Читать интересную книгу Вольные стрелки - Михаил Нестеров

Да начала торгов оставалось два часа пятнадцать минут. И едва Цыплаков установил этот новый отсчет, факт продажи городка, хождения по лезвию вокруг него Сергея Харламова отошли на задний план и стали фоном. На первом месте – Ирина Харламова. Что касается Цыплакова и его маленькой группы, то он не хотел ввязываться в драку: Глумов убьет заложницу и сделает это хладнокровно. Пусть даже не сам он нажмет на спусковой крючок. Главное – собрать сведения, которые помогут настоящим профессионалам освободить заложницу.

Сараев подозвал Ахмеда Кушева, которого почему-то назвал ходячей альтернативой Сергея Глумова.

Они приехали в городок за три часа до начала представления, что соответствовало стратегии оперативных мероприятий. Они могли явиться на объект и в десять утра, но что делать в оставшееся до мероприятия время?

– У нас три часа в запасе, – напомнил Сараев. Этого хватало на то, чтобы проверить весь городок и разместить на проблемных местах по нескольку человек. Одним из этих мест был берег реки. Именно был, пока Сараев лично не побывал там и не пораскинул мозгами. – Глумовцы не станут торчать здесь до окончания вечеринки. Уберутся, когда надобность в заложнице отпадет. Так что нам придется выставить здесь пост. Трех или четырех человек будет достаточно.

Неудовлетворение в работе мог принести тот факт, что Сараеву не представилась возможность поработать с людьми, обслуживающим персоналом. Но дело в том, что большинство обслуги – люди проверенные. Во-первых, это официанты и повара из ресторанов братьев Хусейновых. Оба брата, разумеется, также были включены в привилегированный список приглашенных. Проблем со стороны лазер-джеев и музыкантов Муса Сараев не видел. Всего несколько человек, и они все время будут на виду.

* * *

Здесь было довольно сыро для долговременного хранения оружия, но месяц или два оно могло храниться без последствий, особенно если речь шла о российском и советском оружии.

Ирина Харламова приникла глазом к щели в перегородке. Она хорошо разбиралась в оружии, неплохо стреляла, в том числе из автомата.

Эти боевики, взявшие ее в заложницы, были вооружены автоматами «абакан», подготовились к операции основательно, как моссадовцы, сравнила Ирина Михайловна.

«Абакан» обладал несомненными достоинствами – высокой убойностью пули, кучностью при стрельбе форсированными очередями и малой, едва ощутимой отдачей. Из него можно было изрешетить машину так, что все живое из нее полезет мясным фаршем. Снабженный оптическим прицелом «абакан» в отдельных случаях мог заменить снайперскую винтовку.

Ирина Харламова два или три раза стреляла из автомата Никонова, один раз – в рамках программы «Жены офицеров». Женщины не стали обсуждать новые кулинарные рецепты и прочую глупость: в то время, когда их высокопоставленные мужья наблюдали за ученьями на полигоне, они отправились в тир...

Если группы антитеррора были вооружены пистолет-пулеметами, удобными для ведения огня в закрытых помещениях, то эта группа была полной противоположностью... «Абакан» был армейским автоматом.

Ирина наградила себя статусом заложницы, особо приближенной к важной персоне. Ей даже стало жутко от этого определения. Однако она для того себя и подогрела этим положением, чтобы набраться смелости.

Она мысленно перекрестилась, суеверно прикусив губу, и с решимостью на лице вышла к солдатам.

Кое-кто из них переглянулся. Кто-то остался неподвижен. Они будто поникли, почувствовав ответственность за содеянное, но не могли загладить вину. Харламова решила помочь им сделать этот шаг. Именно такое настроение и такие чувства, сравнимые разве что с материнскими, заполнили ее. Она просто-напросто не могла взять в расчет настрой солдат, как особый тренировочный режим.

Она отыскала старшего группы:

– У вас проблема. Только вместе мы можем решить ее.

– У тебя сейчас одна задача, – заметил ей Глумов, – живой остаться. Иди-ка ты на свое место.

Он встал, бросил товарищам:

– Пойду прогуляюсь.

* * *

Дорога 3-й категории. Танкодром. Она не вписывалась в представление Цыплакова о тактике похищения: это стремительность, прямота, отсутствие гибкости, где все расписано по секундам. Рукав, зеленая улица. Там, по его представлениям, стоял регулировщик, реальный или виртуальный, неважно. Он становится лицом к кортежу, выбрасывая руку с жезлом в сторону. И как только последняя машина вписывается в крутой поворот, проезд снова закрывается.

Цыплаков не нашел съезда на эту дорогу. На его месте высилась куча мусора. Дорогу завалило, пронеслось в голове Павла. К этому времени он сбросил скорость до черепашьей. Его уже подстегивали гудками машины, вынужденные плестись за ним, как вдруг впереди обозначился свежий след, словно пролом в стене амброзии. Нет, для «зеленой улицы» он не годился, но кто-то же проехал фактически через неприступную стену. Цыплаков больше не сомневался. Он включил правый поворотник и, прибавив газу, резко свернул с дороги. Сердце его сжалось, когда высокая и жесткая, как розги, трава ударила по бамперу, по капоту, нахлестала «восьмерке» бока...

Он выехал на поляну и, заглушив двигатель, осмотрелся. Совсем недавно здесь останавливалась легковая машина. На глиняном участке Цыплаков обнаружил следы нескольких человек. Они привели Цыплакова к месту пересечения главной и второстепенной дорог, и там он обнаружил нечто странное. Он споткнулся на ровном месте, разметав пустые пластиковые бутылки, и увидел на влажном грунте четкие отпечатки шин. Он еще толком ничего не понял, но в голове пронеслась победная мысль: «Вот где они проехали!» Они расчистили дорогу, а потом снова завалили мусором. Он не ошибся, и Харламову привезли сюда.

По его расчетам, до входа в коллектор было чуть больше километра.

Глава 35. Неразлучники

– У нас гости, – передал по рации спецназовец по кличке Камель. Фактически он озвучил доклад Муравьева, контролирующего подступы с этого направления. – Явился патлатый. А с ним – двое. Первый, судя по описанию, – Багдасаров. Вторая – Ипатьева. Жду распоряжений.

Сергей Глумов не раздумывал, когда приказал взять эту троицу. Он в это время находился на месте входа в коллектор, ровно на границе двух прудов, разделенных дорожной насыпью, и мог добраться до бункера как по земле, так и подземными коммуникациями. Рядом с ним находился Гном. Он кивнул ему, и они скрылись под сводчатым перекрытием переливной системы. Сюда они добрались по коллектору. Глумов два или три раза проходил этим путем и вот сегодня решил «обновиться». Еще и потому, что наконец-то узнал причину рождения этого старого подземного хода...

Для диверсантов взять «языка» было так же элементарно, как передать на билет. Четыре человека покинули свои посты. Работа намечалась короткая, и оба направления остались без присмотра всего на две-три минуты.

Спецназовцы двигались навстречу друг другу, сжимая в невидимых тисках тройку во главе с Цыплаковым. И отработали их по классической схеме. Та пара, что двигалась агентам навстречу, неожиданно для последних вышла на дорогу. Другая, пользуясь кратковременным замешательством противника, атаковала сзади.

Ипатьева оказалась единственной, кто избежал жесткого удара. Ноль-эмоций приостановил разбег, чтобы не нанести Цыплакову фатальную травму, и ударил его ногой под левую лопатку. По инерции он увлек за собой Ипатьеву и заломил ей руку уже в нижнем партере, оседлав ее. С его губ на лицо Шелковой Моли упала слюна.

– Пискнешь – умрешь, – предупредил он ее.

– Я умру, если ты не закроешь пасть. Похоже, ты родился и вырос на этой помойке.

Ноль-эмоций беззвучно рассмеялся. И с той же улыбкой ударил Ипатьеву в висок. Она обмякла. Он вынул из кармана пластырь, сорвал с него защитный слой и залепил пленнице рот. Заодно поглядывал на товарищей. Те связали своих визави для конвоирования: один конец веревки фиксировал связанные в запястьях руки, другой конец через петлю на шее был соединен в месте, соединяющем голень и стопу.

Первым на ноги поднялся Цыплаков. Глянув на Багдасарова, он заметил ему:

– Хорошие прогнозы сбываются не всегда.

Видя, что его никто не опекает, он рванул вперед. Но тут же упал. Петля, накинутая на шею со стороны ноги, тотчас придушила его. Он мог бы задохнуться, если бы не подоспевший к нему спецназовец, вооруженный «абаканом». На нем была военная форма без знаков различия, лицо исполосовано гримом. В зашумевшей голове Цыплакова родилось сравнение«прифронтовая полоса».

Военный ослабил петлю на его шее и предупредил:

– В следующий раз я пройду мимо.

– Что, наручников на всех не хватило? – прохрипел Цыплаков.

Подоспевший Глумов ответил с уверенной усмешкой классика: