Читать интересную книгу Святослав. Возмужание - Валентин Гнатюк

Наконец, наступил день, когда первую лодию, сработанную почти полностью руками юных дружинников, спустили на воду. Как водится, посвятили её Перуну, жрец излил на судно и в воду немного священной сурицы, и, поскольку приспел обеденный час, все поспешили к столу. Только молодёжь не уходила, любуясь своей работой.

— Гляди, как легко волна-то её вздымает, — говорил один, — а как хороша, будто лебедь чёрный!

— Поднять бы сейчас парус да испытать! — воскликнул другой.

— Так паруса ещё нет, — возразил третий.

— Зато вёсла есть, на вёслах выйти хоть сейчас можно! Святославу не менее прочих хотелось испытать созданную ими красавицу на ходу.

— Кто хочет плыть? — спросил он.

— Я!

— Я!

— Я! — выкрикивали наперебой юноши.

Святослав быстро отобрал два десятка и первым вскочил в лодию.

— Ты будешь кормщиком? — спросил Гарольд.

— Нет, ты садись за правило, а я пойду загребным! — отвечал Святослав, садясь у правого борта.

Ещё миг — и, подчиняясь дружным взмахам вёсел, сверкая просмоленными воронёными боками, лёгкая лодия птицей понеслась по речной волне.

— Гляди, не утерпели-таки, решили на ходу испытать, вон они! — указал кто-то из мастеров на реку.

— Ох, ну до чего непоседлив молодой княжич!

— И охороны не взяли…

— Зачем им охорона, они вон уже сколько упражняются на вёслах, дело знают.

— В затоне да на мелководье упражняться — это одно, а совсем другое — на середине реки, вишь, к устью Почайны направились. Лишь бы к шуйскому берегу не подались… — прогудел старик мореход, глядя на гребцов из-под козырьком поставленной длани.

— А отчего к тому берегу нельзя? — спросил чумазый подмастерье.

— Там при впадении Почайны в Днепр стремнина скорая и коварных каменьев под водой много, не знаешь — враз налетишь, — отвечал старик, не отрывая глаз от реки, — а вода, она ни хмелю буйного, ни лихости излишней не любит…

Многие побросали трапезу и тоже стали глядеть на реку. Некоторые побежали к берегу.

Лодия между тем скользила по речной волне. Увлекшись, юные гребцы не заметили, как оказались на месте слияния рек, где стремнина тут же подхватила и закрутила лодию. Юные вои, поборовшись с течением, видно, решили править обратно, но повернули неумело, слишком резко, и течение тут же крутануло их так, что борт зачерпнул воду.

— Назад, назад правьте! Держи нос против течеи! — кричали старики, хотя отроки их не могли слышать.

Стремясь вырваться из цепких лап стремнины, гребцы яростнее заработали вёслами. Мышцы на их крепких спинах и загорелых руках едва не звенели, подобно тетиве лука, от напряжения, а вёсла прогибались, готовые вот-вот сломаться, но их сносило всё дальше к левому берегу.

— А ну, ребята, на вёсла, молодёжь выручать! — крикнул Орёл. — А ты, — обратился он к чумазому подмастерье, — живо в Стан за подмогой!

Схватив на ходу верёвки, некоторые из мастеров, рыбаков и охоронцев попрыгали в две другие лодии и отвалили от берега.

В этот миг Святославова ладья, видимо налетев с ходу на неприметный под водой камень, вдруг резко подпрыгнула, накренилась и перевернулась. Гребцы оказались в воде, и теперь уже никто, кроме них самих да батюшки Перуна, прийти на помощь не мог. Стремниной их повлекло вниз, туда, где в окружении белой пены грозно рычал водоворот.

На берегу послышался топот — это с сотней дружинников примчался оповещённый о несчастье воевода Свенельд.

При взгляде на реку сердце Свенельда сжалось. Беда! Не дай боже, с княжичем что случится, не сносить тогда головы! А где же Гарольд, сын? Неужто тоже там? Какое лихо, худшего нельзя было и придумать!

Проклиная беспечность охоронцев и призывая на помощь всех богов, Свенельд, стараясь не глядеть на посеревшие лица начальников, раздавал короткие и резкие, как удары плети, наказы.

— С верёвками, живо! Не допустить до водоворота! Сам головы поснимаю, ежели не спасёте княжича! — хрипло скомандовал он, и дружинники помчались на лошадях вниз по реке.

Когда Святослав понял, что им не выгрести против стремнины, он, барахтаясь в воде, сиплым голосом велел находившимся рядом товарищам:

— Давайте… по течению… Только забирайте… ближе к правому берегу… вынесет…

Самым трудным было пристать к берегу, прежде чем их унесёт к острым валунам, некоторых уже больно ударило о подводные камни. Но вот впереди показались дружинники во главе со старшим Горицветом, которые бросали арканы и сами, обвязавшись верёвками, кидались в стремнину и вылавливали незадачливых гребцов. Живы оказались все, только двоих вытащили без памяти и долго приводили в чувство, откачивали и поили вином.

— Хорошо, что не попали на камни, а оттуда — в водоворот, — возбуждённо говорили очевидцы, — иначе костей бы не собрали! Слава Перуну, всё обошлось!

— А может, княжича сам Перун милует? — задумчиво произнёс старый мастер и, покачав головой, отправился к своим недостроенным лодиям.

Когда поулеглись первые страсти и минули самые худшие опасения, Ольга, вызвав в гридницу Свенельда и Святослава, разразилась страшной грозой.

— Чтоб с нынешнего дня, с этой самой минуты мне больше никаких вёсельных походов и забав с лодиями! Никаких построек и маханий топором, будто на верфи работников не хватает! Для того ли я велела боярских детей собрать, чтоб они, как простые рукомысленники, лодии себе на погибель строили? — метала она молнии в Свенельда. Затем повернулась к Святославу: — Ежели ещё раз кого на верфи увижу, тотчас велю разогнать всю Малую Дружину!

Хмуро молчавший и переминавшийся с ноги на ногу княжич вскинул голову.

— Не надо, мамо! — просительно испуганно проговорил он. В голосе матери была такая решимость, что он почувствовал — угроза может исполниться. Как же тогда без воинского учения, без Малой Дружины, в которой вся его жизнь и мечты?!

Глаза княгини пылали неукротимым огнём.

— Подите вон с очей моих! — велела она. — А тебе, воевода, в последний раз реку: за князя головой отвечаешь, нынче она с тебя едва не слетела…

Княжич со Свенельдом разом вышли из гридницы. Воевода вздохнул, развёл руками, — мол, такие вот, брат, дела, — и пошёл во двор. Святослав слышал, как застучали копыта его коня. Постояв ещё некоторое время в нерешительности перед закрытой дверью гридницы, княжич тихонько потянул за кольцо. В проёме он увидел мать, закрывшую лицо руками и уронившую голову на широкий стол. Всё её тело содрогалось от бурных рыданий. Пожалуй, впервые княжич видел мать плачущей и растерялся.

Проскользнув в дверь, он несмело подошёл ближе, но княгиня никак не реагировала на его присутствие. Тогда он осторожно прикоснулся к плечу.

— Прости меня, мамо… — Слова прорывались тяжело, с усилием.

Ольга не отвечала.

— Ты же знаешь, это не нарочно вышло… я не хотел… прости! Ольга подняла голову, взглянула на сына с такой болью и нежностью, что у него защемило внутри, потом обняла его, крепко прижав к груди, и заплакала ещё сильнее.

— Обещай мне… сынок… — прорывалось сквозь горячие слёзы, — обещай… что ты никогда больше не пойдёшь на реку… не свяжешься с водой…

Святослав почувствовал, как по его щекам тоже побежали горячие слезинки.

— Обещаю! — по-детски всхлипнул он и в свою очередь обнял мать.

Глава 9

Прощание с Велесдаром

В Ратном Стане кипела работа. Малая Дружина готовилась к первому самостоятельному походу. Сколько он продлится, никто точно не ведал, — может, седмицу, а может, и больше. Святославово войско, разделённое надвое, должно стремиться друг за другом по лесам и полям, соперничать в быстроте и выносливости, пока, сойдясь в учебном «сражении», кто-то из двух «противников» не одержит победу.

Поэтому юные воины под присмотром опытного наставника с самого утра проверяли сёдла, уздечки, готовили поторочные сумы, мазали лошадям копыта, ходили к кузнецам менять подковы.

— Снеди пошто так много берёшь? — выговаривал седоусый Хорь молодому Олеше, проверяя его перемётные сумы. — Лучше бы мочал поболе взял, ремней сыромятных да баранью шкуру.

Олеша, отнюдь не худощавый отрок, любитель сытной еды, изумился:

— Так ведь на целую седмицу в чисто поле уходим, что ж, на холоде, под солнцем и ветром, да ещё и голодному мыкаться? И на что мне те мочала?

— А на то, глупая твоя голова, что поставлен ты не в простую сотню, а в следопыты. Как незаметно к супротивнику подберёшься, ежели копыта твоего коня за полгона будут слышны?

— Там на месте что-нибудь найду, — махнул рукой отрок, — травы или лыка…

— В голове у тебя лыко, — ворчал старый воин, высыпая на разостланную попону часть снеди, которую считал лишней. — Делай как сказал! — строго бросил он и пошёл к следующему, также придирчиво проверяя всю амуницию.