Читать интересную книгу Час негодяев - Александр Афанасьев

Второй.

– Ты что делаешь?!

Он толкнул второго номера и сбил ему прицел.

– Ты что, с…а, делаешь?

Координатор схватил его сзади, за плечи.

– Ты… что…

Пули снайпера ударили одна в стену, другая влетела в комнату. Они поняли, что снайпер где-то в районе Кабмина на высоте засек их огневую точку и пытается подавить их.

10:08 «Мирон», «Спенсер». Ну здесь наблюдателей можно неограниченно.

10:14 Плюс подумай о позициях. Возможности, глубина помещения, наблюдение – вход в здание и вперед. Какие сектора мы потеряем, если спустимся.

10:26 «Мирон», «Спенсер». Сектор, в принципе, захватываем большой: справа от фонарей стадиона – влево здание с зеленой крышей, дальше туда, дальше левее не видно и не видно самую ближнюю маленькую баррикаду.

10:41. На угол, где я стоял, можешь туда выйти? Там есть окна?

10:47 На угол я вот наблюдаю стойку с фонарями стадиона.

10:51 Плюс налево вниз что не наблюдаешь? Ближняя баррикада – это та самая старая там?

10:58 Да. Грушевского в принципе видно, но самую ближнюю баррикаду не видно.

11:03 «Мирон», которая по нижней дороге идет, вот эту не видно.

11:09 Плюс плюс, мы ее отсюда наблюдаем.

11:14 «Мирон», ну я своих спускаю сюда.

11:18 Оставь «Добера», сам спускайся.

11:23 Повтори, ветер.

11:28 Спусти пока одну пару, вторую пока оставь. Как принял? Когда расположитесь, скажешь.

11:37 Плюс. Одна останется наверху, две внизу будут.

11:43 «Штанга», «Колун», спускайтесь.

Это был Арут. Парень в теме, его отца приземлили в девяностые, а Арутик – наполовину еврей, наполовину армянин – отсиделся в Израиле, потом вернулся. Вернул и кое-что из собственности отца… в девяностые не парились, зарегистрировано – не зарегистрировано, а у покойного Льва Самуиловича оказалось все зарегистрировано, кое-чего через суд удалось вернуть… ну не убивать же наследника законного владельца, в самом деле… все-таки в Европу идем. Но он понимал, что надо соответствовать и что если он вернулся, то в стороне оставаться не удастся. Вступил в партию, нашел покровителя, начал активно участвовать в официальной жизни города… и неофициальной тоже.

Он был кем-то вроде второго номера. В Украине так принято – у каждого крупняка есть вторые номера, третьи. Это не Россия – в России привыкли делать бизнес в одиночку, у каждой нормальной конторы только один владелец, а здесь не так. Второй номер делает то, от чего может откреститься первый… он контачит с криминалом, размещает заказы на не совсем законные и совсем незаконные действия. Вот и он стал вторым номером у одного из днепропетровских олигархов, упал в долю.

Поэтому в номере здесь сидел именно он. Арутик.

С…а.

– Ты чего? Юра. Сдрейфил?

Первый номер снайперской команды облизал губы. Они уже ушли с юго-восточной стены гостиницы и теперь отсиживались по комнатам… непонятно было, что происходит и как. Нормальный бой длится недолго, час… два. Победа все равно приходит к одной из сторон. А тут – и не мир и не война…

– Ты чего, Арут. Базарили – надо «беркутов» стрелять, а?

Арут многозначительно улыбнулся.

– Было.

– А этот… он по своим бьет, с…а. По своим.

– Какие они свои?

Теперь Арут уже не улыбался, он нехорошо скалился.

– Какие они свои? Мне они свои? С какого перепугу?

…

– Может, тебе они свои?

…

– Тогда какого… ты в Америку двинул, а? Семью свою вывез? Свой?

Первый номер смотрел в пол.

– «Беркуты» сдулись. Начался вывод. Кина не будет.

– А?

– Что слышал, Юра. Зэк слился. И еврики слились, им Путин позвонил. Кина не будет. Какое-то соглашение готовят. Все согласны.

…

– И теперь все в наших руках. Чем больше трупов, тем лучше, понял? Потому что всех их повесят на зэка. И на Путина.

…

– Если сейчас все сольются, мы знаем, что будет. Лет через пять-семь тут будет Путин. Просто потому, что противостоять ему будет некому.

…

– Так вот. Сейчас решается: или – или. Через трупы никто переступить не сможет. И трупов должно быть много. Очень много…

…

– А ты думал, как, Юрик? Думал, мы твою семью в Америку отправим, устраивать будем только за то, что ты пару мусоров шмальнешь? Да тут любого из толпы выдерни, волыну дай – он за бесплатно шмальнет…

Арут улыбнулся. Он перешел на свой братковский базар. Становился сам собой. Избавился от удушающего пиджака «приличий» хотя бы на время.

– Так что давай, Юрик. Не дрейфь. Плати за билет…

Он встал, подошел к окну. Обычный номер… угловой.

– Давай.

…

– Ну? Или, может, твоих обратно привезти, а тебя сдать? Так это мы быстренько…

Первый номер встал, подошел к окну. Поежился от резкого, порывистого ветра, рвущего шторы.

– Кого?

– А пофиг кого, Юрик. Давай.

Он взял винтовку на распор на ремне. Под ухом гнусавил Арут:

Гудбай, Америка, о-оГде я не буду никогда,Услышу ли песню,Которую запомню навсегда…

Рвался ветер… Развиднелось… в прорехи туч проглядывало зимнее, холодное солнце. Там, внизу, жил и сражался Киев…

Он выстрелил. Кто-то там упал на брусчатку, пятная ее кровью.

– Молодец, Юрик! Давай еще!

11:46 Плюс.

11:47 Плюс.

11:55 «Мирон», тридцать пять «Хасану».

11:57 Тридцать шесть.

12:02 «Мирон», у нас есть позиция, можно ниже из центра здания работать. Как нам быть с «Добером»?

12:11 Ты спускайся, «Добер» остается. Наблюдай позицию. Когда все пойдет, расположишься, меняешь «Добера» вниз.

12:23 «Мирон», я могу с «Хасаном» отойти.

12:26 Это кто?

12:28 «Гами»!

12:30 «Гами» и Се, работайте ближе. «Гами» и Се, где вы?

12:38 Мы работаем под вами, в межчердачном.

12:45 Базируйтесь в комнату, убирайтесь вниз.

Один вышел, на ту точку, расположил к себе второго. Пробуйте сектор постоянно сохранять под контролем.

12:55 «Хасан» плюс.

13:01 «Техас» выходит. Сказал, «Судья» дал команду на АП передислоцироваться. Что мы можем?

13:09 На АП всем?

13:11 Ну я так понял, всем. Выйди на «Судью» тогда.

13:15 Какая у него частота?

13:19 «Омар», «Омар».

13:22 Общая информация. Гостиница «Украина», центральная часть, 6-й сверху уровень. Два человека в форме с треногой.

13:41 Черная каска, белая или разгрузка или бронежилет. Оружия не вижу – не хватает кратности.

13:51 Наблюдаю оптику, снимают видео.

14:01 Сильно не высовывайтесь, оружие по возможности не светите, наблюдаем.

14:08 «Добер» плюс.

14:12 «Мирон», выходил на «Судью»?

14:14 Я им дал переговоры вести. Сейчас руководство свяжется и уточняет…

http://www.youtube.com/watch?v=2IcMmpXhRIw&app=desktop

https://docs.google.com/document/d/1QM-1xFYsByo7JFPYs6SPtKyPRKuD7zfXrIB-9xTBSNU/edit

Днепропетровск, пригород.

22 июня 2019 года

У правды есть одна неприятная особенность… и Козак это хорошо знал. Как только она открывается, ты должен что-то с ней делать.

Или ничего не делать и так и жить с ней. Жить с правдой о хладнокровном убийстве нескольких десятков человек, за которое так никто и не ответил. Жить, зная правду и быть соучастником этой правды.

Хоть он и недолго работал в ФБР, все же он был американским должностным лицом, прекрасно понимал пределы своих полномочий и то, как работает система. Преступление было совершено в Киеве несколько лет назад. Вне юрисдикции любого американского правоохранительного органа. Насколько он помнил, среди погибших в тот день не было ни одного гражданина США… надо было поискать среди раненых, но, скорее всего, не будет американцев и там. Черт, большинство американских граждан даже не знает точно, где находится Украина.

Как сотрудник американских правоохранительных органов, он вообще не имел право расследовать это дело. Да и дела то никакого не было. В США и, возможно, уже здесь.

В принципе, можно попробовать зацепиться за то, что этот урод пытался на него напасть. Но… это настолько натянуто… к тому же прямого нападения не было, а его действия выглядят намного более подозрительными и незаконными. Он даже не имел никакого права отнимать пистолет, тем более что у него в кармане есть другой пистолет, к тому же приобретенный не совсем законно.

В корпусе не раз солдаты, да и он сам задавали вопрос: «Зачем все это?» Им говорили – мы идем освобождать тех или других людей от власти жестокого диктатора. Крутили ролики, перед Ираком им даже привели какого-то иракского диссидента, и он рассказывал им, как жили люди при Саддаме. Кто-то верил, кто-то нет. Но практически никто в корпусе не сомневался, что они идут в бой за добро. Добро можно понимать по-всякому, но добро оно и есть добро. Если ты идешь в бой не за добро – тогда зачем вообще идти в бой? Зачем неделями сидеть на передовых базах, зачем патрулировать грязные, пыльные дороги, где каждую минуту может разорваться бомба и оторвать тебе ноги, зачем терять друзей, пить дрянную консервированную воду и подставлять себя под пули? Проблема в том, что, когда ты идешь в бой за добро и делаешь это на протяжении одиннадцати лет, потом меняться поздно. Ты воспринимаешь мир черно-белым, и неважно, где происходит зло, если оно происходит, ты должен предпринять что-то в связи с этим. Даже если это «что-то», вероятно, будет против геополитических интересов твоей страны и пойдет на пользу твоему противнику. Но какими, к чертям геополитическими интересами, можно оправдать массовое убийство демонстрантов в центре города?