— Пошли. Вы уже провели достаточно времени на четвереньках. — Она позволила графу помочь ей подняться. — Если вы не можете обойтись без физических упражнений, возможно, вы присоединитесь ко мне для прогулки к скалам. После чая, конечно.
— Но надо еще почистить камин…
— Как видите, он не рассыпался. Так что лишний час или два ничего не изменят, — настаивал Коннор. — А вот вам явно не повредит глоток свежего воздуха. Мне тоже. К тому же мне бы хотелось побеседовать с вами наедине.
— Хорошо, сэр… Я только сообщу миссис Коллоуэй и переоденусь во что-нибудь более пристойное.
— Спасибо… Алекса.
В устах графа ее имя прозвучало настолько интимно — так мог говорить только муж или любовник, — что у Алексы тревожно забилось сердце. «Не будь глупой гусыней», — сказала она себе.
Гравий скрипел под тяжелыми шагами Коннора. Он взял с собой одну из старых тростей его отца, до сих пор стоявших в холле, но все равно мог идти только очень медленно. Исполненный решимости как можно скорее вернуть форму, он сжал рукой серебряный набалдашник и упрямо двигался вперед.
— Знаете, сэр, нам совершенно не обязательно забираться в глубь вересковой пустоши, чтобы поговорить наедине, — сказала Алекса. — У вас очень удобная библиотека.
— Я бы предпочел, чтобы миссис Коллоуэй не совала нос в мои дела. — Он криво усмехнулся. — Не хочу, чтобы старая домоправительница, служившая нашей семье дольше, чем я живу на свете, посчитала меня окончательно погибшим человеком.
— Она сказала, что стала намного хуже слышать.
— Когда речь идет о частных делах хозяев, слух абсолютно всех слуг, независимо от возраста, необычайно обостряется, — сказал Коннор.
Алекса улыбнулась:
— Согласна, сэр. Так о чем вы хотели поговорить?
— Как, черт побери, я должен отправить вас к Себастьяну, не поднимая шум?
Она резко остановилась.
— Что заставляет вас думать, сэр, что меня можно отправить домой, как напроказившего ребенка, которого необходимо отшлепать?
— А у вас нет выбора.
Алекса пнула камешек, и тот пролетел в неприятной близости от лодыжки Волкодава.
Он понимал ее гнев и разочарование. Для умной независимой молодой леди строгости общества, безусловно, кажутся клеткой, и не важно, что ее прутья сделаны из золота.
Но Коннор не мог предложить ей ничего другого.
— Я отправил Дженкинса в Лондон, — бесстрастно сообщил Коннор, — с приказом вернуться как можно быстрее с новостями от Камерона, вашей одеждой и транспортным средством, пригодным для быстрой поездки на север.
Ему ответом было напряженное молчание.
— Кам умеет урегулировать деликатные ситуации, — как ни в чем не бывало продолжил граф. — Уверен, он сумел подавить неприятные слухи, связанные с вашим внезапным исчезновением из города. А если над вашей головой не нависнут тучи скандала, семья не усомнится в вашей невинности, разумеется, пока вы будете вести себя благоразумно.
— Похоже, вы об этом долго думали, — медленно проговорила Алекса.
— Ну не совсем так, — солгал Коннор. — Мне есть о чем думать, кроме упрямой ирландки. И поскольку я бы предпочел, чтобы меня не отвлекали яростные нападки вашего брата, нам лучше договориться, как выйти из создавшегося положения с минимальными потерями для нас обоих.
С каменным лицом Алекса выслушала изрядно отредактированную версию последних событий.
— Придерживаясь такого сценария, вы избежите неприятных последствий, — закончил граф.
— Вы тоже, поскольку вас беспокоит именно это. — Теперь ее лицо выражало негодование и презрение. — Вы отвратительный самодовольный ублюдок. Неужели вы действительно считаете, что я заманиваю вас в брачную ловушку?
— Нет, — начал Коннор.
Но Алекса не стала его слушать:
— Возможно, я на самом деле скучная старая дева, однако все же мне не настолько нужен муж, чтобы я захотела связаться с неотесанным неблагодарным грубияном.
— Я тоже не ищу жену, так что в этом между нами наблюдается полное взаимопонимание, — спокойно сообщил граф. — Я вовсе не собирался вас оскорблять, леди Алекса. Просто я стремился прояснить некоторые моменты наших взаимоотношений.
— Можете не продолжать, сэр. — Повернувшись, она направилась в обратном направлении. — Ваши чувства и намерения очевидны.
Тропа была узкой и крутой, но это не помешало Алексе ускорить шаги, чтобы увеличить расстояние между ними.
Неровные камни не позволяли графу идти быстрее. Чертыхаясь, он брел по каменной осыпи, ударяя тростью по встречавшимся на его пути кустам.
Женитьба? Ни за что на свете. Даже фальшивый брак — постоянный источник головной боли.
Обойдя крупный булыжник, он заметил впереди Алексу. Она остановилась у одной из ступеней, сделанных для перехода через ограждение, и, приблизившись, понял, что она кормит пучком травы нечто больше всего напоминающее ходячий клубок спутанной шерсти.
— Откуда эти животные?
Забыв о недавней ссоре, она с восторгом рассматривала диковинных зверюг, мирно щипавших траву возле забора.
Граф остановился, с трудом переводя дыхание.
— Понятия не имею. Наверное, оттуда же, где все местные фермеры покупают своих овец.
Алекса поморщилась.
— Прежде всего, это не овцы, а козы, и их совсем не просто достать.
— Значит, их привез сюда не мой отец. Его интерес к домашнему скоту ограничивался двуногими разновидностями. — Сам Коннор тоже не имел отношения к косматым монстрам. — А почему вы спрашиваете?
В этот момент из-за туч выглянуло солнце, но блеск в ее глазах был вызван вовсе не небесным светилом.
— Мне показалось, что я узнала породу, поэтому вчера вечером провела небольшую исследовательскую работу в вашей библиотеке. Это кашемировая порода. Их разводят в Индии. В Англии они встречаются редко, а их шерсть ценится очень высоко. А у вас здесь они гуляют на воле. Имея этих животных, можно начать очень выгодный бизнес.
— Это слишком тяжелая работа, — пожал плечами Коннор. — Лучше уж я буду опустошать карманы не самых добропорядочных членов общества, чем стану фермером.
Но почему так сладко защемило сердце при одной только мысли о возвращении в родной дом? Коннор отвел глаза и покосился на стоявший в отдалении дом. Его известняковые стены в свете заходящего солнца казались медовыми.
Чудесное превращение, мысленно усмехнулся он. Ирландский Волкодав станет домашней пастушьей собакой, охраняющей бегающие клубки шерсти.
А потом он вообразил себе настоящую жену с выводком визжащих малышей.
Боже сохрани!