Эта река со своими многочисленными дотами, артиллерийскими позициями и окопами представляла собой северное продолжение линии Мажино, а потому была сильно укрепленным препятствием на пути продвижения бронетанковых войск. От люфтваффе соответственно требовалось ликвидировать этот очаг сопротивления. Непрерывными атаками авиация должна была подавлять противника до тех пор, пока германские саперы не обезопасят переправу. Детальный план операции и ее график были составлены в ходе долгих обсуждений между генералами Лерцером и Гудерианом. Но внезапно пришлось изменить весь план.
12 мая фон Клейст приказал Гудериану прибыть с докладом к нему, и тот прилетел на «физелер-шторхе». Атака через Мез была назначена на завтра в 16.00. Но, прилетев, Гудериан не мог поверить своим ушам. Во-первых, объяснял фон Клейст, люфтваффе произведет единственный налет на вражеские позиции. После этого в дело пойдут танковые дивизии. Так, по крайней мере, он договорился с командующим 3-го воздушного флота генералом Шперле.
Гудериан выдвинул свои возражения. Он сообщил о своих собственных договоренностях, проработанных до мельчайших деталей со II авиакорпусом, о том, что вопрос изучался совместно армией и авиацией целый месяц. Поэтому, заявил он, мы пришли к выводу, что лучшие результаты достигаются не одиночным массовым ударом, а непрерывной серией атак более мелкими соединениями.
Фон Клейст выразил свое сожаление, но решение было принято на более высоком уровне. Расстроенный Гудериан улетел к себе.
На следующий полдень 1, 2 и 10-я танковые дивизии стояли, готовые начать наступление на узком фронте у Седана. Гудериан с передового наблюдательного пункта в волнении ожидал бомбардировки люфтваффе. Многое, если не все, зависело от ее успеха.
Ровно в 16.00 послышался гул моторов: шли первые «Штуки». Враг открыл ожесточенный зенитный огонь, пока «Ju-87» пикировали на свои цели на западном берегу Меза. Их бомбы врезались в артиллерийские позиции противника. Бетонные укрепления разлетались на кусочки от прямых попаданий 1000-фунтовых бомб. В воздух летели обломки, и огонь ПВО заметно ослабел.
Затем внезапно самолеты исчезли. Гудериан нахмурил брови. И это тот самый одноразовый «массовый налет»? В деле участвовала в лучшем случае единственная Gruppe!
Но за этим сразу же последовал другой налет, на этот раз появились горизонтальные бомбардировщики «Do-17» из KG 2. Их бомбы падали рядами на прибрежные позиции. Короткая пауза, и вновь налет.
«Меня совершенно сбило с толку, – писал Гудериан, – что каждый налет проводился всего лишь несколькими эскадрильями под защитой истребителей… именно тем методом, к которому мы пришли в дискуссиях с Лерцером. Может, генерал фон Клейст изменил свое мнение? Люфтваффе действовало именно так, как было наиболее благоприятно для моего наступления. Я был восхищен».
Вечером 1-й стрелковый полк переправился через Мез. Переправа у Седана была захвачена. В трех милях к западу, возле Доншери, отряды 2-й танковой дивизии переправлялись через реку на понтонах и надувных плотах. Непрерывные атаки с воздуха подавили вражескую артиллерию и не позволили подбросить подкрепления.
Бомбардировщики II авиакорпуса совершили 310 боевых вылетов, а пикирующие бомбардировщики – 200. Чтобы им помочь, VIII авиакорпус, базировавшийся к северу, послал свою StG 77 под командой отца «Штуки» полковника Гюнтера Шварцкопфа, завоевавшего известность в Польше. В тот вечер Гудериан позвонил по телефону Лерцеру и сердечно поблагодарил за жизненно важную помощь со стороны его авиасоединения.
– Кстати, – спросил он, – как случилось, что, несмотря ни на что, воздушные налеты происходили именно так, как мы с вами их запланировали?
Лерцер немного поколебался, потом ответил, хихикая:
– Приказ из 3-го воздушного флота, который все бы испортил, пришел, скажем так, слишком поздно. Он бы только запутал моих летчиков, поэтому я задержал его рассылку в части.
День 14 мая подходил к концу. В этот день союзные ВВС по срочной просьбе французского Верховного командования бросили все, что имели, в седанскую воронку. Впервые в Западной кампании сотни германских и союзных истребителей и бомбардировщиков вступили в бой друг с другом. Сражение в небе длилось с утра до вечера. В военном дневнике II авиакорпуса этот день назван «днем истребителей».
Среди германских истребительных соединений I Gruppe элитной JG 53 была, возможно, самой победоносной. Под командой капитана Яна фон Янссона она одержала тридцать девять побед (сбила 39 самолетов), пять из них – на счету старшего лейтенанта Ханса-Карла Майера, три – лейтенанта Ханса Оли. II Gruppe капитана фон Мальцана сражалась с французскими истребителями «моран», а потом пикировала на бомбардировщики союзников. В верхней части боевого счета III Gruppe появилось имя, которое скоро станет известно каждому немецкому мальчишке: капитан Вернер Мельдерс.
Сбив «харрикейн», Мельдерс добавил десятую победную полоску на хвосте своего «мессершмита». 5 июня их там было двадцать пять, что на тот день ставило его на первое место среди всех немецких летчиков. Потом в жаркой потасовке с девятью голландскими истребителями из Groupe de Chasse II/7 Мельдерс был сбит юным младшим лейтенантом Помье-Лайраргом и стал (на то время) пленным у французов. Всего за Французскую кампанию JG 3 под командой майора Ханса-Юргена фон Грамон-Тобаделя сбила 179 вражеских самолетов.
Не так далеко от JG 53 в тот день 14 мая была Geschwader JG 2 подполковника Харри фон Бюлова. Когда в конце дня были просуммированы все доклады, оказалось, что германские истребители совершили 814 боевых вылетов, а обломки 89 союзных истребителей и бомбардировщиков были рассеяны по седанскому сектору.
Это был большой день и для германской зенитной артиллерии. 102-й зенитный полк подполковника Вальтера фон Хиппеля двигался вперед на острие удара бронетанковой группы Гудериана, и 13 мая его 88-миллиметровые орудия, как и прежде, использовались для уничтожения дотов и пулеметных гнезд, стреляя по настильной траектории по наземным целям. Вместе с первыми отрядами, форсировавшими Мез, они заняли позиции возле понтонных переправ, воздвигнутых ночью. И там они оставались весь следующий день под смертоносными атаками французских бомбардировщиков «амио», «блох» и «потез», а также британских «бэтл» и «бленхейм». В боевом дневнике полка отмечено, что в этот день было уничтожено 112 вражеских самолетов, большинство из них – на малых высотах.
Вечером 14 мая, в «День Седана», провалилась отчаянная попытка союзных ВВС остановить германский прорыв. Французской бомбардировочной авиации больше не существовало, а 60 процентов британских бомбардировщиков не смогло вернуться на свои базы. В официальной истории, «Royal Air Force 1939–1945», утверждается: «Никогда еще Королевские ВВС не испытывали потери в самолетах в таком масштабе».
Рано утром 15 мая Уинстон Черчилль, только что ставший премьер-министром, был поднят из постели телефонным звонком французского премьер-министра Рейно.
– Мы разбиты, – сказал тот напряженным голосом. – Мы проиграли сражение.
– Не могло же это произойти так быстро? – недоверчиво спросил Черчилль.
Но было именно так. Неделю спустя танки Гудериана дошли до берега Атлантики на Ла-Манше.
Утром 22 мая начальник штаба VIII авиакорпуса подполковник Ханс Зайдеман вылетел на своем «физелершторхе» в Камбре, где дислоцировались две самые передовые Gruppen войск прямой поддержки. Они включали в себя II/LG 2 капитана Отто Вейсса – теперь уже единственного подразделения такого рода в люфтваффе, все еще оснащенного древними бойцами «Hs-123», и Gruppe истребителей из I/JG 21 капитана Вернера Ульша.
Истребители выделялись для «личной защиты» пилотов «хеншелей», поскольку тихоходный и устаревший самолет притягивал вражеские истребители, как магнит.
Зайдеман, Вейсс и Ульш стояли на аэродроме, обсуждая предстоящие операции. Ситуация была не из лучших: танки ушли далеко вперед, а пехота еще не подошла. Лишь в 20 милях к западу, в Аррасе, находились британцы. Союзные армии на севере сейчас видели свой шанс в прорыве на юг. Там, в Амьене, воздушная разведка донесла о сильной концентрации вражеской бронетехники, которая в данный момент в состоянии нанести удар в тыл немецким танковым дивизиям. Явно на весы брошен успех операции «Серп».
– Мы намечаем послать против вражеских танков в Амьене «Штуки», – сказал Зайдеман. – Вам, Вейсс, вероятно, тоже придется атаковать их танки.
В этот момент они все взглянули в небо, заслышав гудение приближающегося самолета. Это был «Хейнкель-46» – самолет-разведчик. Его левое крыло было резко накренено, а хвост задран вверх. Не собирался ли он садиться? Но нет: из кабины высунулся штурман и сбросил дымовую шашку вместе с запиской: «Около 40 танков и 150 грузовиков, набитых солдатами, приближаются к Камбре с севера».
Зайдеман не мог поверить этому.