Читать интересную книгу Святослав. Возмужание - Валентин Гнатюк

— А в чей он десяток пойдёт? — спросил Явор. — Можно в наш? У нас Макогон на прошлой седмице отравился…

— Добро! — махнул рукой Хорь. — Скажи десятнику Мерагору, я потом сам с ним потолкую. Ну, ступайте! — отпустил он отроков и пошёл проводить Молотило до ворот.

Дни текли за днями, месяцы за месяцами. В поту под жарким Даждьбожьим солнцем и холодными струями грозового Перунова дождя крепчали молодые руки, вернел глаз, оттачивалось умение, — во всё тело и душу входила непростая воинская наука. Особенно нравилось юной Святославовой дружине в жаркий день поупражняться на Непре весельной греблей. После азартных гонок плечи юношей наливались силой, крепчали кисти, а мышцы бугрились под бронзовой кожей.

Как-то Святослав раньше других прибежал на берег Почайны, служившей удобной заводью для кораблей. Здесь находилась главная пристань Киева, а также место постройки речных судов. В ожидании сотоварищей княжич пошёл побродить по обширной площадке, где строились лодии. Приятно пахло свежеструганым деревом и плавленой смолой, слышались вжиканья пил, шуршанье скобелей да перестук деревянных киянок. У самого берега лежало с десяток огромных сосновых колод в несколько обхватов, видно, совсем недавно их сплавили откуда-то сверху по реке. Поодаль два мастера из подобной колоды, саженей в восемь длиной, тесали струг-однодревку. На песке несколько закопченных подмастерьев старательно смолили перевёрнутую вверх днищем лодию, а у второй, дробно тукая деревянными киянками, ещё трое плотно законопачивали щели просмоленной паклей.

Княжич остановился у одной из больших лодий, что была почти готова. Белые, пахнущие свежим деревом, ещё неосмоленные бока, гордо изогнутая лебединая шея носовой части, гладкость хорошо отёсанных досок в ярком солнечном свете делали её похожей на огромную сказочную птицу, которая вот-вот встрепенётся, огласит окрестности торжествующе-пронзительным кликом, расправит белоснежные крылья и воспарит прямо в синюю Сваргу.

Святослав погладил рукой нагретое солнцем дерево.

— А можно на такой лодии в военный поход идти? — спросил он коренастого, чуть сутулого мастера с крючковатым носом и желтоватыми глазами, что делало его похожим на хищную птицу. Русые волосы плотника были схвачены на голове тонким кожаным ремешком, а в бороде запуталось несколько золотистых стружек.

— Это купеческая ладья, княжич, для перевозки товаров предназначена, вишь, какая широкая? Хотя при случае, конечно, боле сотни воев поместить может, однако в ходу не столь быстра и увёртливость не та. Малые же, десятка на два гребцов, более пригодны для воинского похода. По любой, даже самой малой, протоке пройдут, а если надо, воины спокойно перенесут её посуху через те же пороги. Это однодревки, вон у воды мастера такую тешут. — Он указал в сторону громоздившихся огромных колод, подле которых два рукомысленника рубили из цельного бревна лодью. — А есть поболее — на сорок гребцов. — Крепкая рука с широкой полированной дланью указала левее, где несколько мастеров суетились у другой посудины, старательно надшивая досками её низкие борта. Такая лодия сможет взять втрое вчетверо больше товаров или воинов.

Святослав знал, что называется она насадой.

— На таких лодиях, — продолжал мастер, — твой дед Олег ходил на греческий Царьград числом в две тысячи, а отец твой Игорь ходил с десятью тысячами малых лодий. Вот это сила была! Греки, как увидели, что Русь море покрыла кораблями, запросили мира и предложили дань. К слову сказано будь, отца твоего и деда лодии не только по Русскому, а и по Хвалынскому морю хаживали, Ширван и Бердаа воевали. Не было им на том море супротивников достойных, так-то, княжич! — с гордостью закончил мастер свою короткую, но горячую речь.

— А лодии князя Буса, они какими были? — с превеликим любопытством в голосе спросил юный княжич.

— Того доподлинно теперь неведомо, но, по рассказам мастеров старых, были те лодии вроде наших насад, только для боя добре приспособлены. Над гребцами — настил из досок, так что одни вёсла наружу, ни стрелой, ни каменьями тех гребцов не поразить было. А на настиле воины стояли, щитами большими червлёными от стрел прикрываясь и врага из своих метких луков разя. А уж когда борт на борт шёл, для того и кошки, и багры с крючьями, и мостки, и сети особые, и балки-тараны, что вражеский борт пробивали, — всё необходимое на тех бусах-лодиях имелось. Да, — вспомнив, добавил мастер, — кормчих на них два было, один на корме, другой на носу. Потому были бусы-лодии увёртливы и с тяжёлыми греческими да римскими дромонами и триерами управлялись, а ежели уходили на мелководье, то становились для больших кораблей противника и вовсе недосягаемы.

— А можно сварганить боевую лодию поболее, чем эта, купеческая? — спросил Святослав.

— Можно, конечно, княжич, такая лодия морской зовётся. Только в Киеве делать её нет смысла, не пройти ей через пороги. Вот ежели б в Тьмуторокани или Корчеве, я бы тебе такую справил по всем канонам, при отце твоём, светлая ему память, приходилось мне большие лодии делать. У тмутараканских причалов насад, больших морских лодий и всяких прочих судов тьма стояла! — молвил мастер, и желтоватые очи его подёрнулись маревом воспоминаний.

Святослав, уже готовый было взобраться на борт купеческого судна, тут же раздумал и быстро зашагал в сторону малых лодий, старший лодейный мастер последовал за ним. Некоторое время они молча стояли, глядя на ловкие точные движения конопательщиков и следя, как чёрная кипящая смола покрывает белую древесину днища.

— Дядька Орёл, готово! — молвил чумазый отрок, закончивший смолить днище. — Принимай работу!

— А что, мастер, долго ли научиться такую лодию делать? — спросил княжич у придирчиво оглядывающего свежее осмоленное днище рукомысленника.

— Всякое дело труда и терпения требует, — отвечал тот. — А на что это тебе, княжич? Сколько дружине вашей надобно, столько и сработаем… — Потом с прищуром взглянул на Святослава. — Нешто сам попробовать корабельного дела хочешь?

— Хочу, — коротко ответил Святослав.

— И то правда, княжич, каждый рус-славянин с детства топором орудовать приучен, а уж вою и подавно такая наука нужна, сколько раз она предков наших спасала, когда они за несколько дней для всего войска лодии рубили и на врага нежданно обрушивались, — одобрил Орёл желание юного княжича.

Святослав не сказал мастеру, что в нём уже давно, — может, с рассказов старого Велесдара о прошлом Руси, а может, ещё и ранее — возгорелась мечта о больших дальних походах, какие совершали его дед и отец, а ещё раньше легендарный князь Бус ходил морем в полуденные страны. Для таких походов потребуются тысячи кораблей, и строить их придётся, может быть, не только на берегах киевских, а и в чужой стороне.

— Хочу, чтоб моя дружина тоже умела строить малые лодии, — повторил Святослав.

— За честь почту, княжич, помощники мне нужны. Только ведь и спрашивать буду по всей строгости, не обидишься?

— Согласен! — серьёзно кивнул Святослав.

На следующий день Святослав привёл свою Малую Дружину к месту строительства лодий. Отроки стали учиться владеть топором, ножом и киянкой, пилить, вытёсывать, резать. Даже дети темников и бояр, мало охочие к простой работе, постепенно увлекшись, старательно постигали корабельные азы. Зато среди огнищанских детей были многие, кто уже неплохо владел плотницким ремеслом, и тем главный мастер доверял более ответственные задания. А кто трудился недостаточно рьяно, того замечал зоркий взгляд княжича, и боязнь насмешки подгоняла нерадивых почище плети. Сам Святослав старался как мог. Вновь пригодилась «лесная наука», где он учился владеть топором, но то было лишь начало, а здесь потребовалось освоить много разных навыков. Вначале, обливаясь потом под ярым солнцем, рубили топорами и тесали скобелями огромную колоду. Потом под придирчивым оком дядьки Орла кипятили котлы и с превеликой осторожностью, чтоб не ошпарить друг друга варом, выпаривали и «разворачивали» её так, чтоб получился широкий и необычайно прочный остов.

— Видишь, княжич, сколь крепкий струг получается, такой и на мелководье загнать не страшно, да и волоком без всякой опаски тащить можно, — подсказывал мастер Орёл, оглядывая, как справляются юные помощники.

Потом делали углубления и накрепко вставляли в них кокоры, на которые затем можно будет крепить набойные доски внаклад или вгладь. Постепенно всё послушнее становились орудия в руках, глаже тесались доски, плотнее ложились в щели просмоленные жгуты конопляной пакли, прочнее входили в пазы деревянные замки, собирая будущее судно в единый остов.

— Поди ж ты, кабы не княжеское звание, добрый был бы у меня помощник! — дивился мастер, радуясь и одновременно немного ревнуя Святослава к своему ремеслу.