– Ты, правда, колдун? – выдохнула она.
– Отец Света, – он развел руками. – Даже неинтересно обманывать того, кто так тебе верит. Я соврал. Прислужник, что ночью закрывал за вами с кавалером дверь, шепнул мне, что слышал, как кавалер тебе сказал: поторопись, улица Братства далеко отсюда. А здесь на углу кабак, всю ночь работает. Хозяин видел, как вас вела к себе Розана. А уж ее здесь все знают. Я удовлетворил твое любопытство?
– Вполне, – она сдержала вздох, полный разочарования.
– Значит, ты на сегодня будешь первой, кого я удовлетворил.
И распахнув рот, полный белых зубов, засмеялся, заметив, каким взглядом она его одарила.
– Познакомишь нас, Доната, – услышали они голос и одновременно обернулись.
На пороге стоял хмурый Ладимир. Отвороты светлой рубахи разошлись, обнажая загорелую шею, русые волосы стянуты на затылке, меч пристегнут к поясу.
– Познакомлю, – она пожала плечами. – Отчего ж не познакомить. Это, – она сделала паузу, позволяя Ладимиру представиться самому: мало ли ему заблагорассудится назваться другим именем? Но он молчал. Только губы тянул в дежурной улыбке. – Ладимир. А это, – она опять сделала паузу: мало ли, граф захочет именоваться полным именем. Но тот тоже молчал. Только улыбался так, что сводило скулы. – Берт.
Переводя взгляд с одного на другого, Доната сделала для себя неутешительный вывод: она лишняя на этом празднике молчаливой дуэли.
– Вы не находите, Ладимир, – Берт говорил так, словно его попросили передать дурную новость старому человеку, но предупредили: не забудь вначале его подготовить, у него слабое сердце, – что это не место для такой девушки?
– Вот именно, – мягко ответил Ладимир, и у Донаты по спине пробежали мурашки. – Решением этого вопроса я и хотел бы заняться в ближайшее время. И попутно помочь девушке решить еще один вопрос.
– Может быть, я помогу девушке решить этот вопрос?
– Я знал, что Гранд добрый город. Но чтобы люди сами предлагали свои услуги…
– Простите, о каких услугах идет речь?
– Мне кажется, такой разговор заведет нас далеко. Боюсь, девушке станет скучно. Доната, – он обернулся к ней. – Пойди, пожалуйста, в комнату. Я скоро вернусь и расскажу тебе все, что узнаю.
От такой вежливости она оступилась, и едва не упала с крыльца. Но была вовремя поддержана парой рук. С одной стороны Ладимиром, с другой Бертом. Это помогло собраться с духом. Они хотят поговорить без нее? И слова возражения не услышат. Потому что ее тошнит от их приторных улыбок. Нравится им воздвигать стены на ровном месте и потом рушить их? Сколько угодно.
Доната коротко кивнула одному и другому, повернулась и пошла в дом. Радостная оттого, что десятки людей сегодня не увидят ее отчаянного, в нелепой попытке удержать вежливую улыбку, лица.
Проскользнуть в свой закуток, чтобы никто не заметил, у Донаты не получилось На видном месте у стола сидела Розана. Белые плечи едва прикрывало подобие ночной сорочки. Она была одна. Растрепанные рыжие кудри подчеркивали бледность лица. Бессмысленные глаза остановились на Донате, буквально пригвоздив ее к месту. Рукав ночной сорочки скользнул вниз, обнажая левую грудь.
– Хочешь меня? – колокольчиком прозвучал нежный девичий голос.
Выругавшись про себя, Доната некоторое время смотрела прямо в эти бездонные, лишенные смысла голубые глаза, пытаясь уловить насмешку. Но Розана оставалась серьезной.
– Душно у тебя, – Доната прошла через комнату, ловко вписавшись между широкой кроватью и стеной. Окно поддавалось с трудом, но устоять перед напором девушки не сумело. Прохладный ветер, ворвавшийся со двора, безжалостно расправился с липким, пропахшим ночным потом воздухом. Заметно посвежело.
– Хорошо на улице, – буднично заговорила Розана, будто не было предыдущего вопроса. – Для начала осени – погода самая та. Люблю это время. Хочется бежать из города, когда все в него стремятся. Есть хочешь?
Только сейчас Доната вспомнила, что последний раз ела вчера вечером. А в соседей комнате, насколько она помнила, кроме кувшина с вином ничего не было. Поэтому она застыла посреди комнаты с так и не прозвучавшим отрицательным ответом на губах. Розана и не нуждалась в ответе. Она поднялась, распахнула ящик, подвешенный над столом, неспешно достала оттуда хлеб, сыр, кусок копченой колбасы, два свежих огурца и какое-то лакомство в красивых обертках.
– Люблю конфеты. Ты любишь конфеты?
Донате не хотелось признаваться в том, что она не знает, что это такое. Но вопрос прозвучал так бесхитростно, а медленные движения Розаны так завораживали…
– Я ни разу не пробовала, – честно призналась она.
– Попробуй, – Розана протянула ей вазочку с лакомством. – Мой братец очень любил. Даже перед смертью попросил конфеток принести. Я принесла. Грех в последней просьбе отказать, – она села на стул, положила руки на колени и забыла о Донате. – Осень тоже только начиналась. Братец старше меня был на двадцать… а то и больше лет. Не помню уже. Да мы никогда особенно и не дружили. Отец, овдовев, на моей матери женился. Я родилась – меня отец очень любил, баловал как мог, а сына не очень привечал. А мне нравился такой большой брат… совсем как отец. Братец редко меня замечал. Придет вечером, глянет, и к себе в комнату. А перед смертью… мне тогда пятнадцати не было. Так вот, перед смертью обо мне вспомнил. Болезнь в нем была, и не старый совсем: чахнуть стал, тощий как жердь, и все кашлял. Так и угас. А потом, когда Озаренье, стал Истину говорить: хочу, говорит, Истину сестре сказать. Я, говорит, всю свою жизнь от девок страдал, вечно отказывали мне, так что и не допросишься. Вот ты, сестра, и будешь для людей в радость – никто от тебя отказа не услышит…
Полными ужаса глазами смотрела Доната на то, как Розана отщипывала кусок хлеба, как клала сверху кусок сыра, как все так же бездумно отправляла его в рот. Непростой рассказ усадил ее на край кровати.
– Жаль, – хрипло сказала Доната, – что меня в тот момент с братцем твоим рядом не было. Ножом бы ему по горлу, и захлебнулся бы кровью вместе с Истиной своей.
Розана перестала есть, и долго смотрела на Донату.
Когда поздним вечером пришел Ладимир и бросил короткое «собирайся, мы уходим», они с Розаной сипели у стола. Она рассказывала о своем детстве, щеки ее порозовели, а Доната молча слушала.
– Хочешь меня? – встрепенулась Розана, заметив Ладимира. Она так и не потрудилась прикрыть сорочкой обнаженную грудь.
Ладимир отрицательно покачал головой. Потом собрался было уходить, но неожиданно развернулся и порывисто погладил Розану по голове. Та отшатнулась, как от удара. Но когда Ладимир попытался убрать руку, вдруг схватила ее и прижалась к ней губами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});