Читать интересную книгу Парикмахер - Христиан Шюнеманн

- Алло?

Я наклонился к домофону.

- Это Томас. Не помешал?

Пауза. Потом зуммер. Я торопился, перескакивал через ступеньки, словно боялся, что Клаудия внезапно передумает. Наверху я помедлил у полуоткрытой двери квартиры и подумал о том, что феи светятся, когда счастливы, и блекнут, если несчастны. Клаудия была почти прозрачная. Я обнял ее.

- У меня нет времени, - сообщила она. - Мне нужно идти к врачу. Но ты заходи.

- Я пытался тебе дозвониться.

- Я выключила звонок на аппарате.

Она впустила меня в гостиную. Там оказались те самые пестрые подушечки, о которых рассказывала Беа, комнатные цветы, плоский светильник на потолке. Мне вдруг захотелось пить. На столе стояла минеральная вода, рядом лежала газета, открытая на разделе «Недвижимость». Отдельные объявления отмечены желтым фломастером. Клаудия сложила газету.

- Ты ищешь квартиру? - спросил я.

- Я должна уехать отсюда. Тебе это понятно? - Она поставила передо мной стакан, наполнила его минералкой. - Этот дом стал для меня невыносимым. Я тут больше не могу находиться. И уж тем более, когда появится ребенок.

- Ребенок? Какой ребенок?

Клаудия опустилась на стул и застыла, обхватив обеими руками свой стакан. Потом вздохнула.

- Долго этого все равно не скроешь.

- Клаудия, это ведь замечательно! - воскликнул я и подумал: значит, Беа с ее интуицией оказалась права.

Клаудия невесело смотрела в стакан. Пузырьков в нем не было.

- Ах, Томас. У меня не жизнь, а сплошное невезение.

- А отец ребенка? Что он говорит?

- Оставим эту тему. Мне пора идти.

- Клаудия, я могу что-то для тебя сделать?

Она задумчиво посмотрела на меня, словно оценивала мои возможности, весьма скромные. С моей стороны это была чистая риторика.

Вдруг она сказала.

- Да, пожалуй, ты и в самом деле можешь мне помочь. Подстриги меня. Назначь время. Но только вечером. Идет? Скажем, завтра?

29

Регула и мой шурин Кристофер не торопились уходить, несмотря на роликовые коньки и билеты в кино. Кристофер даже вызвался сварить кофе, но я отказался. Он все-таки показал мне кофемолку, «оригинальную, из пятидесятых», электрическую, приобретенную через Интернет, насыпал в нее для убедительности кофейных бобов и, нажав на кнопку, привел в движение моторчик. Кофемолка громко заурчала. Регула отрезала кусочек сыра и сообщила, что обещанные мамины леденцы так пока еще и не пришли, а дети их ждут. Типично для Регулы, такая обидчивая.

- Анна и Йонас не стоят для нее даже кулька липких конфет, - с досадой произнесла она.

- Вы что, не собираетесь кататься? - напомнил я.

Тем временем дети шумно носились по дому в пижамах, таская за собой на веревочке игрушечные машинки. Никаких признаков усталости. Когда родители надели роликовые коньки и за ними захлопнулась дверь, детские глаза устремились на меня с разгоряченных мордашек. Мне стало ясно, что племянники ждут от меня сейчас не песенок и сказок. Чего же тогда? Битвы на подушках?

- Я кое-что придумал!

В хозяйстве Регулы, среди аккуратно сложенных припасов, я нашел пачку сахара, высыпал его в кастрюлю и, подлив молока и добавив немного сливочного масла, включил электроплитку на самый сильный нагрев. Варить эту штуку можно лишь на очень горячей плите, иначе молоко свернется. Йонас и Анна стояли на стульях и по очереди мешали ложкой.

- Что у нас получится? Карамель, как на бабушкиной фабрике? У нас тоже конфетная фабрика!

Желтоватая гуща превратилась в вязкую светлую массу, над кастрюлей стало горячо, как на полуденном солнце. Я вытер губкой эмалированный край и объявил, что «не должно остаться ни одного нерастворившегося кристаллика сахара, иначе это уже не карамель». В стакан воды мы добавили каплю карамели. Она округлилась и стала похожа на маленький кусочек янтаря.

- Великолепно!

Я вылил массу на мраморную дощечку, которую Анна и Йонас щедро смазали перед этим растительным маслом, и нарезал бурую лепешку на кубики. Как сказала бы Регула, важно, чтобы кусочки получились одинакового размера. Иначе начнутся ссоры и драка.

Дети лежали в постели, когда Регула и Кристофер добрались до пика драмы из жизни южных штатов, разыгрывавшейся перед ними на экране. Я устроился поудобней на кушетке с бархатной голубоватой обивкой - она сохранилась еще со студенческих дней Регулы и красивей за эти годы, конечно, не стала. В практических делах Регула разбирается лучше моего, умело организует семейную жизнь и управляет ею, словно маленькой фабрикой, на которой все время появляются новые проблемы и задачи. Детский сад с занятиями рукоделием, затем школа с домашними заданиями, дни рождения, спорт, музыкальная школа. Мне-то легче, все-таки я дядя - заглядываю к ним, когда захочется, потом пропадаю снова и получаю ту долю семейного уюта и семейной жизни, какая мне требуется.

Сквозь открытую дверь я слышал, как бормочет во сне маленькая Анна. Для Клаудии ребенок означает переворот всей ее жизни. Справится ли она? Кто отец ребенка? Завтра, пожалуй, я получу ответы на многие вопросы.

Я порылся в стопке журналов, но обнаружил лишь «Треккинг» с рекламой спортивных мероприятий. В сущности, надо предложить Регуле махнуть вместе с детьми к матери в Цюрих. Почему бы и нет? Анна и Йонас разместятся наверху, в наших детских, поучатся на озере плавать, станут помогать фрау Берг на кухне. Со временем поездки к бабушке превратятся в привычку. Кай часто гостил на каникулах в Руре у родственников Александры.

Анна что-то вскрикнула во сне. Я встал. К моей белой рубашке прилипли тонкие шерстинки с пледа. Если мама устанет от Регулы и внуков, их можно просто переселить в гостевой домик.

30

На следующее утро бегать не хотелось - слишком жарко. Как обычно, я принял ледяной душ, оделся и тут же вспотел опять. Рубашка липла к телу. Все предвещало сильный ливень. Но на небе не было ни облачка. Вчера я отобрал для детей самые ровные и красивые конфеты. Отходы от карамельного производства я принес в салон и высыпал в вазочку. Впрочем, охотников на бурые обломки не нашлось. Дела шли нормально, без особых событий. Мы красили, причесывали, сушили феном одну голову за другой, а в полдень устроили во дворе водяное сражение. Хофман наблюдал за ним со своего балкона, словно молчаливый зритель с трибуны стадиона. Явилась к нам Теадора, в первый раз после родов. Принесла целый альбом с фотографиями узкоглазых, лысых близнецов. Она кормила новорожденных грудью. Ее волосы стали тонкими, пробор ужасающе расширился. Я долго возился с ней, делал массаж, втирал свой бальзам.

Я так и не посвятил Беату в секрет Клаудии - как-то не было настроения говорить еще об одной беременности и выслушивать ахи и догадки, которые автоматически за этим последуют. Время от времени я подталкивал карусель других тем, долго болтал с телевизионной комиссаршей, освежая ее рыжую гриву. Правда, темой снова было убийство, но, к счастью, лишь на телеэкране. Клиентке предстояла длинная череда съемочных дней, новое криминальное расследование, съемки всех сцен вперемешку, без всякой хронологии. Только когда фильм разрежут и смонтируют, убийство окажется в начале, а арест в конце. Я умолчал о том, что много раз пропускал серии из ее предыдущего фильма, и спросил, много ли реализма в телефильмах, например, каждое ли убийство расследуется до конца? В реальной жизни, утверждала актриса, раскрываются девять из десяти преступлений. И, что интересно, в случае бытовых преступлений убийца, как правило, бывает из ближайшего окружения жертвы. Дядя, друг, сосед. Я заметил, что это не слишком успокаивает.

Клаудия явилась, как и было договорено, в половине седьмого, точнее, чуть позже. Ее волосы блестели, лицо в самом деле стало круглей и мягче. Гормоны делали свое дело. Я убирал свое рабочее место после предыдущего клиента, и Клаудия присела, положив на колени сумочку, словно на вокзале.

- Ты хочешь что-нибудь попить? - спросил я.

- Спасибо, позже. Я тогда попрошу сама.

После окончания рабочего дня мои сотрудники испарились за считанные минуты. Беа тоже молча собралась и ушла, сухо попрощавшись. Лишь Деннис все еще возился у себя.

Клаудия опять замкнулась, не сразу теперь разговоришь. Я повел ее к раковине, мыть голову. Она вдруг вернулась и забрала с собой сумочку - типичный женский рефлекс. Сидя у раковины, она откинула голову назад и закрыла глаза, как делают все. Шумела вода.

- В первый раз я тебя мою и стригу, - заметил я. Клаудия лишь слегка улыбнулась. - Обычно я знакомлюсь сначала с волосами, потом с человеком. А с тобой все наоборот. - Мне подумалось, сколько всего мы пережили с ней вместе за последние недели. Две смерти, кучу подозрений, жаркие дни.

В глубине салона, во владениях Беаты погас свет. Деннис тоже уходил. Я попросил Клаудию пересесть на мое рабочее кресло, положил ей на шею полотенце и начал расчесывать волосы.