Читать интересную книгу Пираты неба (Операция «Снегопад») - Антон Первушин

Гена потрясённо кивнул. Глаза у него были совершенно круглые.

– В таком случае делай.

Гена выдвинул ящик с инструментами и принялся в нём рыться, бренча железом. А Громов встал и начал одеваться. Одевался он нарочито медленно, чтобы не вспугнуть Рашидова резким движением.

– Интересная деталь, – сказал он, завершив эту процедуру и пригладив волосы. – Вы, поклонники агрессивных монотеистических религий, очень любите прятаться за спинами женщин и детей – к чему бы это?

Он хотел уязвить Руслана, но тот не поддался на провокацию.

– А вы – нападать вдвоём на одного, – отвечал Рашидов. – Эй ты, сопляк, пошевеливайся! – поторопил он Гену с весёлым бешенством. – Грядёт великая война за веру, и мы на переднем фронте этой войны…

(Кольский полуостров, декабрь 1998 года)

Военно-транспортный самолёт «Ан-12» с пятьюдесятью десантниками на борту кружил на высоте восьми километров над Оленегорском. В его кабине помимо экипажа находились два полковника: один с петлицами ВВС, другой – с петлицами ПВО. Полковники внимательно следили за действиями экипажа, время от времени отпуская реплики или вступая в короткий спор друг с другом.

– Запросите диспетчера ещё раз! – требовал авиационный полковник. – Они не могут нас игнорировать.

– Ладога, Ладога, говорит сто двадцать третий, как слышно меня, приём?

Нет ответа.

– Ладога, Ладога, говорит сто двадцать третий, мы просим разрешения на посадку.

Нет ответа.

– Чёрт знает что! – высказался авиационный полковник. – Они там уснули?

– Они не собираются вам отвечать, – обронил противовоздушный полковник.

– То есть как «не собираются»? – авиационный полковник обернулся к нему, яростно сжав кулаки. – Это мой полк, это моя база.

Противовоздушный полковник скривил губы.

– Я же вас предупреждал, с момента вашего убытия в авиаполку многое изменилось. Теперь это не ваш полк и не ваша база.

– Всех под трибунал отправлю! – пообещал авиационный полковник зловеще. – Так что же, нам теперь вручную садиться, без наведения?

– Выходит так.

– Справитесь, ребята? – обратился авиационный полковник к экипажу.

– Справимся, товарищ полковник, – откликнулся командир. – Не впервой. Главное, чтобы они полосу не погасили.

– Тогда действуйте!

– Есть!..

(Метеостанция «Молодёжная», Кольский полуостров, декабрь 1998 года)

Рашидов ударил первым. И по тому, как он двигался в момент нанесения удара, Константин понял, противник ему достался серьёзный, хорошо обученный. Сам Громов особой выучкой в ведении ножевого боя похвастаться не мог: так, баловались с сослуживцами, но не более того. Однако уйти он первого выпада ему удалось без труда: он просто подался всем корпусом назад, позволив руке Руслана с зажатым в ней ножом описать законченный полукруг. Рашидов с шумом выдохнул воздух и ощерился.

Бой происходил под посветлевшим небом, однако для улучшения видимости Гена вынес и включил лёгкий прожектор. Сам он в обнимку с Ларисой стоял в отдалении. Ещё до начала поединка Гена жестами давал понять Громову, что в случае надобности подкрадётся сзади и огреет Руслана чем-нибудь тяжёлым по голове, но Константин решительно отверг любую помощь подобного рода. Да, такой манёвр позволит выйти победителем из нелепого поединка, но во-первых, это не решит главной проблемы, а, во-вторых, Рашидов очень вовремя обронил по поводу «вдвоём на одного». Если это поединок, то он должен быть честным.

– Ну что, майор, не нравится? – спросил Рашидов и сделал новый выпад.

На этот раз Громов не оказался столь расторопен, и острие скользнуло у самой груди, распоров куртку. Константин отмахнулся ножом, вынудив Рашидова отскочить в сторону. Они закружились на узком пятачке утоптанного Геной снега.

– Где же твоя вера, майор? – продолжал подначивать противника Рашидов. – Ведь вера – это ещё и уверенность. Только вот уверенности в твоих глазах не видно.

Громов смолчал: берёг дыхание. Он понимал, что против Рашидова, обучавшегося искусству ножевого боя в горах Кавказа, ему долго не выстоять. Необходимо было придумать какой-то хитрый и неожиданный для противника приём. Хитрый и неожиданный.

Продолжая внимательно следить за перемещениями Рашидова, Константин напряг память. Что и где он читал о ножах? Помимо общих сведений, которые получает каждый курсант военного училища?..

В голову лезла сплошная эзотерика. В последнее время он действительно ничего, кроме эзотерических трактатов, не читал – вред один от этого хобби.

…Ножей в эзотерике полно. Это и ритуальный предмет. Это и церемониальный атрибут. Только вот о практическом применении ни слова…

…Практическое применение? Может быть, дон Хуан? Мексика, Карлос Кастанеда…

…Да, что-то такое было про нож. Дон Хуан и нож…

«Корень высох и сморщился, и складки коры широко отставали и топорщились. Дон Хуан положил корень к себе на колени, открыл свою сумку и вынул короткий зазубренный нож.

– Эта часть для головы, – сказал он и сделал первый надрез у хвоста корня, который в перевёрнутом виде напоминал человека с расставленными ногами.

– Эта – для сердца, – сказал он и надрезал корень там, где «ноги» соединялись.

Затем он обрезал концы корня. И медленно и терпеливо вырезал фигурку человека…»

И вот оказывается, на что способна человеческая память. Сочетание «дон Хуан» вызвало ассоциацию с Латинской Америкой, Латинская Америка – бой на навахах, бой на навахах, о технологии которого Громов когда-то давным-давно читал, напомнил один стишок…

«Малость отступив для вида,Пончо я с руки сронил;Только на него ступилНовичок в задоре пылком,Дёрнул я что было сил,Он и грянулся затылком».[38]

Грянулся затылком… Грянулся затылком… А ведь это, пожалуй, идея!

Рашидов сделал ещё один выпад и снова порезал куртку. Казалось, он забавляется с Громовым, как кошка с мышкой.

– Давай же, майор! Покажи, на что ты способен ради веры!

Громов поднял левую, свободную от ножа, руку и начал расстёгивать куртку…

(Авиаполк «Заполярье», Оленегорск, декабрь 1998 года)

Как оказалось, стрелял Вадим. Он стоял, широко расставив ноги, и поливал из «Бизона» быстро приближающихся солдат.

– Идиот! – крикнул Роман, прыгая на своего «ветерана» и толкая его в снег.

К счастью, Вадим ни в кого не попал: бойцы залегли, удобно расположившись между сугробами, и открыли ответную стрельбу из автоматов. Пришлось залечь и команде Романа. Лукашевич сразу пополз к Зое с явным намерением прикрыть её своим телом.

– Позаботьтесь лучше о себе, – посоветовала Зоя, угадав его настрой.

Она вытащила из-за пазухи свой «Клин» и сняла пистолет-пулемёт с предохранителя.

На несколько секунд пальба утихла.

– Братцы! – воззвал Роман в пространство, адресуя свои слова к залёгшим в двух десятках метров солдатам. – Не стреляйте в нас! Мы свои! Я – майор Прохоров. Меня тут каждая собака знает. А со мной два ветерана и старший лейтенант Лукашевич с базы на Рыбачьем! Мы к начштаба по делу пришли, а нас не пускают! Теперь вот и вы стрелять начали. Да разве ж так можно, братцы?..

За сугробами недолго посовещались, прозвучала отчётливо команда «Огонь!», и новые пули засвистели над головами уткнувшейся носом в снег команды Романа.

Лукашевич оставил Зою, которая действительно могла постоять за себя, не прибегая к помощи мужской части населения, и подполз к Роману.

– Какие будут предложения? Ни на КП, ни в штаб нам не прорваться.

– Сам знаю, – огрызнулся бородач. – Что это? – внезапно вскинулся он.

Оба услышали равномерный нарастающий гул.

– Транспорт на посадку заходит, – довольно быстро определил Лукашевич.

Услышали гул и солдаты авиаполка. Они прекратили стрелять и тоже задрали головы вверх. Шум двигателей усиливался, и тут низко нависшие облака продавила тяжёлая туша военно-транспортного самолёта. Его экипаж явно намеревался совершить посадку, но в последний момент почему-то отказался от этой затеи и снова набрав высоту, уходя в разворот.

Рискуя получить пулю в лоб, Лукашевич встал во весь свой рост, силясь разглядеть, что происходит на ВПП. И он увидел. На полосу, мешая посадке, выползали одна за другой снегоуборочные машины.

– Они не дают ему сесть, – проинформировал Романа Лукашевич, плюхаясь на живот. – Почему-то они не дают ему сесть…

(Оленегорск, декабрь 1998 года)

– На полосе машины! – нервно сообщил командир экипажа военно-транспортного самолёта «Ан-12». – Прекращаю заход на посадку.

Самолёт резко задрал нос.

– Ну, суки! – изумился авиационный полковник. – Это уже ни в какие ворота не лезет!

Он обернулся к противовоздушному полковнику за советом. Тот сложил ладони вместе, а потом раскрыл их – более чем красноречивый жест.