Читать интересную книгу Жизнь животных, Том II, Птицы - Брем Альфред Эдмунд

Все особенности строения тела дятла приспособлены к его образу жизни; своими цепкими когтями он держится на отвесных стволах дерева, а хвост предохраняет его от соскальзывания вниз; крепкий, острый клюв как нельзя лучше приспособлен к долблению; наконец, язык, благодаря своей тонкости, проникает в любое отверстие и может следовать за всеми изгибами проточенного насекомым хода.

За исключением Австралии и Мадагаскара, дятлы распространены по всем частям света. Образ жизни всех дятлов в существенных чертах весьма сходен. Большую часть времени они проводят лазая по деревьям и даже во время сна привешиваются к внутренним стенкам дупла. На землю они спускаются очень редко; неохотно пролетают они также большие расстояния, но это происходит, вероятно, вследствие беспокойного нрава, который заставляет их исследовать едва ли не каждое попадающееся на пути дерево. Долбя своим клювом, дятел откладывает большие или меньшие куски коры, открывая, таким образом, убежища насекомых, вытаскивает их своим языком и проглатывает. Различные насекомые, во всех стадиях их развития, главным образом живущие в деревьях, под корой или в древесине, составляют любимую пищу большинства дятлов; некоторые виды едят также разные ягоды и семена и даже устраивают кладовые, в которых сохраняют их; а некоторые американские виды, как рассказывают, грабят иногда других птиц и поедают их яйца и птенчиков.

Голос дятлов, в особенности тот звучный, напоминающий хохот, крик, который далеко раздается по лесу, звучит замечательно весело, и потому понято, что дятел принадлежит к одним из наиболее любимых человеком птиц; кроме того, дятлы производят музыку и иного рода: подвесившись к сухому суку, они быстрыми ударами клюва приводят его в колебание; этим вызывается громкий звук, который бывает слышен на расстоянии 11/2 верст. Гнездо помещается всегда в древесном дупле, выдолбленном самим дятлом; в сущности, гнездом служит просто дно дупла, выстланное щепками. Кладка состоит из 3-8 блестящих белых яиц, высиживаемых обоими родителями.

Надо постоянно напоминать людям, что дятлы приносят нам пользу и никогда не причиняют ни малейшего вреда; они истребляют самых опасных врагов леса, и в этом отношении заслуги дятлов неоценимы. Кроме того, они приносят еще и косвенным образом пользу, так как строят жилища нашим полезным птицам, гнездящимся в дуплах.

Наиболее известный представитель подсемейства зеленых дятлов (Picinae) – зеленый дятел (Picus viridis). Верхняя сторона тела – оливково-зеленого цвета, верхняя часть головы и затылок – ярко-красные, нижняя часть туловища – желтовато-белая, хвостовые перья – черные с бурыми поперечными полосками. Зеленый дятел водится во всей Европе, кроме Испании и северных окраин; всего охотнее он поселяется в местностях, где рощи чередуются с открытыми полями.

Эта птица выказывает ту же неугомонность и неутомимость, как и все его родичи. Лазает она так же ловко, как и они, а своим умением ходить по земле превосходит всех других дятлов. Жизнь ее протекает приблизительно следующим образом. Рано утром зеленый дятел оставляет свое ночное убежище и пускается странствовать. Он перелетает с дерева на дерево, обыскивая их снизу вверх; если приблизиться к нему в это время, то дятел быстро перебегает на противоположную сторону, лезет выше и вдруг незаметно покидает дерево с громким, ликующим криком. До полудня он успевает осмотреть не менее 10 деревьев, не пропуская притом ни одной муравьиной кучи. Летом, когда трава на лугах скошена, он много бегает по земле, ища червей и гусениц; зимой же посещает склоны, с которых стаял снег, и выискивает здесь насекомых. Приручение старых дятлов почти невозможно, вследствие их буйного, неукротимого нрава.

Близким родственником зеленого дятла оказывается седой, или седоголовый, дятел (P. viridicanus). Область его распространения обнимает большую часть Европы и всю Сибирь, до Персии и Японии. Он разделяет участь черных и зеленых дятлов, так как с каждым годом количество этих птиц заметно уменьшается. Характером и поведением седоголовый дятел настолько напоминает своего ближайшего родича, что нужна значительная опытность, чтобы отличать их друг от друга.

В Америке существует род зеленых дятлов, называемых шилоклювыми дятлами (Colaptes), заключающий около 40 видов.

Из них наибольшей известностью используется золотистый дятел (C. auratus); оперение его очень пестрое; стволы у маховых перьев оранжево-желтые, у хвостовых – красные. Он распространен по всей восточной части Соединенных Штатов. Ни один из известных мне дятлов не переносит так легко неволи, как золотистый, который представляет в клетке очень любопытное зрелище.

В южн. и зап. штатах С. Америки, кроме золотистого дятла, встречается сходный с ним вид – медный дятел (C. mexicanus), отличающийся более темными красками.

В то время, как большинство дятлов преимущественно отыскивают пищу на деревьях, существуют и такие, которые охотятся на земле; сюда относятся полевой дятел (C. campestris), населяющий безлесные равнины Ю. Америки; он питается термитами в муравьями, чрезвычайно многочисленными в этих равнинах, и приносит, таким образом, значительную пользу земледелию. Полет и голос его такой же, как и у его европейских родичей.

Красноголовый дятел (C. erythrocephalus) отличается слабо изогнутым клювом; голова и шея его – ярко-красная, спина, маховые и хвостовые перья – черные, надхвостье и нижняя сторона тела – чисто-белые. Эта птица, по словам Вильсона, встречается в Америке до того часто, и воровские привычки ее так общеизвестны, что каждый ребенок может рассказать о ней. За исключением дрозда-пересмешника, едва ли встречается птица более резвая и веселая, чем этот дятел; вся жизнь его – одно сплошное веселье. По-видимому, он нисколько не боится человека, хотя это его злейший враг. Но никому нельзя посоветовать терпеть его в своем саду, потому что он не только питается всякого рода плодами, но при этом еще портит их в огромном количестве.

В Калифорнии и Мексике красноголового дятла заменяет его родич – калифорнийский дятел (C. formicivorus), по величине равный нашему пестрому дятлу. Все лето он усердно преследует насекомых; осенью же весьма прилежно выдалбливает в коре дубов и сосен небольшие дырочки, в которые вкладывает желуди; благодаря этому, кора какого-нибудь хвойного дерева иногда выглядит так, точно она усажена бронзовыми гвоздями. Желуди эти собираются в огромном количестве, и ими же питаются зимой не одни дятлы, но также и белки, мыши, сильно грабящие эти запасы.

Переходим теперь к подсемейству пестрых дятлов (Dendrocopinae), заключающему 150 видов.

Первый род этого подсемейства – черные дятлы (Driocopus), в которым принадлежат самые крупные и сильные виды; все они отличаются черной окраской и оперением головы, нередко образующим хохол.

Наш желна, черный дятел (Driocopus martius) отличается ярко-красным цветом верхней части головы. Родиной черного дятла может считаться вся Европа, поскольку она покрыта лесами; он поселяется в больших лесах, преимущественно таких, где его не беспокоят люди и где хоть изредка попадаются высокие, толстые деревья.

Наши желна чрезвычайно резвая, быстрая на лету, пугливая, ловкая и сильная птица. Большие муравьи и их куколки, а также всевозможные древесные насекомые, особенно личинки вредных жуков, составляют пищу этой птицы; чтобы добраться до древесных ос и их личинок и до подтачивающих дерево жуков, он отщепляет большие куски от деревьев, а муравьев ловит подобно муравьеду, т. е. приклеивая их к своему липкому языку.

В начале апреля желны приступают к постройке гнезда; они закладывают его в дерево с выгнившей сердцевиной. Во время насиживания самец и самка правильно сменяют друг друга. При хорошем уходе удается довольно долго держать молодых в неволе и даже до известной степени приручить их.

Североамериканский белоклювый дятел (D. principalis) распространен в южной части Соед. Штатов и на острове Кубе. Эти милые, красивые птицы, сходные по образу жизни с нашими черными дятлами, сильно преследуются, так как их красные хохлы и белые клювы употребляются индейцами в качестве амулетов. Вильсон пробовал держать белоклювого дятла в неволе, но оказалось, что это дело не легкое. Он кричал совершенно подобно маленькому ребенку и своим криком однажды до того испугал лошадь Вильсона, что она едва не убила седока. Когда исследователь ехал с этой кричащей птицей по улицам, то все женщины в испуге выбегали на улицу или выглядывали из окон, чтобы узнать причину такого странного шума. В конце концов он снес дятла в свою комнату и оставил его там без надзора; вернувшись через час, он увидел, что птица успела уже почти освободиться: ей удалось уже продолбить часть стены. Чтобы предупредить повторение подобной попытки, Вильсон привязал дятла цепочкой к толстой ножке стола; через некоторое время, войдя в комнату, он с ужасом убедился, что стол стоит уже не на четырех, а на трех ногах. От предлагаемой ей пищи птица упорно отказывалась и на третий день умерла с голоду.