О кончине Григория Ивановича горевали не только его сибирские друзья, но и петербургские знакомцы.
Знаменитый поэт Державин откликнулся на кончину отважного первопроходца эпитафией:
Колумб здесь росский погребен,Проплыл моря, открыл страны безвестны…И жаль, что все на свете тлен,Направил парус свойВо океан небесныйИскать сокровищ горних, неземных…Сокровище благих,Его ты душу, боже, упокой…
У предприимчивого и энергичного Шелихова были и враги, недруги-завистники оживились, начали лелеять мысль растащить шелиховскую компанию…
Но не тут-то было. Наталья Шелихова бразды правления взяла в свои руки, поправила дела. Резанов, теперь уже секретарь Сената, вскоре забрал семью Шелихова в Петербург. Обаяние и красота Натальи Алексеевны сразу снискали ей симпатию в столичных салонах, а деловитость — уважение у чиновников. Ее усилиями и помощью зятя, вхожего в Сенат, осуществилась мечта Григория Шелихова: повелением Павла I образовалась единая Американская компания…
Генерал-адмирал Павел I, президент Адмиралтейств-коллегии, не любил волокитить с бумагами, и потому Лондону не пришлось долго ждать с ответом.
Уже в начале марта офицеров известили, что их просьба удовлетворена, и 16 марта они отправились в Портсмут. На этот раз все совпало с их желанием. Адмирал назначил всех трех офицеров на корабль «Резонабль», направляющийся в Мысовскую эскадру у Доброй Надежды. По привычке Лисянский перед отплытием послал весточку Ананию.
«…Мое намерение есть, — писал он, — остаться у мыса Доброй Надежды на четыре или пять месяцев, дабы познакомиться с Африкой, а особенно с оконечностью оной, которая весьма нужна для плавающих к востоку оной, я думаю, что через сие не буду в дураках. Письмо, которое у меня находится к адмиралу Прингелю, командующему Мысовской эскадрой, верно подаст мне случай идти далее и далее, но о сем я к вам писать буду впредь, а теперь же прошу вас переслать мой портрет, посланный с капитаном Стивенсом, к батюшке, который оному будет приятен, не видавши меня с 1782 года, в случае же смерти старика, пусть брат Иван Федорович его имеет».
«Резонабль» снялся с якоря рано утром и дрейфовал на внешнем рейде, ожидая суда Ост-Индской компании. Капитану Боэлсу поручили сопровождать караван из восьми судов. Пока суда вытягивались из бухты, Баскаков, Лисянский и Крузенштерн вышли на шканцы. Вот и последняя шхуна показалась у выхода…
— Верхние марсели ставить! — донеслось с мостика. — На фалы и шкоты верхних марселей!
Бесшумно, привычно и слаженно карабкались по вантам матросы, отдавалась одна снасть, подбирали другую. Чуть накренившись, «Резонабль», медленно набирая скорость, выходил в голову конвоя.
Чем дальше в море, тем больше крепчал ветер, расправляя упругие паруса. Справа за кормой, растворяясь в туманной дымке, уходили берега Англии…
У мыса Доброй Надежды и берегов Ост-Индии
Капитан «Резонабля» Боэлс, как показалось офицерам, принял их чрезвычайно вежливо. Неожиданно учтиво отнеслись к ним и офицеры корабля. Все вскоре разъяснилось в кают-компании за первым же застольем. Оказалось, что «Резонабль» побывал в прошлую кампанию в Ревеле с визитом, и весь экипаж до сих пор вспоминал радушие и гостеприимство русских моряков.
Когда прошли траверз Зеленого мыса и миновала опасность встречи с французами, Боэлс пригласил русских офицеров в каюту штурмана.
Подробно объяснив маршрут следования, капитан обратился с просьбой:
— Корабль входит в тропики. Наши офицеры несут круглосуточно вахту, и не все они сильны, как штурман, в астрономии. Я плавал раньше этим маршрутом, и не всегда ветры и течения сопутствуют нам…
— Но для того есть рекомендации капитана Гора, — невольно вырвалось у Лисянского.
Будучи в Лондоне, он за два месяца добросовестно проштудировал фундаментальное описание плавания капитана Гора в Ицдию. Все моряки считали его классическим пособием.
Капитан усмехнулся:
— Я тоже придерживаюсь его советов, но не всегда они помогают. Гор плавал в начале века, многое изменилось. — Боэлс показал на карту. — Гор советует располагать курсы подальше на запад, но на этом теряется много времени. Мы идем сейчас на десять градусов восточнее этих рекомендаций. Я прошу вас дважды в сутки уточнять долготу и делать замеры метеорологии.
Астрономические обсервации и замеры по метеорологии помогли. После многодневных наблюдений и расчетов стало ясно, что рекомендации капитана Гора не всегда верны. «Сколь я ни уважаю опытности капитана Гора, но согласиться с ним не могу на столь строгое определение, — заметил Лисянский, приближаясь к мысу Доброй Надежды. — Мне кажется, что мнение перехода через линию вышеозначенное более утверждено на предрассудках старинной навигации, нежели на опытах».
И тут же обосновывает свое мнение: «Известно всякому, что корабли часто, пересекая линию в 16°—17°, имеют хорошие ветры, а те, которые находятся в 22°, штилюют, что же касается до торнадо, то надобно быть довольно близко к Африке, а при всем том никогда не пропускать держать команду как можно суше, ибо с дождями хотя везде повстречаться можно, но там они должны быть вреднее, где солнце низвергает лучи свои почти перпендикулярно».
Однако флота лейтенант не только обогащает науку, проводя время в астрономических изысканиях. Молодо-зелено, ему лишь двадцать пять, он не корчит из себя ханжу. В очередном письме Ананию откровенничает: «Расстояние между тропиками мы протанцевали. Известно всем, что там царствует прекрасная погода, музыкантов у нас было довольно, а остинские корабли полны молодыми и прекрасными дамами. Стоило только съехаться и зажечь фонарей на шканцах…»
На купеческих судах, следующих в Ост-Индию, которые конвоировал «Резонабль», немало прелестных женщин. То были «дети посредственного состояния людей в Англии, которые получили хорошее воспитание». А направлялись они в далекую богатую колонию, чтобы извечным женским ремеслом как-нибудь подправить свои дела и подзаработать денег.
Пробыв там несколько лет, «женщины возвращались сами или с мужьями и там в Англии пылят как будто бы родились в золоте». Ну а пока есть возможность, почему бы и не повеселиться от души, скоротать однообразную скуку дальнего вояжа…
На рассвете 4 июня команду разбудил громкий возглас:
— Земля!
Как всегда в таких случаях, когда экипаж месяцами не видит берега, все мгновенно высыпали на палубу.
В лучах утреннего солнца из-за горизонта медленно поднимались гигантские скалы. Над ними, задевая вершины, курчавились редкие облака.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});