Я оценил. Это не страх. Не безразличие или нежелание сражаться за товарищей. Только самые опытные солдаты готовы бросить своих на верную смерть. Понимая, что тем все равно не жить. Понимая всю боль и горечь. Но при этом также понимая, что, если они сунутся сами — только зря погибнут.
Снайпер это знал. И потому луч прицела его винтовки продолжал гулять по мусорке, выискивая мою голову. Одно неверное движение, один неосторожный шаг — смерть.
Я чувствовал, как ярость объединяется с азартом. Как растет напряжение. Тактические наушники помогали ориентироваться. Но я не бил одиночек. Я возвращался, стараясь производить минимум шума. Где ползком, а где короткими перебежками. Я двигался обратно к лагерю болотников. Обходил поисковые отряды и спешащих на помощь медиков. Мне безразличны их жизни. А вот боезапас нужно сохранить для главной цели.
Добравшись до лагеря немного с другой стороны, я подлез под колеса фургона. Перекатился и, оказавшись внутри периметра, тут же спрятался за откидным столиком. Дома на колесах объединяли крыши с навесами, так что в лагере было на удивление сухо. Вот только для меня это не плюс. Маскировка в таком месте работать перестала. Дождь больше не скрывал шумы.
— Тише, — донесся до меня женский голос. — Мы в безопасности. Злые дяди снаружи лагеря. Внутрь никто не попадет.
Ей ответило несколько всхлипывающих голосов.
Вашу бога душу мать! Мирняк! В горячке боя я совершенно забыл о семьях преследователей. Черт. Нет. Я должен быть спокоен. Только не снова.
Кровавая ярость подступала к голове. Застилала взор. Губа уже разбухла и кровоточила, но другие части тела мне сейчас требовались в целости. Пришлось вновь ее прикусить.
— Мама, что это?! — испуганно спросил детский голос, когда я неосторожно дернулся. Металлическое колено глухо ударило по борту фургона.
— Тише, родная. Все в порядке, — прошептала женщина. А затем из дома на колесах раздалось характерное шипение рации. — Два-семь. Нарушитель у нас.
Луч винтовки мгновенно сменил направление. Начал шарить между домами. Крики болотников и топот ног начали окружать меня со всех сторон. Десять. Двадцать человек. Черт. У меня на всех пуль не хватит, даже если я не буду мазать. А от ярости руки дрожали все больше. Сердце бешено колотилось.
«Твои три минуты давно истекли!» — выругался я, но ответа не последовало. Больше того, он не прошел. На линзе отобразилась недоступность сигнала, и мат стал крепче.
Такое могло произойти в трех случаях. У болотников нашлась высокочастотная глушилка. С их-то уровнем обеспечения из начала века? Очень сомневаюсь. Они могли убить Терьера и прострелить ему дата-джек. Думать об этом не хотелось, но вариант отбрасывать нельзя. И наконец — он мог сбежать, уйдя так далеко, что сигнал не проходил. Мог? Теоретически — вполне. В любом случае теперь я один, и мне из этого дерьма выбираться.
— Стрелять на поражение! Никаких переговоров! — раздалась команда совсем близко. — Он семерых наших прикончил. Как увидите — бейте сразу!
Отличный совет. Только прежде вы должны меня увидеть. Да и даваться просто так я не собирался. Шаги раздавались все ближе. Стремительно приближались со всех сторон. Ни отойти, ни спрятаться я не мог. По крайней мере, если смотреть в одной плоскости. Но никто меня не ограничивал.
— Он лезет на крышу! — раздался из фургона женский крик. Они услышали, как металл бьет по стене все выше, и поняли мое намерение.
— В прицел его! Стрелять по готовности! — вновь раздался командный голос. Тот же, что и прежде. Но теперь я узнал точное местоположение его обладателя.
Оттолкнувшись здоровой ногой, я выскочил снизу, держась у самой земли. И стоящий у меня на пути парень не успел среагировать. Он метился наверх, как и приказывали. Но я не собирался становиться легкой мишенью. Просто простучал магазином, куда дотянулся. Парня я снес, вырубив мощным ударом в челюсть. Судя по хрусту — сломал.
Следующий противник начал опускать ствол, но я оказался быстрее. Шесть трешек подряд вошли в дедовский бронежилет, выбивая фонтанчики крови. Два картриджа отлетело в сторону. А я, не замедляясь, уже мчался дальше, к главной цели. Автоматная очередь раздалась откуда-то сбоку. Задело. Я упал и перекатился через голову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В боку кололо. Но футболка сдавливала рану, не позволяя краям разойтись. Не сейчас. Нельзя отвлекаться. Я прыгнул вперед, уходя от преследователя. И, скрывшись между домами, выскочил прямо перед снайпером. Перехватив рукой ствол, отвел винтовку в сторону, а сам выпустил полмагазина в упор.
Даже тактические наушники не спасли от грохота выстрела прямо у головы. Вспышка пламени на секунду ослепила. Старая, но крепкая броня штурмовых войск смотрелась на снайпере неуместно, но зато удержала трешки. Лобовые пластины полопались, но противник уцелел.
Он дернул винтовку на себя, но, поняв, что ничего не выйдет, отбросил оружие. Удержать здоровенную двухметровую стальную дуру одной рукой я не смог. Противник воспользовался секундным замешательством, выхватил висящий на поясе короткий автомат. Но я уже пришел в себя.
Полный картридж трешек вошел в его локтевой сустав. Гибкие соединения всегда и на любой броне — самое слабое место. Враг взревел от боли, но не сдался. Бросился вперед, намереваясь задавить бронированной тушей. Принимать такой вызов я не собирался. Отпрыгнул, всадив последние пули в забрало его шлема. А затем упал, откатываясь в сторону.
Противник не успел среагировать из-за треснувшего смотрового стекла. Пробежал мимо, затормозив только через секунду. Этого мне хватило, чтобы сунуть пистолет в кобуру. Решение валялось рядом, и я без сомнений схватил здоровенную винтовку. Древняя конструкция оставалась интуитивно понятной. Затвор на себя, проверить, что в стволе есть патрон. От себя. Вскинуть. Спуск!
Отдачей меня отбросило назад. Ни системы гашения, ни противохода, ни даже плавающего ствола в этом динозавре не было. Мощный патрон лягнул меня всеми исходящими силами. Словно под автомобиль попал. Несколько мгновений понадобилось, чтобы прийти в себя, но падающего на землю снайпера со здоровенной дырой в груди я успел увидеть.
— Вот он! Сюда! — донесся полный ярости мужской голос. Как же я понимал!
Автоматная очередь прошла совсем близко, но били явно неприцельно. Бег вообще на точности стрельбы плохо сказывается. Я откатился в сторону и с сожалением выбросил винтовку. Патронов к ней у меня не было, а магазин оказался пуст. Тащить же на себе эту дуру в окружении — чистой воды самоубийство. Она весила под двадцать кило и сильно меня замедляла.
Избавившись от груза, я проскочил под навесом. Обогнул последнее укрепление и бросился в центр поселения, к заветной клетке с кошачьим. Как я его вытащу с раной в боку и сидящей на хвосте сворой врагов? Черт его знает. Но оставаться на одном месте точно не вариант.
Очередной поворот встретил меня кинжальным перекрестным огнем. Упав, я откатился назад. Быстро выглянул, заставляя линзу заснять происходящее, а потом открутил запись.
Мата было много. А вот решений — ни одного.
Несколько человек заняли заранее подготовленные позиции и удерживали все направления. То, что при рассмотрении карты я принял за бочки с топливом, оказалось бронированными корзинами. Их приварили к здоровенному гусеничному вездеходу, служившему главным зданием у болотников.
А еще именно в нем меня должен дожидаться заветный приз.
Ситуация быстро скатывалась в кромешный ад. Пришлось признать, что противник подготовлен куда лучше, чем я ожидал. Вот только сейчас это не имело большого значения. Выбраться из ситуации оно мне не поможет. Стараясь успокоить дыхание, я держал на мушке два возможных подхода. По крайней мере, по отношению к преследователям моя позиция выглядела достаточно удачной. Но что дальше?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Гранат нет. Патронов — полтора магазина. Где напарник и что с ним — неизвестно. Я был в жопе, настолько глубоко, насколько это вообще возможно. Еще и рана в боку начала кровоточить. Я чувствовал, как мокрое пятно расползается под футболкой. Потеря сознания мне пока не грозила, но слабость в руках уже появилась.