лоб, в юношу, который выговаривает за невнимание к матери, за затворничество.
— Ничего не произошло, — буркнул Филипп. — Тебя это касается в последнюю очередь.
— Филипп! Если тебя бросила девушка, это не повод на полмесяца уходить в бумажки и срываться на нас!
— Никто меня не бросал! — Филипп повысил голос — и тут же понял, что сболтнул лишнего, но выкручиваться не стал. — Она не моя девушка, Эдвард, так что она не могла от меня уйти. И так, наверно, правильнее, чем продолжать отношения, которые изначально обречены…
Он с тяжёлым вздохом потёр переносицу. Эдвард закатил глаза и выдернул из-под локтя брата исписанный подписями отца лист.
— Значит, подделывать документы ты можешь, а за девушку бороться нет? Это так не работает, великий герой-политик. Ты хоть попробовал бы её найти и спросить, что не так. Может, ей можно послать письмо или связаться по синернисту. Ты знаешь, где она живёт?
— Где-то в деревне через реку… — безжизненно произнёс Филипп.
Глаза Эдварда округлились. Вот что обречённого было в отношениях Филиппа! Никто бы не позволил принцу иметь роман с простолюдинкой, насколько бы прекрасна девушка ни была, насколько бы сильны ни были чувства.
— И-извини, — сказал Эдвард и нервным движением вернул лист на стол. Он был неправ, поспешил раздавать советы. — Это и правда не моё дело. Я пойду.
— Иди. — Пожал плечами Филипп, а когда Эдвард вышел, задумался.
Почему ему в голову не приходило поехать в деревню? Это было настолько очевидно, понятно даже Эдварду, а он… Он посчитал, что всё кончено, что он всё испортил и она не хочет его видеть — и сдался. Потом письмо, работа… Он просто вытеснил из головы все мысли об Анне.
Наверное, зря.
Филипп подошёл к окну и посмотрел вдаль, где за замковой стеной, за лесом, за рекой лежала деревня. Если ехать через главные ворота, придётся делать огромный крюк, на лошади путь может занять полдня. Через лес же не особо удобно, но намного быстрее. Если бы у него был хороший проводник…
* * *
Охотник по имени Флинн ждал Филиппа у выезда к лесу. Он знал там каждую тропу и к тому же, по мнению Филиппа, был наименее болтлив из всей свиты. Флинн почтительно наклонился и кивнул в знак приветствия, и они поехали вперёд по кромке леса, не сворачивая на охотничьи тропы, в сторону охотничьего домика.
— Там есть путь прямиком к воротам, — объяснил Флинн, указывая напряжённой ладонью вперёд, и повернул коня. Филипп — за ним.
По лесу они ехали долго. Филиппу казалось, что он добирался до забора через кусты и буреломы намного быстрее. Сейчас же время тянулось, стояла необычная тишина, и Филипп почувствовал себя неуютно. В душу закралась тень сомнения, но он мотнул головой. Отступать было поздно — впереди показались перекладины забора, отгораживающего охотничий лес от обрыва над рекой.
Мост на другой берег и ворота к нему охранялись стражей, но те без вопросов пропустили принца, и ему оставалось надеяться, что от них никто не узнает, что он покидал территорию замка.
Но надежды Филиппа на тихий, незаметный выезд разрушились, стоило въехать в деревню. Всадников заметили сразу же. Кто заинтересованно без стеснения провожал их взглядом, кто наблюдал исподтишка, делая вид, что занят. Мальчишки гикали с заборов, кто посмелее — подбегали к лошадям, бежали рядом и, будь у Филиппа плащ, непременно бы дёрнули. Они перекрикивались, что-то спрашивали, но разобрать слов не получалось — крики сливались в один бессвязный звон.
— Разойдитесь, чёрт бы вас, — раздражённо прорычал Флинн. — Лошадей пугаете. Ваше высочество? — Флинн посмотрел на Филиппа.
— Всё в порядке, они мне не мешают, — хмуро ответил тот.
Взгляд его невольно цеплялся за разваливающиеся заборы и глубокие рытвины, оставшиеся после дождей. Ему было неудобно находиться здесь, рядом с людьми, вся одежда которых не стоила столько, сколько одна сбруя его лошади или его собственная куртка, не лучшая в гардеробе.
— Как скажете. — Флинн пожал плечами и ещё раз гаркнул на мешавшихся на дороге детей.
Они ехали дальше. Рыбацкие лачужки подрастали к центру, превращаясь в приземистые, тянущиеся вереницей серые, местами обшарпанные фасады рабочих и торговых домов. Улицы становились более людными и уже не звенели детскими голосами, а жужжали, как пчелиный рой. Монотонно. Давяще.
Флинн наконец остановил лошадь у длинного одноэтажного здания; на его пыльных витринах красовались чучела животных и птиц, среди которых Филипп с удивлением заметил и глейдера. Оба всадника спешились и вошли в лавку.
— Генри, — закричал Флинн, уперев руки в бока. — Выходи! Дело есть!
Из двери прямо у прилавка показалась полная фигура в чистой рубашке и в резиновом фартуке поверх.
— Что тебе, Флинн? — недовольно произнёс он, держа в руке бутерброд. — Ой!
Его взгляд упал на Филиппа. Узнав принца, Генри сконфузился, быстро оглядел лавку, кусая полные губы и подсчитывая в уме возможный штраф.
— Не нервничай, Генри, — захохотал Флинн, — не по твою душу пришли. Его высочество ищет некую девушку. Ты наверняка знаешь её. Кто у тебя тут лучше всех охотится?
— В ваших же интересах с нами сотрудничать, не находите? — подняв бровь, подал голос Филипп.
Генри тяжело вздохнул и поднял свободную от бутерброда руку, показывая, что согласен. Он что-то пробубнил на выдохе, а потом подтянулся, положил булку на стол, вытер руки о фартук и принял самый деловой вид.
— У меня все поставщики самые лучшие, — заявил он, — но я понял, — его взгляд метнулся к Филиппу, — кого вы ищете. Такая у нас только одна. Прекрасная девушка, молоденькая ж совсем, жаль такую терять… Что вам нужно? Имя? Адрес? Количество добытой из вашего леса живности?
— У вас и это есть? — усмехнулся Филипп. — Давайте. И адрес. Имя я знаю…
Генри учтиво поклонился, достал записную книжку, вырвал из неё лист и написал, как проехать к дому Анны, оставляя на бумаге жирные следы. Потом он удалился в каморку за прилавком и принёс оттуда разлинованную тетрадь, где значились все уловы Анны за последние три года, и передал Филиппу.
На этом они с Флинном оставили Генри. Тот с облегчением выдохнул и поднял руки к потолку, благодаря Небо, что обошлось.
На улице Филипп пролистал тетрадь и покачал головой: глейдеры, пятнистые олени, редкие птицы, огненные хорьки и другая мелкая юркая живность; охотилась Анна не только в королевском лесу — Филипп заметил ещё несколько частных угодий. За это грозил пожизненный срок. И хорошо, если один.
— Избавься от этого. — Филипп не глядя протянул Флинну тетрадь. — Сожги, развей прах по ветру — что угодно, чтобы этой вещи