действия всегда зависят от обстоятельств.
Последователи стоицизма высоко ценили такое человеческое качество, как упорство. Сенека писал, что «и после плохого урожая надобно сеять, и нередко то, что гибло от постоянного бесплодия дурной почвы, возмещается изобилием одного года». Точно так же «после кораблекрушения выходят в море… Жизнь скоро оцепенеет в праздном покое, если надо будет отступаться от всего, что нам не по нраву»[281].
Стоики были убеждены, что никакие внешние обстоятельства не могут причинить вред мудрецу, обладающему добродетелью, поскольку его добродетель остается целой и невредимой. Этому вопросу Сенека посвятил объемный труд, дошедший до наших дней, – «О стойкости мудреца, или О том, что мудреца нельзя ни обидеть, ни оскорбить»[282]. Непобедимость стоика не означает, что он неуязвим в физическом смысле. Как указывал Сенека, даже мудрец может быть подвергнут избиению, лишиться руки или ноги, испытывать сильную телесную боль. Но для стоика это лишь несчастливое стечение обстоятельств, а не вред. Реальный вред для последователя стоицизма – это ущерб его добродетели, моральным качествам или душе.
Для иллюстрации настойчивости Сенека использует пример атлетов на Олимпийских играх, победивших противника благодаря упорному терпению. (Латинское слово patientia означает «упорство».) Мудрец, подобно атлетам, долгими упражнениями достигает крепости духа, которая позволяет вынести любые атаки или игнорировать их. Эпиктет также использует аналогию со спортивными состязаниями. Он объясняет, что, даже если вы пропустили удар, никто не помешает вам встать и возобновить бой. И даже если вы проиграли это конкретное состязание, вы можете продолжить тренировки и снова участвовать в состязаниях. А когда вы наконец одержите победу, то прошлые неудачи уже не будут иметь значения[283]. Иногда способность не отступить – это уже большая победа.
Стоики, как и все остальные люди, не избавлены от несчастий и неудач. Непобедимыми их делает то, что они не сдаются. Стоики извлекают максимум пользы из сложившихся обстоятельств, будь то неудача, катастрофа или финансовые трудности. Если стоика сбить с ног, он встанет, отряхнется и продолжит упражняться и совершенствоваться.
Как быть полезным обществу
Римляне часто задавались вопросом, который впервые сформулировали греческие философские школы. Они переформулировали его следующим образом: что лучше – служить Римскому государству или отдавать все свое время досугу, посвятив жизнь философии?
Эпикур считал, что мудрец должен по возможности избегать государственных должностей, поскольку они нарушают спокойствие духа. В отличие от него, ранние стоики Греции утверждали, что мудрец должен стремиться к участию в управлении государством, потому что политика дает философу возможность быть полезным обществу[284].
Разумеется, в современном мире ситуация гораздо сложнее, чем эта черно-белая дихотомия. В Античности самым надежным способом служения обществу была политическая карьера. Она также прокладывала дорогу к богатству. Но сегодня политика вряд ли может считаться единственным способом принести пользу обществу. Иногда она бывает даже наихудшим из возможных вариантов – вы просто зря тратите время, пытаясь исправить неработоспособную систему. Кроме того, есть огромная разница между современным государственным чиновником и главным советником императора во времена Сенеки.
Сенека, как и мы сегодня, отвергал старый, черно-белый подход к необходимости приносить пользу обществу. Как и мы сегодня, он учитывал множество нюансов. Сам Сенека, будучи истинным стоиком, участвовал в политике, но, судя по его многочисленным работам, он советовал друзьям отказаться от государственных должностей и посвятить свое время изучению философии.
По иронии судьбы, ранние стоики Греции, советовавшие философам участвовать в политике, сами сторонились ее. Но как указывает Сенека, основатели стоицизма совершенствовали законы, причем не только для одной страны. Они трудились «для всего человечества», для людей «всех стран и поколений, нынешних и грядущих»[285]. Сенека пишет: «Действительно, от человека требуется одно – быть полезным людям. Если нельзя большинству – тогда немногим; нельзя немногим – тогда близким; нельзя близким – тогда себе. Ведь принося пользу другим, беспокоится обо всех, делает общее дело»[286].
Сенека был убежден, что мудрецу-стоику не следует участвовать в политике и в управлении государством[287]. Если ситуация безнадежна, то какая в этом польза? Кроме того, если мудрец решит посвятить свое время досугу, он может принести пользу обществу и будущим поколениям другими средствами[288]. Собственно, именно так Сенека относился к своей жизни и службе. Он сожалел о времени, потраченном на службу Нерону, и хотел встать на правильный путь, пока жив. Вот что он писал Луцилию:
Я… занялся делами потомков. Для них я записываю то, что может помочь им. Как составляют полезные лекарства, так я заношу на листы спасительные наставления… Я указываю другим тот правильный путь, который сам нашел так поздно, устав от блужданий[289].
Интересно, что Сенека говорил Луцилию, что его теперешняя работа – писать для грядущих поколений, то есть для нас. Он верил, что эта направленная в будущее работа важнее всего, что он мог бы делать в римском сенате или в коррумпированной политической и общественной среде своего времени.
Сенека был абсолютно уверен в том, что делает. Он не сомневался, что его произведения найдут читателей в далеком будущем. «Я буду дорог потомкам», – писал он. Философ даже убеждал Луцилия, что увековечит его имя, сохранив для будущих читателей[290]. Как ни удивительно, смелое предсказание Сенеки в точности сбылось. Сегодня, по прошествии двадцати столетий, «Нравственные письма к Луцилию» входят в число самых популярных работ античных философов. Сенека признавался другу: «Для немногих рожден тот, что думает лишь о поколении своих сверстников. Вслед придут многие тысячи лет, многие сотни поколений; гляди на них!»[291]
Для кого бы вы ни трудились, для близких вам людей или будущих поколений, оба подхода достойны восхищения. Сенека показывает, что существует бесчисленное количество способов, которыми мы все можем приносить пользу обществу – как одному человеку, так и многим людям. Этот путь открыт для всех, независимо от их способностей и склонностей.
Глава 11. Жить полной жизнью смерти вопреки
Будешь ли ты жить долго, зависит от рока, будешь ли вдосталь, – от твоей души.
Сенека. Нравственные письма к Луцилию. 93.2 [218]
Как долго я проживу, зависит не от меня, как долго пробуду – от меня.
Там же. 93.7
«Куда я ни оглянусь – всюду вижу свидетельства моей старости», – писал Сенека Луцилию. Он только что приехал на свою виллу в окрестностях Рима и пожаловался управляющему, что содержание ветхого дома обходится очень дорого. Но потом Сенека объяснил другу: «Управляющий отвечает мне, что тут виною не его небрежность – он делает все, да