Вопрос изучался в основном в отношении «Славы» и «Цесаревича», поскольку остальные два линкора бригады («Андрей Первозванный» и «Император Павел I») уже в августе расстались со своими величественными решётчатыми мачтами, сменив их на тонкие мачты-стойки шестового типа. Основным условием, из которого следовала конструкция нового рангоута, было размещение радиосети, достаточной для устойчивого приёма сообщений в соответствии с принятыми тогда нормативами. Основные мероприятия в данном случае заключались в следующем. Фок-мачта срубалась, грот-брам-стеньга опускалась. Под клотиком грот-мачты поднимался реёк, на правом ноке которого подвешивался блок для пропуска фала радиосети. Фал и оттяжки её крепились одним концом на правом крыле кормового мостика, другим — на верхнем носовом мостике или на трубе, на специальном рейке. Угол снижения радиосети с ватерлинией не должен был быть меньше 45°. Подобная конструкция «при хороших условиях атмосферы» позволяла «ручаться за [устойчивую радиосвязь в пределах] 200–250 миль». [208]
Корабельный инженер Свеаборгского порта Комаров обращал внимание на необходимость устройства на трубе «лёгких кронштейнов для подачи шаров, сигналов и телеграфа» (подкрепление трубы для этого не требовалось). При переносе прожектора на носовую трубу её признавалось необходимым подкрепить восемью балками.
7 ноября 1914 г. состоялось заключительное заседание комиссии. Было отмечено, что «высота трубы позволяет подводной лодке ориентироваться при занятии позиции перед атакой с той же степенью точности, как и по мачтам». Отмечалась невозможность установки единственной мачты посередине корабля между трубами, поскольку для этого не имелось места, занятого «приспособлениями стоящих там гребных судов», при этом отказ от грот-мачты был невозможен по причине её необходимости для расположения шкивов и проводки такелажа грузовых стрел. В итоге постановили «в настоящее время мачт не снимать и новыми не заменять». [209] Этим и закончилось вся история, развитие которой в последний раз могло повлиять на существенное изменение внешнего облика «Славы» и «Цесаревича».
Последние предложения — инициативы флота, 1915 г.
Вопрос с перевооружением «Славы», закрытый, казалось бы, навсегда, неожиданно возник вновь к исходу кампании 1915 г. Он определённо был навеян впечатлениями от действий корабля в конце июля — начале августа при отражении попыток кайзеровского флота прорваться в Рижский залив. 4 октября 1915 г. командующий Балтийским флотом вице-адмирал В. А. Канин отправил начальнику МГШ вице-адмиралу А. И. Русину с борта «Рюрика» письмо следующего содержания: «Вследствие малочисленности у нас линейных кораблей и продолжительности срока их постройки является желательным поддержать старые и с надёжными механизмами корабли, насколько это представляется возможным, на уровне современности. Основываясь на этом и принимая во внимание очевидную слабость линейного корабля „Слава“ по сравнению с одновременно с ним построенными германскими кораблями типа „Дойчланд“, нахожу необходимым линейный корабль „Слава“ перевооружить и прошу Ваше превосходительство не отказать в распоряжении о составлении расчётов по следующим двум вариантам:
1. Снять все лишние надстройки и 6-дм башни заменить четырьмя, а если возможно, так и пятью с борта 8-дм пушками в каземате.
2. Заменить 6-дм артиллерию 130-мм.
Полагаю, что после перевооружения, особенно согласно варианту 1, линейный корабль „Слава“, мало пригодный вследствие недостатка хода для действий в открытом море, будет в состоянии противостоять линейным кораблям додредноутного типа на позиции». [210]
Несомненно, что это послание было инспирировано штабом командующего, который, будучи минёром, в проблемы артиллерии предпочитал особо не вникать — на письме имеются подписи начальника штаба флота контр-адмирала Н. М. Григорова (в 1911–1915 гг. командира дредноута «Гангут») и флаг-капитана по оперативной части М. Б. Черкасского (бывшего старшего офицера «Славы»).
По получении письма МГШ, как и следовало, препроводил его «для расчетов» в ГУК. 9 октября из Управления кораблестроения пришёл ответ, где значилось, что «перевооружение по первому варианту не может быть осуществлено за неимением свободных пушек и станков и за невозможностью изготовления их, вследствие перегруженности заводов срочными заказами, до весны 1916 года». [211] О варианте с 130-мм орудиями было обещано сообщить дополнительно — в ГУК этот вариант оставили для проработки.
Она подтвердила полную возможность перехода на 130-мм калибр. Согласно расчётам, в носовых погребах корабля могло поместиться 1008 выстрелов, средних и кормовых — по 540, т. е. всего 3168 выстрелов, по 264 на каждое 130-мм орудие, против 225 выстрелов на каждое 6-дюймовое. Общий вес 130-мм снарядов исчислялся в 57,73 т, зарядов — в 116,77 т (всего 174,5 т против 186 т 2700 6-дюймовых выстрелов). При занятии всего объёма 6-дм погребов 130мм боезапасом количество 13-мм выстрелов увеличивалось до 3232 (212,2 т). [212]
Однако до перевооружения «Славы» на 130-мм калибр дело так и не дошло. Возможно, дело было в ограниченных возможностях наличия этих орудий, которыми в то время интенсивно перевооружались крейсера «Олег», «Богатырь», «Прут» и «Кагул». Не исключено, что на решении вопроса сказались и ограниченные производственные возможности русских заводов и портов, во время войны столкнувшихся с огромным объёмом работ по судоремонту, модернизации и пополнению флота кораблями чрезвычайных военных программ. Так или иначе, «Слава» окончила свои дни с такой же главной артиллерией, как и начала.
Подводя итог исследованию несостоявшихся планов перевооружения «Славы» и «Цесаревича», следует отметить ряд обстоятельств. Во-первых, из хода событий видна не первостепенность этой задачи в ряду других технических начинаний Морского министерства. Движение вопроса, несмотря на неоднократное его возбуждение (преимущественно со стороны МГШ), осуществлялось довольно вяло, о чём свидетельствуют значительные промежутки времени между очередными контактами всех вовлечённых в него инстанций. Реализация замысла всякий раз упиралась в нежелание расхода значительных финансовых ресурсов. Так, по смете 1913 г. перевооружение на 8″ артиллерию с модернизацией обоих кораблей должно было вылиться «в не менее чем 13 млн руб.», т. е. почти половину цены линкора-дредноута, или около 3 % с таким трудом полученного от Думы в 1912 г. ассигнования на Программу усиленного судостроения. Во-вторых, немаловажным являлось отсутствие свободных производственных мощностей. Русские судостроительные, бронепрокатные и орудийные заводы находились в тот момент в стадии интенсивного расширения и техперевооружения и были перегружены работами в первую очередь по 12 дредноутам для Балтики и Чёрного моря. Любая дополнительная работа неизбежно сказывалась на графике готовности новых линкоров, который и без того был напряжённым до предела. И, наконец, даже в случае успеха оба корабля не становились действительно современными боевыми единицами — образно выражаясь, «полдредноута» за ту же цену выглядели намного более привлекательно, чем «макияж» двух броненосцев доцусимской конструкции, суть которых в результате подобной метаморфозы принципиально не менялась.
На фоне всех подобных соображений вопрос модернизации был явно обречён на пробуксовку. Переделки, быстро и успешно осуществлённые на «Славе» и «Цесаревиче» уже в ходе войны (увеличение угла возвышения 12″ орудий на «Славе», создание дополнительных зарядных постов в подбашенных отделениях 12″ установок, изменение системы досылания, демонтаж 75-мм батареи, кормовых мостиков, установка зенитной артиллерии и т. п.), показывают, что все предвоенные инициативы МГШ имели шанс лишь в случае действительной в них необходимости. Однако из документов следует, что подобная необходимость всякий раз по возбуждении вопроса со стороны руководства Морского министерства в итоге не подтверждалась.
Глава 5. В составе бригады линейных кораблей
Кампания 1911 г.
Ко времени возвращения «Славы» в свои воды в организационной структуре Морских сил Балтийского моря произошли существенные изменения. Приказом по Морскому министерству от 25 февраля 1911 г. за № 57 было объявлено новое распределение судов Балтийского флота, согласно которому из расформированного Балтийского отряда и кораблей, заканчиваемых постройкой, сформировали Бригаду линейных кораблей (с 1 мая 1911 г.). В неё вошли вступившие весной в строй «полудредноуты» «Андрей Первозванный» и «Император Павел I», а также ветеран Порт-Артура «Цесаревич», последний из «орлов» — «Слава» и числившийся при бригаде броненосный крейсер «Рюрик». Бригада линейных кораблей входила в эскадру действующего флота Балтийского моря и подчинялась начальнику Действующего флота (с июня 1911 г. — командующему Морскими силами) вице-адмиралу Н. О. Эссену. [213]