепившись в Большого Джона — как видно, она боялась, что он ее уронит. Да, она плачет, бедняжка, заметила Кейтилин, глядя, как Марк Пайпер снимает с молодой башмачок. Надеюсь, Эдмар будет ласков с нею. С хоров лилась все та же веселая и озорная музыка: королева успела уже снять подвязку, а король — рубашку.
Кейтилин следовало бы присоединиться к стайке женщин, окруживших ее брата, но она знала, что только испортит им удовольствие. Ее настроение никак нельзя было назвать игривым. Эдмар, безусловно, извинит ее — гораздо приятнее, когда тебя раздевают веселые и озорные чужие женщины без участия мрачной сестры.
Молодых вынесли вон, оставляя за собой разные предметы одежды, и Кейтилин увидела, что Робб тоже остался в зале. Уолдер Фрей достаточно придирчив, чтобы усмотреть в этом оскорбление для своей дочери. Роббу бы следовало проводить Рослин вместе с другими, но пристало ли матери говорить ему об этом? Впрочем, многие другие тоже остались. Питер Прыщ и сир Уэйлен спали, уронив головы на стол, Меррет Фрей в который раз наполнял свою чашу, Динь-Дон бродил вокруг, собирая объедки с тарелок, сир Вендел Мандерли обгладывал баранью ногу. Лорд Уолдер, разумеется, продолжал восседать на своем троне — он не смог бы с него слезть без посторонней помощи. Но Роббу все-таки лучше уйти. Что, если старик спросит, почему его величество не хочет увидеть его дочь обнаженной? Барабаны стучали, стучали, стучали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});