Читать интересную книгу Собрание сочинений в четырех томах. 4 том. - Борис Горбатов

— О чем? — удивился тот.

— Ну, например, о славе!..

— Мы не летчики!

— А все-таки?

— Чудак ты, Виктор! — пожал плечами Андрей. — Какая ж может быть у шахтера слава! Наша с тобой слава под землей ходит, ей на люди и выходить-то неудобно. Она ж чумазая, черная...

— Д-да... Конечно, какая это слава? — опять согласился Виктор. — Вот наши с тобой портреты который год висят, а где нас, кроме «Марии», знают?..

Главное, чтоб совесть перед людьми была чистая, — назидательно сказал Андрей, — а слава — бог с ней!..

— Ну, а любовь?

— Любовь?..

— Ну, хотя бы любовь...

— Любовь... — задумчиво повторил Андрей. — Любовь — это да... Это, говорят, счастье...

— А ты откуда знаешь?..

— Так я ж сказал: говорят...

— Ой, Андрей! — лукаво засмеялся Виктор. — Подозреваю я, что ты влюблен.

— Я?! В кого?!

— А это тебе видней, в кого...

— Та, ей-богу ж. Виктор... Та провалиться мне на месте... — заволновался Андрей.

— Ладно, ладно! Выдавай свой секрет.

— Та какие ж у меня от тебя секреты?

— Черт тебя разберет. Ты хитрый!

— Я?!

— Ты.

Я?! — Андрей чуть не заплакал от обиды. — Бессовестный ты! — сказал он дрожащим голосом. — Если ты на Веру намекаешь, так я ж тут при чем?

— А кто ж при чем? — посмеивался Виктор.

— Я ж ею ни капельки не интересуюсь...

— Развратный ты человек. Андрей! — смеясь, сказал Виктор. — Вскрутил девочке голову, а теперь — в кусты... Так когда же я ей вскрутил? — взмолился совсем расстроенный Андрей. — Я ж с нею и слова не сказал ни разу. И не целовались мы никогда...

— Ладно, ладно! — поддразнивал Виктор, зная, что попадает в больное место. Андрей нежданно-негаданно, себе на беду, покорил хрупкое сердечко Веры, дочери старика соседа. Он долго даже не подозревал об этом, а когда ему сказали ребята, вспыхнул, покраснел и разозлился на «кучерявую дуру», как он ее тут же назвал. Скромный и честный, он не мог не почувствовать, как легла теперь на его душу ответственность за эту чужую, ненужную ему любовь. И не знал, что делать.

— А вот я ее оттягаю за косы, — мрачно сказал он, — сразу вся дурь пройдет.

Они уже подходили к вокзалу.

— Где тебе! — смеясь, сказал Виктор. — Вот увидишь, она еще тебя на себе женит...

Та ни в жизнь! — вскричал в ужасе Андрей и испуганно оглянулся.

— Женит, женит! Пойдем лучше, пока ты еще холост, в буфет, пива выпьем. А то потом жена не даст.

Они зашли в буфет и спросили пива. На вокзале было оживленно — ждали скорого Москва — Минеральные Воды.

— Поедем на Минеральные Воды, Андрей, а?..

— Нет. Я к морю хочу, — задумчиво отозвался тот, вытирая с губ пену.

— Ну, к морю так к морю. Все одно минеральные воды не полезны для шахтерских желудков. Я так считаю, а?..

Наконец, пришел скорый. Ребята вышли на перрон. Поезд стоял здесь всего минуту. Они проводили его спокойным, чуть-чуть насмешливым взглядом, без тоски и зависти. В чем дело? Они и сами могли поехать на курорт в Минеральные Воды! Но Андрей хочет к морю.

Поезд прошел, оставив за собой облако пара и дыма, и перрон опустел. Только одна девушка, вероятно пассажирка скорого, осталась на перроне. Она стояла спиной к ребятам, стройная, молодая, в строгом черном костюмчике; пикейный беленький воротничок кокетливо высовывался из-под пиджачка.

— Э-э! — восхищенно прошептал Виктор. — Обратите внимание! — Он подмигнул приятелю и вдруг беглым шагом подошел к девушке. Андрей за ним.

— Поднесем, барышня? — крикнул на ходу Виктор, подражая носильщикам.

Девушка обернулась и радостно вскрикнула:

— Виктор!

Он остолбенел.

— Даша, ты? — не то удивленно, не то разочарованно произнес он. Так это только Даша, дочь дяди Прокопа! Но как она изменилась! Действительно, стала городской барышней, совсем киноактриса, красивая, стройная — и чужая. И все-таки это только Даша — девчонка, которую они когда-то чуть не оттаскали за косы в полутемном штреке.

А она стояла перед ними веселая, возбужденная, даже уши от волнения порозовели, и улыбалась обоим. Так всегда бывает, когда после долгой разлуки возвращаешься домой, к родным местам; первый встретившийся знакомый кажется тебе самым родным, самым близким человеком на земле.

— Какие вы оба здоровые стали, черти! — говорила она, тряся их руки.

— А ты? Совсем дама!

Они говорили теперь наперебой, почти не слушая друг друга. Только Андрей молчал, он вдруг оробел.

— Так ты на каникулы?

— Ой, так соскучилась!

— А мы и не думали, не гадали. И дядя Прокоп ничего...

— Я так соскучилась, так соскучилась...

— Ты б хоть телеграммой предупредила...

— А зачем? Я взрослая! И потом, я думала — трамвай...

— Трамвай скоро пустят! — сказал вдруг низким басом Андрей и смутился. Он был совсем подавлен. Нет, это не Даша, какую некогда знал он смешной, чумазой девчонкой-лампоносом, с русыми тощими косичками. Теперь это барышня, студентка Горного института. Вот какой у нее крутой и высокий лоб! Андрею казалось, что никогда еще не видел он девушек с таким умным лбом. А глаза?! И глядит она смело, открыто, весело, прямо в лицо человеку, не то что та «кучерявая дура». Нет, никогда еще не встречал Андрей столь прелестной и столь недоступной девушки, как эта Даша. Он смотрел на нее исподлобья, украдкой, но уже не отрываясь. И сам на себя злился, что смотрит: «вот уставился, как баран на новые ворота», а не смотреть не мог. «Светик!» — вдруг вспомнил он, как звали ее шахтеры когда-то.

— Что ж мы стоим тут, як дурни на свадьбе? — спохватился Виктор. Он взял чемодан Даши и приподнял его: чемодан был нелегкий. — Ого! — сказал он. — Меньше як за трояк не понесу!

Он чувствовал себя с Дашей так же легко и свободно, как с любой рудничной девушкой. В конце концов это ведь только Даша, вот и носик у нее смешной, курносый, и веснушки, и волосы растрепались из-под берета, и вообще ничего особенного, просто милая, хорошенькая девочка, он и не таких видал!

— Ну, пошли, что ли! — громко сказал он. — По дороге чи навпростец?

Решили идти «навпростец», через степь в Гремячую балку, — так ближе, а тропинки все известны наперечет. Сразу же и двинулись, и Даша, уже на ходу, нетерпеливо стала расспрашивать, что нового на «Крутой Марии», какие новости. Новости? Виктор только удивленно пожал плечами. Какие ж могут быть новости па шахте! Работаем...

— Сейчас мы на новом горизонте работаем, — сказал он. — На горизонте шестьсот сорок. Недавно подготовили.

— Знаю, — отозвалась Даша. — Мой батя тоже там.

— Как же! Он як раз у нас начальником участка.

— А что батя? Постарел? Да? Сильно постарел?

— Так как же он может постареть? — удивился и даже обиделся Виктор. — Нет, постареть он никак не может! — прибавил он с суровой нежностью, с какой всегда говорил о старике, о своем учителе.

— Все-таки! — озабоченно вздохнула Даша. — Ему как-никак уже пятьдесят семь...

— Он нас сам пригласил к себе на участок работать, — гордо сказал Виктор. — Правда ж, Андрей?

— Правда... — пробурчал тот.

— Ну, а еще что нового? — спросила Даша.

— Ну, новую подъемную машину установили.

— Мощную?

— Та хватает! Абы было чего качать...

— А с добычей как?

— План выполняем...

— И звезда горит?

— Та горит!

— Еще вентилятор у нас теперь новый... — негромко напомнил Андрей.

— Да! — засмеялся Виктор. — Поставили-таки. Там такая музыка! Оркестр.

— Осевой вентилятор? — заинтересовалась Даша.

— Та какой же еще, осевой!.. Там така музыка!.. Его за шахтой поставили, в Шубинском лесу. Он за сто верст воет, як домовой. Вот послушай. Мабуть, и тут слышно.

Они остановились и прислушались. Вокруг них все гудело, пело и выло на все лады. Где-то лязгало железо, ухал паровой молот, можно было различить и резкий, крикливый голос станционной «кукушки» и стрекот электросварочного аппарата, но все эти разнообразные звуки все же сливались в один басовитый, многотонный и общий гул, и в нем невозможно было разыскать и выделить ровное, заунывное гудение вентилятора «Крутой Марии».

— Нет, тихо. Не слыхать, — с сожалением сказал Виктор. Ему и в самом деле казалось, что над степью висит нерушимая тишина: к обычному же привокзальному и рудничному гулу он давным-давно привык и просто не замечал его, не слышал.

Андрей взвалил Дашин чемодан на плечо. Двинулись. И Даша снова начала жадно выспрашивать новости.

— А правда, что вентиляционный ствол проходить начали? — спросила она.

— Та начали понемногу...

— А где, где?.. — встрепенулась Даша. Она интересовалась этим не только как студентка Горного института. Она с детства привыкла жить жизнью шахты. И с детства же привыкла радоваться при словах «новая проходка».

Вообще новостей на «Крутой Марии» оказалось неожиданно много, особенно когда стали перебирать людей: кто умер, кто уехал, кто пошел на выдвижение, а кто и загремел вниз, а этот женился, а другого ваяли в армию, а тот справил себе собственный домик в три окна и даже корову купил...