в атаку. Здесь главной задачей будет перемешать всех игроков таким образом, чтобы бить мощными конструктами по местности было не с руки ни одной из школ. Иначе у нас будет два трупа. И третий вариант, последний. На арену выпускаем Даню, Майю, Бобра, Берна и Графыча. И хреначим все, что движется, так, как получится. Ну, что скажете?
Я поднял руку.
— Третий вариант. Это по-нашему.
— Полностью согласен, — кивнул Графыч.
Все остальные тоже проголосовали за третий план. Просто выйти всей толпой и хреначить направо и налево, кого увидим.
А чего, интересно, ждал от нас магистр?
Мы же грифы, а не какие-нибудь танцоры.
Собирались быстро и весело. Берн балагурил за троих, пытаясь таким образом побороть волнение. Бобер всех подначивал, пока не получил нахлобучку — сначала от Майки, потом от Азры.
Только Графыч казался каким-то притихшим и сосредоточенным. Время от времени он поправлял свой наглазник и хмурился каким-то своим мыслям.
Я ободряюще хлопнул его по плечу.
— Да все будет отлично, не сомневайся!
Он улыбнулся в ответ, и эта улыбка показалась мне по-детски беззащитной.
— Надеюсь, что так.
Когда мы покинули гостевой дом, то с удивлением обнаружили небольшую группу поддержки, которая при виде нас сразу начала улюлюкать и махать флагами.
Нашими, Карл! Нашими флагами!
Если бы это видел Янус, он бы нами гордился!
Солнце радостно бликовало на крышах и жестяных флюгерах, сверкало на гладких булыжниках чисто вымытой мостовой. Мы топали по дороге, все прибавляя шаг, и в итоге явились на арену первыми.
Следом потянулись ассасины и танцоры. Последними явились ветродуи.
Как в первый день мы все собрались на арене, ожидая сигнального гонга.
И наконец он прозвучал.
Судьи еще раз зачитали правила — и о разрешении на использование всех видов атаки, и о запрете на вмешательство. А потом потребовали представить списки участников.
Никаких обсуждений не было — все школы заранее продумали состав своих отрядов. Получив четыре списка, судьи принялись объявлять участников.
Ассасины действительно выставили «середнячков». Причем четыре бойца походили один на другого, как родные братья — темноволосые, легкие, примерно одного роста. И только один из них, иллюзионист, был выше остальных на целую голову и выделялся длинными соломенно-светлыми волосами.
Ветродуи выставили всех своих подмастерий и двух первогодок, среди которых оказался и мой давний приятель. Правда выглядел он немного помятым и почему-то виноватым.
Танцоры удивили набором оружия. Кроме копейщика и двух мечников у них был один парень с молотом и еще один — с парой больших ножей и арбалетом.
Ну а потом объявили нас.
Не знаю, почему, но в тот момент, когда я услышал свое имя из уст судьи, все мое взбудораженное волнение вдруг улеглось.
Вот и все, прелюдия закончилась — теперь настало время показать, чего я стою на самом деле.
Чего мы все стоим.
Все, кто не участвовал в битве, покинули арену.
Мы разошлись по разным сторонам. Трибуны притихли в напряженном ожидании.
— Ну что, парни, — проговорила Майка, поглаживая рукоять своего меча. — Всем — хорошей драки. Давайте им всем покажем, за Януса!
— За Януса, — эхом повторил я.
Ударил гонг.
Наши противники переглянулись — и бросились навстречу друг другу, будто напрочь позабыв про нас.
А в следующую секунду, слившись в единый отряд, и ветродуи, и ассасины вместе с танцорами вдруг двинулись на нас!
У меня по коже пробежал озноб. Майка ругнулась. Бобер охнул, а Графыч, отступая на шаг, скрипнул зубами.
Пятнадцать бойцов против пяти.
И что нам теперь делать?..
Валерка ударил мощным порывом ветра, и чтобы устоять на ногах, нам всем пришлось постараться. Иллюзия в два раза увеличила отряд, движущийся на нас. Над головами бойцов один за другим начали вспыхивать конструкты…
— Это же предварительный сговор, — прошипел Графыч. — Три школы против одной — это неправильно и несправедливо!.. — выкрикнул он.
Танцоры в переднем ряду, услышав его слова, мерзко ухмыльнулись.
А нам в головы с задних рядов полетели пылающие огненные шары.
— С-суки! — взвизгнул Бобер, отскакивая в сторону и хватаясь за обожженную руку.
— Всем рассредоточиться! — скомандовала Майя.
— Не честно… — опять повторил Графыч, и в этот раз его голос прозвучал устрашающе.
Я обернулся, и увидел, как он стаскивает с глаза повязку.
— Это все… Нечестно!!! — крикнул он, и голос Графыча, как раскат грома, прогремел над трибунами.
Земля под ногами дрогнула. Мы переглянулись и дружно, как по команде, плюхнулись на четвереньки в песок. Противники от такого зрелища заржали в голос.
А в следующее мгновение от Графыча во все стороны по земле потянулись трещины, выплевывая серые клубы дыма. Арена содрогнулась, и, громыхнув на всю столицу, земля ухнула вниз на несколько метров, поднимая вверх облака пыли. Ударная волна разметала весь объединенный отряд противников в разные стороны. Оглушительный треск пронесся над головами, и в то же мгновение несколько гигантских трещин разломили арену, увлекая в раскрывшуюся пропасть всех, кто попадался на пути! Защитный пузырь со стеклянным звоном лопнул, и трещины разбежались дальше, раскроив трибуны.
Женщины завизжали. Зрители бросились в стороны. Флаги, красиво развеваясь, планировали с верхних ярусов вниз. Судьи повскакивали со своих мест. К трибунам со всех ног бросились целители в своих ярких одеждах.
А Графыч, весь бледный и мокрый, будто только что из-под дождя, рухнул на колени в песок рядом с распластавшимися по земле соратниками.
Я вскочил на ноги, выхватив меч. Взглянул в огромные от испуга глаза Майки, и, повернувшись к соперникам, вскинул руку с мечем вверх и закричал:
— Мочи козлов пока не очухались!
Глава 13
Последний бой — он трудный самый
Я рванул к первому попавшемуся ассасину. Тот как раз приподнял голову, пытаясь сфокусировать взгляд.
Ну уж нет. Лежи, как лежал!
Я хорошенько добавил ему рукоятью меча, и противник отрубился, растянувшись на взрытом песке.
Отлично!
Все наши бросились вперед, по пути выбирая себе противников.
Судьи повставали с места. Краем глаза я видел, что они что-то активно обсуждают и даже спорят — наверное, решали вопрос, можно ли в сложившихся обстоятельствах продолжать бой.
В конце концов, защитного пузыря больше не было, да и трибуны изрядно пострадали.
Но черт возьми, останавливать нас сейчас было бы несправедливо! Окинув быстрым взглядом арену, я мысленно пересчитал противников, способных продолжать сражение.
Меньше всего повезло ассасинам — у них на ноги поднялись только двое. Не считая того парня, которому я только что помог отключиться. Еще двое их воинов провалились в трещину и сейчас стонали, жалуясь на переломанные ноги.
Ничего, мужики. Потерпите немножко. Как только мы тут по-быстрому управимся, целители вас