Асил уже давно не удивлялся тому, что Сейдж так много знала обо всем, что происходило в стае маррока.
— Он мог бы послать меня, — сказал Асил. Но Анна ушла с Чарльзом. И это хорошо, ведь так? Конечно, это означало, что он не причинил ей никакого вреда своими поддразниваниями.
Сейдж посмотрела на него.
— Послал тебя? Серьезно? Я видела тебя в церкви вчера утром.
— Он мог бы послать меня, — повторил Асил. Он знал, что Сейдж начинала подозревать, что его безумие было притворным. Бран, вероятно, тоже так думал, поскольку не убил его, хотя Асил неоднократно просил его об этом. Пятнадцать лет спустя ответ был «еще нет». Это очень плохо, потому что и Сейдж, и Бран ошибались. Его безумие более утонченное и, в конце концов, могло убить их всех.
Асил опасен для всех вокруг, и если бы не был таким трусом, то заставил бы Брана разобраться с проблемой, когда впервые прибыл сюда или в любой другой день с тех пор.
Он мог бы разобраться с одиноким бродячим волком, ведь многим обязан Брану.
— Вряд ли Чарльз пострадал слишком сильно, — сказала Сейдж примирительным тоном.
Значит, Чарльзу удалось скрыть свои раны от Сейдж, но Асил их видел. Потребовалась бы серьезная травма, чтобы этот старый индеец так сковано двигался, особенно на похоронах, где столько людей могли его увидеть.
Асил глубоко вздохнул. Чарльз был сильным даже раненый и знал горы лучше, чем кто-либо другой. Одинокий бродячий волк не был ему ровней. Все в порядке. Так что Асил просто извинится перед ними обоими, когда увидит в следующий раз, и будет надеяться, что не причинил непоправимого вреда их отношениям своим подстрекательством. Всему виной ревность. Покой, который принесла ему Анна, заставил его вспомнить…
«Ах, Сара, ты была бы так разочарована во мне».
— С тобой все в порядке?
Асил снова опустился на колени и взял ножницы.
— Я в порядке.
Но почему европейцы послали только одного волка? Возможно, они этого не делали. Возможно, Чарльзу понадобится подкрепление.
Асил вздохнул. Он должен извиниться перед мальчиком, и это не могло ждать. Если бы он знал, откуда они начали охоту, то смог бы выследить Чарльза и убедиться, что не было нанесено никакого реального ущерба связи между ним и его парой.
— Мне нужно поговорить с Браном, — заявил Асил, снова бросил ножницы и вышел из теплицы, закрыв за собой дверь.
Когда он вышел на улицу, его окутал холод, как плащ ледяной королевы. Контраст между этим морозом и искусственно теплым и влажным воздухом теплицы был настолько велик, что Асил ахнул, прежде чем его легкие приспособились к холодному воздуху. Сейдж последовала за ним, натягивая пальто, но он не стал ее дожидаться.
— Я не уверен, что это европейцы, — спокойно сказал ему Бран после того, как Асил проворчал, что не стоило отправлять раненого Чарльза за неизвестным врагом. — Скорее всего, это просто бродяга. Скалистые горы обширны, и там может спрятаться волк, у которого не получается смириться со своей сущностью.
Даже если это европейцы, там только один волк. Если бы волков было двое, Хизер не смогла бы отогнать того, кто на них напал.
Он сделал паузу, но Асил просто скрестил руки на груди, своим видом давая понять, что все еще считает Брана глупым.
Бран улыбнулся и положил ноги на стол.
— Я не отправлял Чарльза одного. Даже если там двое или трое оборотней, Чарльз и Анна должны справиться. Я бы почувствовал, если бы оборотней было много, когда они подошли так близко к Аспен Крик.
Это имело смысл. Так почему же в душе Асила нарастал страх? Почему все инстинкты говорили ему, что посылать Чарльза за этим бродягой было очень глупо? И когда он перестал беспокоиться о Чарльзе и начал волноваться о том, за кем они охотились?
Об оборотне, за которым они охотились.
— Как выглядел бродяга? — спросил Асил, медленно покачиваясь с ноги на ногу.
— Он напоминал немецкую овчарку, — сказал Бран. — Рыжий, с темным пятном на спине и маленькими белыми пятнами на передних лапах. И сбежавший студент, и Хизер описали его одинаково.
Дверь в кабинет Брана открылась, и ворвалась Сейдж.
— Неужели… Я вижу, он добрался сюда. Что случилось?
— Ничего, — мягко ответил Бран. — Асил, иди домой. Я хочу, чтобы ты отдохнул дома до завтра. Я дам тебе знать, как только услышу какие-нибудь новости.
Асил наткнулся на Сэйдж, уже позабыв о своем беспокойстве о Чарльзе.
Такой окрас обычен у немецких овчарок, но у оборотней он встречался редко.
Сара выглядела примерно так же: рыже-коричневая, с темным пятном на спине. И у нее на левой передней лапе были белые пятнышки.
Асил был слишком расстроен и не мог сдерживать свою силу. Он сломал дверную ручку машины, и пришлось залезть внутрь со стороны пассажира. Он не помнил, как доехал до дома. И желал спрятаться в доме не столько потому, что так приказал его альфа, сколько потому что сам этого хотел.
Он не потрудился поставить машину в гараж, ему было все равно, что сегодня вечером она могла столкнуться со стихией. Асил пошел в свою спальню и открыл шкаф. Снял с вешалки любимую рубашку Сары, потрепанную от времени. Но даже с его превосходным нюхом он не мог больше уловить ее запах. Но рубашка касалась ее тела, и только это имело значение. Он положил ее на подушку и скользнул на кровать, потершись щекой о рубашку.
Наконец-то, он окончательно сошел с ума, подумал Асил.
Это никак не могла быть его Сара. Во-первых, она никогда бы никого не убила без причины. Во-вторых, она мертва. Он нашел ее через несколько дней после ее смерти. Взял ее измученное тело и вымыл его дочиста с солью и святой водой.
Он знал, кто ее убил, и знал, что есть способ воскресить ее из мертвых. Но ни семья Марипосы, ни ведьма, к которой ее отправили на обучение, не принадлежали к семье ведьм, которые играли с мертвыми.
Нет. Это была не Сара.
У Асила болела грудь и горло, а глаза жгли слезы, старая ярость, от которой стыла кровь, клокотала внутри. Ему следовало убить ведьму, но вместо этого ему пришлось сбежать. Сбежать, пока убийца его жены была жива, потому что он боялся того, во что превратилась Марипоса. Боялся ведьмы, которая охотилась на него так же, как охотилась на его Сару.
Только когда Асил больше не мог бежать, когда стало очевидно, что ведьма не скончается от старости, он пришел сюда умереть и наконец присоединиться к своей возлюбленной. Но маррок и розы в теплице убедили его подождать.
И ведьма не нашла его здесь. Может, она перестала его искать, после стольких лет став очень могущественной, и он ей больше не нужен. Возможно, сила маррока защитила его, как и остальных членов стаи.
Пока Асил пытался отдышаться на своей кровати, в нем росла уверенность, что для него пришло время умереть. Он с любовью сложил рубашку в шкаф и направился обратно к входной двери. На этот раз он убедит Брана.
Но Асил не мог открыть дверь, не мог заставить себя коснуться дверной ручки. Он зарычал от гнева, но это ничего не изменило. Он не мог ослушаться Брана. Он был так расстроен, что не заметил, как Бран отдал ему настоящий приказ: до завтра ему придется оставаться в этом доме, где он прожил все эти годы в одиночестве, прячась от убийцы своей пары.
Значит, завтра, успокоил он себя. Но сначала он исправит то, что сломал. Завтра он поможет Чарльзу с бродягой, даст ему всю информацию, которая может пригодиться в отношениях с омегой, а потом все будет кончено. На него нахлынуло облегчение, и он улыбнулся. Если Бран не убьет его, то Чарльз с радостью окажет эту услугу.
Асил спокойно забрался обратно в постель, тяжесть прожитых лет уменьшилась с осознанием, что конец близок. Он снова коснулся рубашки рукой и притворился, что Сара рядом с ним.
Постепенно боль в душе уменьшилась при мысли о том, что скоро она уйдет навсегда и ее заменят покой и тьма.
Но сейчас была только пустота. Он хотел уснуть, но любопытство, его главный грех, заставило думать о волке, который убивал людей так близко от территории маррока.