Читать интересную книгу Биотеррор - Сергей Ковалев

Давешней красавицы у колодца не оказалось. Только несколько совсем маленьких детей — лет по десять максимум — собрались в кучку, увлеченные чем-то неразличимым под ногами. Впрочем, ведро было на месте, как и деревянный ковшик.

— Тетя, а мне налейте!

Алиса подняла глаза от ковшика. Перед ней стояла Злата — девочка, про которую Радмила сказала, будто бы та может слышать мысли людей. Верилось в это с трудом. Девочка выглядела донельзя обыкновенной.

— Держи. — Алиса зачерпнула воды и протянула ковшик девочке. — У меня, конечно, вода не такая счастливая.

— Спасибо! — Злата в несколько приемов осушила ковшик. — Уф-ф-ф! Все равно вкусно!

— А где Саша?

— Так сегодня уже свадьба, — важно сообщила девочка. — Она весь день будет готовиться.

— Разве свадьбы не с утра начинают гулять?

— У вас, городских, все не как у людей, — с взрослыми интонациями проворчала Злата. — Кто ж второпях такое важное дело делает? Нужно подготовить все как следует. Один раз в жизни бывает-то!

Алиса невольно улыбнулась. Ну да у них тут может, и вправду женятся один раз на всю жизнь. Патриархальные нравы. Небось еще и с самого детства родители сговариваются кого из детей с кем потом переженят. А те считают это само собой разумеющимся. И так же поступают, когда свои дети появляются.

— А ты тоже мечтаешь вырасти, да невестой стать? — поддразнила она Злату.

— Мне нельзя, — возразила девочка. — Я же слышащая. С таким даром редко рождаются. Хорошо если один в поколение. Когда бабка Любима помрет, я вообще одна такая здесь останусь. Нас берегут, мы не можем невестами быть… Да я и сама не хочу! И Сашка не хочет.

Алисе стало жаль девочку. Традиционный рай оказался не лишен темных сторон. Одну выдают замуж против воли. Другая с детства обречена на одиночество в виду особой полезности для общины. Не то, что бы Алиса была феминисткой, даже скорее наоборот. Однако такая жесткая предопределенность, безжалостное распоряжение чужими жизнями задело ее.

«Но у них такие традиции, — возразила Алиса сама себе. — И, похоже, они неплохо живут. В том числе и благодаря этим традициям. Они жестко ограничивают себя, но это компенсируется спокойной безбедной жизнью. Какое у меня право лезть в их дела?»

— Слушай, а во что вы там такое играете? — сменила она тему.

— А! — Злата подпрыгнула на месте и ловко развернулась на пятке. — В мурашиков! Пойдемте, я покажу!

Она вклинилась в группку детей, довольно бесцеремонно растолкав их, и поманила Алису. Девушка присела на корточки и только теперь разглядела на земле маленький городок. Сначала ей показалось, что это обычные игрушечные домики, только сделанные слишком уж аляповато. Но потом она увидела снующих по городку муравьев. Насекомые тащили в жвалах камешки, песчинки, кусочки коры и складывали из них очередной домик. Алиса с трудом удержалась от того, чтобы не протереть глаза.

Нет, ей не показалось. Муравьи споро возвели стены из камешков, покрыли их крышей из коры, немного покрутились на месте — словно обсуждали что-то — и деловито приступили к возведению нового домика.

— Как вы их так выдрессировали?

— Ничего мы их не выдр… — мальчик с длинными льняными волосами, перехваченными кожаной тесемкой, запнулся. — Мы их просто попросили. Мы эта… Поспорили, у кого улица красивее будет. Вот эту улицу я придумал. А эту — Улька. Эту — Златка. Но моя все равно самая красивая!

Алиса уже не слушала болтовню мальчишки.

Вот так. «Попросили» муравьев и те строят домики. И детям это не кажется чем-то поразительным, для них это просто игра. Видимо, подобные чудеса давно стали для них обычным делом, о котором и говорить-то не стоит. На что же тогда способны местные взрослые? Значит, Виктор прав — это другая реальность… Нет, не так. Ведь она никуда не проваливалась, никакой особой границы между поселком и внешним миром нет. Значит, это просто слепота, самодовольная уверенность в том, что волшебство невозможно, потому что невозможно. И точка! А оно вот, прямо под носом! Даже дети им владеют!

— Значит, вы все умеете приказывать муравьям?

— Мы им не приказываем, — очень серьезно возразил тот же мальчик. — Это очень плохо! Позвизд коль узнает о таком, так выпорет, что сидеть потом неделю не сможешь. Мы их просим. И потом всегда честно платим за работу медом.

— Ага, понятно.

Алиса посмотрела на Злату.

— А ты, значит, можешь читать мысли людей? И мои сейчас читаешь?

— Да ну, — отмахнулась девчонка. — Это ж голова совсем опухнет, если все время чужие мысли слушать. Для своих места не останется.

— Но можешь ведь?

«Ну, могу. И что?»

Алиса вздрогнула, услышав в голове детский голос. Определенно принадлежащий Злате, стоявшей с закрытым ртом. Да и услышала она не ушами. Голос прозвучал внутри.

— Вы не пугайтесь так. Я не все мысли могу слышать. Только те самые, которые сверху. Ну, как если говорить, только с закрытым ртом. Вот бабка Любима — та в самую глубь может заглянуть. Я пока так не умею.

— Это утешает, — призналась Алиса. — Ничего интересного там все равно нет. А кто в поселке еще что-нибудь такое умеет?

— Какое?

— Необычное. Как с муравьями говорить, или мысли слушать.

— Дядя Корень умеет сразу двумя косами косить, — сообщила после недолгого раздумья Злата. — Только он это редко показывает.

— А дед Мистята умеет дым через нос пускать кольцами!

— Я не об этом.

Алиса умолкла, увидев на лицах детей искреннее непонимание. Для них телепатия была сопоставима с умением пускать кольца дыма. А то, пожалуй, и скучнее.

— Тетя Алиса, а покажи, какие в твоем городе дома?

— Да я же не могу с муравьями говорить.

Дети недоверчиво засмеялись.

— Так не бывает. — Злата взяла девушку за руку. — Я тебе покажу, и ты сразу научишься.

Данила

Я покорно тащился за Виктором и размышлял о том, что хлеб полицейского возможно и не так уж тяжел, но совершенно точно пресен.

Мы обошли уже с десяток домов, и в каждом разговор повторялся с нудностью закольцованного музыкального файла. Взрослое население «Воробьиных полей» было поголовно занято в поле, огородах и теплицах, так что общаться приходилось со скучающими дома стариками. Разговаривал с ними Виктор, я изображал фон. Зачем полицейский таскает меня с собой, было непонятно. На вопросы Виктор отвечал уклончиво. От бегства меня пока удерживало то, что заняться все равно было нечем. Можно, конечно, опять съездить в Москву за новыми гаджетами, но меня не оставляло предчувствие, что в поселке готовится нечто серьезное. Я не решился оставить Алису без присмотра. И лишний раз испытывать судьбу не хотелось — дважды меня лишили электроники, в третий раз могут и мозги вышибить. Раз такой непонятливый.

Распрощавшись с очередным бодрым старичком, никак не желавшим отпускать гостей, пока те не выслушают до конца всю историю его рода, мы с Виктором выбрались на площадь немного перевести дух.

— Пошли к колодцу, Шерлок. Надо освежиться. Вода, я тебе скажу, у них тут высшего качества.

Девушки, наливавшей вчера воду, у колодца не оказалось. Зато неподалеку я заметил Алису, о чем-то оживленно разговаривающую со стайкой местных детей.

— Вода как вода, — прокомментировал Виктор, отпивая из ковшика. — Если бутылку «Серебряного ключа» в морозилке десять минут подержать, то же самое будет.

Я забрал ковшик, отпил пару глотков и признал его правоту:

— Вчера она мне показалась вкуснее. Наверное, подействовали чары красавицы невесты, которая эту воду мне поднесла.

— Невесты?

— Да… — Я запнулся. — Если подумать, знаешь что странно? У всех, кого мы встречали в этом поселке, имена такие, что фиг запомнишь. Радмила, Любомир, Гневлята. А девчонку эту — ну, которая невеста — зовут Саша. Как твою беглянку звали?

— Александра. Вот оно, значит, как. Девчонку они приняли, но заботиться-то о ней особо не кому. И работать она толком не может — городская же, к деревенскому труду не приспособлена. Вот и решили ее замуж сбагрить. Типа, пусть муж кормит-одевает.

— Она мне особо счастливой не показалась. Хотел ей даже предложить махнуть в Москву, но тут какой-то старый хрыч вмешался. Я думал, он ей родственник.

— Получается, ее силой здесь держат? — задумчиво протянул Виктор. — Не пойму. Местные упорно твердят, что не было никакой чужой девушки. Зачем? Наоборот, сдали бы нам ее на руки, избавились бы от обузы.

— Ты ее не видел, — возразил я. — Ну, то есть, в реале не видел. Фотографии наверняка не передали того ощущения… не знаю, как сказать. Если бы я снимал фильм про ангелов, не задумываясь взял бы ее на главную роль. Так что вполне допускаю, что она кому-то здесь сильно в сердце запала.

— Да ты, смотрю, поэт, — рассмеялся полицейский, но тут же вновь стал серьезным. — Если ее тут силой держат и тем более хотят против воли выдать замуж, это уже уголовное дело. Надо прижать хозяйку гостиницы. Мне кажется, она в курсе всего, что здесь происходит.