Джеффри глубоко вздохнул: несмотря на разделявшее их расстояние, он услышал в резком голосе собеседника ярость и осуждение.
— Откуда вы узнали? От полиции?
— Нет. Силк мне рассказала.
Джеффри нахмурился. Он слишком хорошо знал свою дочь, чтобы принять такие слова, не задав вопросов.
— То есть как это — она вам рассказала? Это совершенно на нее не похоже! Когда вы позвонили в прошлый раз, то сказали, что установили с ней личный контакт. Насколько же он личный? Вы должны ее только охранять, черт подери!
Киллиан сдержал множество бесполезных резких ответов и выбрал относительно спокойный.
— Именно это я и пытаюсь делать. И, смею добавить, связанный по рукам и ногам. Существует огромная разница в предосторожностях, которых требуют отвергнутый обожатель и решивший отомстить наркоделец. Она уже триста раз могла погибнуть — и вы это прекрасно знаете.
— И что я должен был делать? Нарушить ее доверие?
— Да. Если это могло спасти ее жизнь, надо было нарушить его хоть тысячу раз!
Джеффри запустил пальцы в поседевшие волосы, остро ощущая старость.
— У меня не было времени заглянуть так далеко в будущее.
— Удачная эпитафия. — Киллиан не собирался отступать. — Смерть далеко не всегда бывает такой простой, как выстрел в голову или сердце. Этот человек мог заставить ее заплатить так, как вы даже представить себе не можете: просто ради удовольствия и чтобы другим неповадно было. Проглотите это вместе с вашими принципами и скажите, как вам следовало поступать.
Джеффри побледнел.
— Черт побери, Киллиан. Я совершил ошибку. Но я же не Господь Бог. Она жива. И у нее есть вы.
— И я намерен позаботиться, чтобы так было и дальше. Любой, кто попытается встать между мной и ею — труп, так что, будьте любезны, сообщите это тем, кого это может касаться. Я не знаю ни ее друзей, ни врагов, так что без зазрений совести буду избавляться от всех подряд. Вы мне ее вручили, и я ее сохраню.
— Я хочу помочь. У меня есть люди, на помощь которых вы можете рассчитывать.
— Это не ваш мир, Джеффри. Здесь герои не всегда носят белые шляпы, а за деньги можно купить очень многих — даже тех, кого вы хотели бы считать друзьями. Я на такой риск не пойду. Никаких посторонних. Я не могу себе этого позволить. Силк не может себе этого позволить. — Он подождал, пока его собеседник освоится с этими словами, а потом продолжил все тем же безапелляционным тоном: — А теперь рассказывайте обо всем, что вы сделали и сказали — И кому именно, — с самого начала этой истории. И мне наплевать, насколько это несущественно. Я хочу знать все.
Выдвинув левый ящик стола, он извлек оттуда блокнот, собираясь заносить в него по ходу рассказа Джеффри все факты о том, что он делал и говорил с той минуты, как Силк поведала ему и Лоррейн, чем она занималась. На это ушел почти час интенсивных расспросов — только после этого Киллиан решил, что знает об этом деле достаточно. Повесив трубку, он немедленно набрал еще один номер.
Последовательность щелчков и потрескиваний говорила о том, что первый набранный им номер переключился на следующий, потом еще на один. Наконец Киллиану ответил голос — отрывистый, низкий, с едва заметным акцентом.
— Куин, ты мне нужен.
— Когда? Где?
— В Атланте. Как можно скорее.
— Насколько серьезно?
— Достаточно серьезно. Наркотики. Посторонняя оказалась там, где ей быть не следовало, и, похоже, на нее началась охота. Мне необходимо оборудование. Не поддающееся обнаружению, если кто-то будет следить, и самое современное.
С покрытого шрамами запястья сдвинулась белая манжета. В освещенной свечами комнате блеснул плоский «Ролекс».
— К концу этого дня. В десять. Где?
Киллиан назвал свой адрес.
— Объяснение?
— Друг.
— Это легко. — Куин поднес бокал к губам, наслаждаясь тем, как вино нежно соскальзывает ему в горло. — Хорошенькая?
Киллиан усмехнулся: Куин обладал редкостной способностью проникать в самую суть.
— Ад и рай.
Светлые брови Куина удивленно приподнялись, а в странных серебристо-серых глазах отразилось чувство, которого он никогда не выказал бы, если бы не находился сейчас один.
— Тогда она мне понравится.
— Это совершенно неважно, — ответил Киллиан, а потом мягко повесил трубку.
Он устремил взгляд в пространство, думая о человеке, с которым только что разговаривал. Силк платила свои долги — как и он сам. Его мир тоже был полон теней. Одной из этих теней являлся Куин. Когда-то он был противником, а потом благодаря причудам судьбы и пуле перешел на его сторону. Странный это был союз. Достаточно было телефонного звонка, чтобы получить помощь, но она никогда не была дружеской. Насколько мог судить Киллиан, у Куина вообще не было друзей. Он был не просто одиночкой. Он был настоящим островом: появлялся и исчезал, когда ему это заблагорассудится. Он играл со смертью, если у него было подходящее настроение, и не был связан ни с одним государством. Киллиан знал о нем очень немного: только факты из скудного досье, которое ему когда-то вручили. Но он нисколько не сомневался в том, что эти факты были ложью, умело замаскированной под правду. Что бы ни случилось в прошлом Куина, он этим ни с кем делиться не собирался. Но кем бы ни был Куин, одно можно было сказать определенно: он являлся гарантией того, что Силк останется жива. Если бы ему заплатил человек, пытающийся убить Силк, то это было бы обещанием того, что она умрет.
Силк хмуро уставилась на пульт коммутатора, пытаясь вспомнить все инструкции о пользовании этим странным прибором. Она была полна решимости справиться со своей работой. Улыбки давались ей легко; стандартные слова приветствия тоже, разумеется, не составляли проблемы, но вот этот шедевр высоких технологий заставлял ее подозревать заговор, составленный специально для того, чтобы продемонстрировать ее полную беспомощность.
— У тебя так морщинки появятся.
Силк подняла голову и радостно улыбнулась Киллиану, который уперся локтями в ее стол.
— А ты вот на этом когда-нибудь работал?
Он посмотрел на усыпанный огоньками пульт и покачал головой:
— Нет. А что?
— Секретарша Майка только что провела тут со мной целый час, чтобы я его освоила. За утро я прервала два разговора, троих звонивших соединила не с теми людьми и кого-то заставила дожидаться четыре минуты.
— Последнее звучит не слишком страшно.
Она рассмеялась:
— Можешь мне поверить: это было самое серьезное. Дожидаться пришлось боссу.
Киллиан покачал головой и невольно рассмеялся, на секунду забыв все свои тревоги. Солнечные лучи врывались сквозь стеклянный потолок; смех Силк искрился в воздухе, в ее глазах горела жизнь — и ему трудно было думать о том, насколько близко к ним подобралась смерть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});