Читать интересную книгу Магистр Ян - Милош Кратохвил

Но сколько бы рыцарь ни рассуждал, это не помогло ему решить вопрос об ужине. Неужели он не достанет монеты даже на похлебку? А вино? О нем лучше не думать. Вероятнее всего, подадут какую-нибудь мерзкую кислятину. И господин рыцарь с искренним отвращением плюнул.

В этот момент двери канцелярии приоткрылись и на пороге появился хрупкий мальчик в богатой пажеской ливрее. «Здесь он как торт на навозной куче», — подумал рыцарь. Но пажа не испугала канцелярия. Вдохнув ее вонь и брезгливо сморщив носик, мальчик пренебрежительно спросил:

— Эй, приятель, не знаешь ли ты, где я могу разыскать господина рыцаря Освальда фон Волькенштайна?

Да-а… Эта встреча напомнила рыцарю сцену из комедии, автор которой сводил героев самым невероятным образом.

— Чего тебе надо? Я — Волькенштайн, — ответил рыцарь, привыкший спокойно относиться ко всяким превратностям судьбы.

Паж мигом утратил прежнее высокомерие и учтиво сказал:

— Вас приглашает на ужин одна дама, которая просила не предавать ее имя гласности. Ваша честь, господин рыцарь, никак не пострадает: речь идет о благородном деле, которое в высшей степени важно для самой дамы. Если вы, благородный рыцарь, соблаговолите оказать мне честь, то я готов сопровождать вас до тех пор… пока это будет необходимо… Я к вашим услугам.

— Дорогой друг! — прервал Освальд фон Волькенштайн пажа. — Ты, кажется, упомянул об ужине. Если это так, то я ни в коем случае не могу пренебречь таким делом, которое является жизненно необходимым как для дамы, так и для меня. Я, собственно, не могу понять, ради чего мы всё еще торчим тут. Идем не теряя ни минуты!..

Рыцарь Освальд фон Волькенштайн сидел напротив донны Олимпии в лучшем номере гостиницы «У зеленого венца». Стол ломился от яств: на нем стояли жаркое, соусники с пряной подливкой, рыба, паштеты, сладости и кубки с темно-красным бургундским.

Ужинали молча. Гость не проявлял никакого интереса к хозяйке и был целиком занят своим желудком. Еще бы! Не каждый день случаются такие чудеса. Счастье надо ловить! Хозяйка внимательно рассматривала гостя. Очевидно, обе стороны были вполне довольны результатами своих занятий. Когда рыцарь наконец насытился, он и хозяйка благосклонно взглянули друг на друга и улыбнулись.

Рыцарь оказался в более выгодном положении: ему не нужно было начинать разговор. Она поймала его, как рыбу на приманку, — пусть теперь сама скажет, что ей от него надо. Она дьявольски красива и, несомненно, шлюха, — в этом рыцарь нисколько не сомневался. Она очаровательна. Рыцарю стало как-то не по себе, — он так много съел и выпил. Прочь, прочь грешные мысли! Господин рыцарь вполне сознавал свои возможности, — не такой уж он красавец, чтобы девка купила его за ужин для своей постели. Он ломал себе голову, стараясь найти хоть мало-мальски правдоподобную причину этой странной любезности.

— Вы, по-видимому, недоумеваете, почему я пригласила вас в гости? — нарушила молчание хозяйка. — Я выбрала вас после долгого размышления. Меня зовут Олимпия. Под этим именем я известна в Риме, Флоренции и Венеции. Нет нужды добавлять к этому еще что-нибудь. Теперь моя цель — Констанц.

— Все знаменитости стремятся в этот город… — попытался польстить рыцарь. — Но почему вы едете в Констанц через Аахен, если вы итальянка?

— Я еду из Парижа. Вы могли бы догадаться об этом по вину, французскому столу. В Италии мне рекомендовали вас…

Господин фон Волькенштайн удивленно поднял брови.

— …ваши друзья — Антонино Лоски и Бенедетто де Пилео.

О, эти имена! После швабской капусты они таяли у него на языке подобно бургундскому. Друзья Волькенштайна — драматург Лоски и поэт-лирик де Пилео. Они помнят о нем! А вдруг он встретится с ними в Констанце?

— Но это еще не всё. О вас рассказывали мне Паоло Верджерио, Бруни и секретарь папы Поджо.

— Мадонна! — восторженно воскликнул рыцарь. — Да вы садовница итальянской поэзии! Упомянутые вами поэты — дивный букет благоухающих цветов, который вы поднесли к носу недостойного. Скажите, что пишут сейчас эти титаны? Стих… Один стих, мадонна, из ваших уст…

— Эти поэты знают меня, но мне необязательно знать их стихи. Зачем они мне? Я берегу свою память для более важных дел. Впрочем, некоторые из этих поэтов довольно милые мальчики. Они помнят меня лучше, чем я их. — И донна Олимпия улыбнулась. — У них больше причин для воспоминаний. Но поэты сейчас ни при чем… Они лишь посоветовали мне обращаться к вам всякий раз, когда будет нужно. Вы — человек, умудренный жизнью. У вас достаточно возможностей познакомиться со двором Сигизмунда…

Тьфу, под такой красивой личиной не оказалось ни грана поэзии! Она встречалась с замечательными поэтами, а не запомнила ни одного стиха, ни одного… Он, пожалуй, отдал бы полжизни за стихи — после ужасной канцелярской скуки! А эта девка… Эта девка, по-видимому, знает о поэтах столько, сколько… сколько можно узнать о любом мужчине, независимо от того, пишет он стихи или нет. В душе неблагодарного рыцаря закипела черная злоба. Он поспешил залить ее вином. Такой ужин! Но почему она беспокоится о рыцаре? Не потому ли, что он хорошо осведомлен о дворе Сигизмунда?.. «Да, я так хорошо изучил его, что мне стало тошно. Но чего она сует свой нос в чужие дела? Неужели она… Подожди-ка, девка, ты не коллега ли мне?.. Чья шпионка? Папы, Венеции или… Кому бы ты ни служила, Освальд фон Волькенштайн должен держать ухо востро. А это нелегко: бургундское дьявольски задурило голову. Надо бы кончить пить. Но когда еще посчастливится отведать такого нектара?»

— Мадонна, я весьма тронут вашим вниманием к моей особе. Но, вполне сознавая свои возможности, — они, увы, весьма, весьма ограничены, — я никак не могу понять, что заинтересовало вас во мне?

Донна Олимпия засмеялась:

— Друг мой, будьте любезны — не вынуждайте меня быть с вами неискренней. Это не входит в обязанности хозяйки. Давайте перестанем ходить вокруг да около. Уверяю вас, мне хорошо или почти хорошо известна ваша особа. Я полагаю, что вы тоже уже познакомились со мной и узнали если не всё, то самое главное. — При этих словах донна Олимпия горько улыбнулась. — В таких случаях я полагаюсь на инстинкт художника. Только раз в жизни мне, когда я была юной девушкой, хотелось показать себя одному поэту лучшей, чем я была. Мне не удалось это. А теперь я даже не думаю об этом. Мы оба отлично умеем лицемерить. Поэтому давайте, друг, сразу перейдем к делу. Мне от вас нужны некоторые сведения. За любую цену. Я не скупа, — отказа не будет почти ни в чем… Вы, наверное, подумали, что меня кто-нибудь подослал к вам. Ошибаетесь. Эти сведения нужны мне самой и никому другому. Я хотела бы как можно больше знать об императоре.

— О Сигизмунде?.. Он еще не император.

— Римский король или император — это, в конце концов, одно и то же. В моих знаниях о Сигизмунде у меня есть кое-какие пробелы. О своих соотечественниках, — папе, его кардиналах и тех, кто мало-мальски значителен, — я отлично осведомлена. Мне нетрудно было бы кое-что рассказать вам о них. Но в моей коллекции не хватает римского короля. Я еду в Констанц — собираюсь сыграть там важную роль. Замечу вам, свою собственную роль. Мне нужна сила, нужны деньги; одно не бывает без другого. Я не хочу быть любовницей даже самого благородного негодяя, если он идет на поводу у более сильного человека. Мне нужно подняться как можно выше. Я должна точно знать, на кого следует делать ставку. Надеюсь, проще и откровеннее не скажешь.

Боже мой, вот это хищница! Волькенштайн едва не перекрестился. Рыцарь не сомневался: она говорила правду. Эта продажная тварь не щадила ни себя, ни собеседника. Донна Олимпия разговаривала с ним, как мужчина с мужчиной. Подобные бестии чаще всего бывают бесполыми. Ее откровенность по крайней мере упрощала всё дело.

— Как я понимаю, — буркнул немного разочарованный рыцарь, — речь идет о простой торговой сделке. Я мог бы наговорить вам целый короб. Но мне достаточно дать вам один совет: держитесь Сигизмунда!

— Мне не нужны советы. Прежде чем держаться кого-либо, необходимо побольше узнать о нем. Как поступить — я решу сама.

— Хорошо, тогда я начну по порядку. Вам, видимо, важнее всего знать его внешность, характер, склонности, отношение к супруге…

— Porca Madonna,[41] рыцарь! Чтобы выслушать вас, человек должен запастись ангельским терпением. Мне совсем не важно, красив он или нет. О его характере и склонностях я узнаю за одну встречу, а вы будете рассказывать целый месяц. Альковные сплетни? Не старайтесь — они мне давно известны. В Париже о его похождениях знают больше, чем он сам. Скажите, пожалуйста, доверяете вы мне или нет? Если доверяете, то не тяните и продавайте свой товар!..

Освальд фон Волькенштайн отлично догадывался, что нужно этой женщине. Сбросив с себя личину, он приступил к делу, — для него настало самое подходящее время. Усевшись поглубже в кресле, рыцарь дал понять, что готов изложить самые важные сведения. Для храбрости он наполнил бокал вином и придвинул его поближе. Теперь рыцарь и с помощью бога и с помощью дьявола готов был согласиться на всё что угодно.