Читать интересную книгу Покоренный Кавказ (сборник) - Альвин Каспари

Эта битва происходила в 1742 году. Здесь кстати сказать, что упоминаемый в легенде Шах-Ман был далеко не презренный человек. Напротив, Шах-Ман, один из богатых аварских владельцев, был крупной величины общественный деятель. Он задумал провести благодетельные для Дагегестана реформы: объединить все племена, смягчить нравы путем уничтожения грабежа, но, видно, тогда время еще не подошло для задуманных Шах-Маном реформ. Отчасти ему удалось сделать кое-что, но горцы никак не могли примириться с невозможностью прибегать к грабежу и насилию.

Они изгнали Шах-Мана, и во главе подготовивших это изгнание были его сыновья. Через три года Шах-Ман повел на родные горы персов.

Нельзя сказать, чтобы и сами дагестанцы не были без греха при этом нападении шаха Надира. При первых битвах персы постоянно побеждали их. Одна битва произошла при Чир-Викиате, но здесь победителями вышли дагестанцы. Они захватили предводителя персов Курбана, брата Надира, и сожгли его живым. Это так озлобило шаха, что тогда-то он порешил завоевать весь Дагестан, а на том месте, где сожжен был Курбан, сделать холм из голов дагестанцев. Это было исполнено. Затем с несметными полчищами Надир тронулся на Дагестан и покорил его. Осталось непокоренным только жившее в Обохских горах племя андаляльцев, с которыми персы и встретились под аулом Чох, в долине, омываемой горной речкой Орди-Ором. Поражение персов было полнейшее.

Шах-Ман кончил благородно. Он сам явился в родной аул в полном вооружении и объявил там собравшемуся народу, что он был оскорблен несправедливостью и привел персов ради отмщения. Теперь, удовлетворив мстительное чувство, он не находит себе цели жизни, просит своих земляков убить его, но вместе с тем требует, чтобы были казнены и его сыновья, осмелившиеся пойти против родителя.

И просьба, и требование Шах-Мана были удовлетворены. Поражение под Чохом удручающе подействовало на Надира. Историк говорит, что он плакал от досады при этом отступлении. По ночам он выбегал из гаремных палаток в свой шатер и сидел там часа по два, по три, придумывая, кого бы ему казнить. Иногда он кричал, что счастье покидает его, но он, вопреки судьбе, овладеет Дагестаном, хотя бы ради этого ему пришлось потерять все свое войско. Однажды он призвал к себе индийского факира, чтобы тот предсказал ему будущее.

«Напрасно он столько труда принимает, – писал по этому поводу в Петербург Колюшкин, – потому что и без волшебства знать можно, что он скорее все свое войско потеряет и сам пропадет, нежели лезгинцев покорит».

Такой сосед представлял опасность для России. При очевидной ненормальности Надира можно было ожидать внезапного вторжения персов в Предкавказье. Приняты были меры. На Терскую линию в качестве командующего ею был прислан уже прославивший себя на Кавказе подвигами генерал Еропкин; с Волги и с Дона были приведены войска, в Астрахани принялись за сооружение флота для Каспийского моря. Последнее явилось следствием того, что около Надира явился некий англичанин Элтон, который, подстрекая его к нападению на Россию, приступил к сооружению военных судов, пригодных для плавания по России.

В 1747 году в Персии вспыхнул мятеж, и Надир был убит своим племянником Али-Кули-ханом. Эта смерть положила конец тревогам на Тереке. Пригнанные туда из России полки были возвращены обратно, и Кавказ замер вплоть до вступления на престол императрицы Екатерины II.

Слово «замер» вовсе не значит здесь, что на Кавказе царили тишь да гладь да божья благодать. Ничего подобного не было. Лилась кровь, происходили и мелкие схватки, и крупные битвы, но прекратилось наступательное движение Руси, и борьба шла лишь за то, чтобы русским людям удержаться на насиженных местах.

Ареною этой борьбы была Терская линия, на которой жили гребенские, кизлярские и терско-семейные казаки. Против них были тавлинцы-лезгины, чеченцы и обе Кабарды, признанные по договору с Турцией в 1739 году нейтральными, но подпавшие под влияние турок настолько, что древнее христианство здесь заменилось мусульманством, и кабардинцы из друзей и союзников русских стали их заклятыми врагами.

Это касается Терской линии.

На западе, в Предкубанье, от Еи, Дона и Маныча до подножия Кавказских гор свободно кочевали дикие орды ногайцев, калмыков, порою тоже набрасывавшихся на пограничных казаков.

Позволим себе вкратце резюмировать все то, что сказано в предыдущих очерках относительно пограничной Терской линии. Первыми поселенцами здесь были гребенские казаки, и первоначальное устройство линии должно быть отнесено к 1711 году, когда генерал-адмирал Апраксин поселил по левому берегу Терека сперва часть гребенских казаков, а затем казаков, вызванных по повелению Петра с Дона вместе с семьями. Эти последние казаки с присоединившимися к ним впоследствии казаками, приведенными с Дона атаманом Краснощековым, основали Терско-семейное казачье войско. Сперва поселенцы в местности, которая впоследствии составила Кизлярский уезд, поставили пять станиц: Новогладовскую, Шадринскую, Старогладовскую, Курдюковскую и Червленую; приведенные Краснощековым семейные донцы прибавили еще станицы Кургалинку, Дубовскую и Бороздинку, находившиеся по Тереку между Кизляром и станицами гребенских казаков и образовавшие вместе с последними Терскую пограничную линию. Поселенные здесь казаки постоянно пополнялись как новыми выселенцами из России, так и пристававшими к ним татарами и горцами, принимавшими православие.

В сравнении с тою задачею, которая сама собою создалась для них удерживать горцев от вторжений, пограничных или «линейных» – как их тогда стали называть, – казаков было мало, но зато жизнь, полная постоянных опасностей, выработала из них людей, каждое мгновение готовых к борьбе, для которых всякая боевая схватка, всякая смертельная опасность представлялась забавою. Даже как будто образовалась особая порода воинов, которые всю свою жизнь, с детского возраста и до преклонной старости, были готовы ко всяким опасностям.

И отношения начальников к линейным казакам были совсем иные, чем в других войсках. Начальство смотрело на линейного казака как на боевого товарища, а вовсе не как на живую и дешево стоящую машину для истребления врагов России. Обе стороны связывало взаимоуважение, а это вело лишь к тому, что начальники и подчиненные, проникнутые одним духом, составляли общее целое и могли выдерживать непрерывный напор горских народцев, никогда спокойно не сидевших в своих ущельях и подоблачных гнездах.

В Петербурге во все время царствования императрицы Елизаветы Петровны Кавказом мало или, вернее сказать, совсем не интересовались. Али-Кули-хан, занявший престол Надир-шаха, не беспокоил Россию. Не до того ему было в то время. Персию продолжали раздирать внутренние неурядицы. Али-Кули-хан, убив дядю, перерезал всех наследников. Только старший сын Надира успел бежать и скрылся в Австрии при дворе императрицы Марии-Терезии, где и принял крещение. Тем не менее против Али-Кули-хана не прекращались восстания, и он не только не думал о войне с Россией, но даже должен был оставить без внимания Грузию, для которой как будто вернулись счастливые времена.

Грузия накануне своего конца

Грузия действительно как будто начала переживать новую эпоху.

Под влиянием персов некоторая часть ее высших классов восприняла обычаи завоевателей, их культуру, но большая часть грузин по-прежнему тяготела к России. Однако это тяготение было тайное. Грузинская самобытность исчезала, и многие знатнейшие грузинские роды переселялись в Россию, дабы там сохранить себя от персидского и турецкого давления, путем которого туркам удалось почти окончательно подчинить себе Имеретию, Мингрелию, Гурию, Сванетию, не говоря уже об Абхазии, стране Адыге и обеих Кабардах.

Несмотря на подчиненность этих областей туркам, ядром Грузии все-таки оставались Кахетия и Карталиния.

В то самое время, когда Россия переживала прутский погром и его последствия, царем Грузии был знаменитый Вахтанг VI (1711–1724), мудрый законодатель и политик, истинный христианин в душе, только путем насилия обращенный в магометанство. Он воссоздал грузинскую письменность и литературу, дал своему народу точные уголовные и гражданские законы, сделал очень много для восстановления и распространения христианства, но конец его царствования не был счастливым. Турки, подчинившие себе Имеретию, нахлынули с завоевательными целями и в Грузию. Грузины не были в состоянии дать энергичный отпор завоевателям. В 1724 году грузинские войска были разгромлены турками, и Вахтанг был принужден бежать в Россию, где надеялся найти помощь у императора Петра Великого. Но он уже не застал в живых покорителя Дагестана и сам умер в один год с ним. Грузия же в 1729 году была объявлена турецким владением.

Конец ознакомительного фрагмента.