— Я потратил, — сказал он с особым акцентом, — мил-лионы долларов в мил-лионах лабораторий, и из этого нич-чегошеньки. А тут лаборатория, в которую я не вложил нич-чего, но из которой вышло в-все! — Я был польщен.
Когда мы вернулись в дом, я раскопал свою старенькую трубу — по счастью, вентили у нее еще работали — и предложил Денни вспомнить молодость и сыграть четвертый концерт Гайдна. Я бы попытался совладать с пианино, а Сол исполнил бы роль внимательного слушателя. К нам заглянула Элен и проверила, достаточно ли у нас вина и еды. Через пару часов мы благополучно выдохлись, и Сол, благослови Господь его душу, повез Денни домой.
После смерти Денни в 1972 году его протеже, Эрл Усдин, продолжил работать над многими проектами, над которыми они трудились совместно с Денни. Что примечательно, у Эрла оказалось достаточно энергии, чтобы начать несколько собственных проектов. Он тоже стал уже частью истории. Эти два близких друга внесли неоценимый вклад в развитие фармакологии в нашей стране.
Проходившая в 1967 году конференция называлась «Этно-фармакологические исследования психотропных средств». Насколько я знаю, на этой конференции впервые собрались вместе почти все исследователи, работавшие с психоделиками. К какому плодотворному взаимодействию привела конференция!
От Клаудио Наранхо, психиатра-антрополога, который провел целые годы в джунглях Южной Америки в поисках Ayahuasca vine, мы услышали страстный рассказ о его впечатлениях от воображаемых джунглей, которые привиделись ему под воздействием айяхуаска. По мнению Клаудио, его собственный опыт и опыт его пациентов доказывает, что прием растительных экстрактов, содержащих гармалин,[26] всегда без исключений вызывает в сознании образы ягуаров и прочих примеров фауны и флоры, ассоциирующихся с джунглями, где и произрастает это растение.
На конференции также присутствовал всем известный и уважаемый ботаник — Ричард Е. Шуль из Гарварда. От него я слышал, что он никогда не испытывал подобных видений, которые, как следовало из рассказа Клаудио, возникают после приема айяхуаска.
Я имел удовольствие представить друг другу этих ученых и не забыл упомянуть о пересечении их интересов. Разговор начал Клаудио:
— Что вы думаете о ягуарах?
— О каких ягуарах?
Короткая пауза.
— Вы лично знакомы с аутентичной Banisteriopsis caapi? — поинтересовался Клаудио у Ричарда. В его голосе слышалось легкое напряжение.
Ричард внимательно посмотрел на собеседника и сказал: «Я был человеком, присвоившим этому растению название».
Клаудио продолжил: «Вы сами когда-нибудь пробовали отвар данного растения?»
— Раз пятнадцать, наверное.
— И никогда не видели ягуаров?
— Сожалею, лишь волнистые линии.
Клаудио развернулся и ушел. Насколько я знаю, с тех пор они больше не разговаривали друг с другом.
На конференции выступил и Чонси Лик. Он зашел издалека и стал рассуждать о примитивном состоянии, в котором находится фармакология. Уже близится конец столетия, а вся медицинская практика основана лишь на содержимом двух баночек: на одной написано «От золотухи», на второй — «От сифилиса». Токсиколог и исследователь Бо Хольмштедт сделал обзор открытий в области использования растений в медицине. Стивен Сца-ра рассказал о дурной славе ДМТ.[27] На конференции также выступили Энди Вейл, Гордон Уоссон, Натан Кляйн, Хэрри Исбелл, Денни Фридман и многие другие исследователи, которых всегда интересовала эта область фармакологии и которые внесли вклад в ее развитие. Несколько русских ученых тоже могли бы это сделать, но им мешали политические соображения. Что интересно, не мог заниматься подобными исследованиями и открыватель ЛСД Альберт Хофманн, поскольку они не согласовывались с политикой компании Sandoz, на которую он продолжал работать. Результаты работы конференции были опубликованы в книге, изданной в типографии правительства после того, как Служба по охране общественного здоровья при Департаменте здоровья, образования и социального обеспечения в мягкой форме отказалась ее печатать. Лишь немногие, помимо присутствовавших на конференции, позаботились о продолжении наших начинаний, и сейчас та встреча фактически позабыта.
На конференции я представил доклад о мускатном орехе. После доклада я вышел прогуляться в вестибюль, где самое интересное и происходило. Здесь мой приятель представил меня молодому профессору химии Ноэлю Честнату. Профессор выразил неудовольствие тем, что ему пришлось услышать, за исключением одного доклада по эфирным маслам и их превращению в производные амфетамина. Он сказал, что хотел бы встретиться с автором данного доклада. «Я и есть автор», — были мои слова. Так началась наша дружба, продолжающаяся по сей день.
По мнению Ноэля, необычный потенциал созданного мной наркотика ДОМ и обманчивая простота его структуры могли стать основой для некоей гипотезы. Если провести в некоторой форме метаболическое окисление и перевести это соединение в класс хинонов, то конечным продуктом реакции будет индол. А к классу индолов относится один из основных нейротрансмиттеров в человеческом организме — серотонин. Вполне возможно, что эти результаты имели значение в области изучения психического здоровья. Из этого вытекало, что можно было подавать заявки на гранты и получить финансирование, а потом привлечь к работе аспирантов и ученых с докторской степенью, продолжающих свои изыскания. Они бы помогли производить эти восхитительные метаболические исследования.
Примерно в это время в Сан-Франциско приехал молодой химик, выпускник одного крупного университета на Среднем Западе. Он собирался работать с Ноэлем. Это был д-р Дэвид Лэддер. Наше знакомство стало настоящей искрой, благодаря которой разгорелся огонь нашей дружбы. Мои отношения с Дэвидом стали плодотворным союзом, действующим по сей день. Дэвид — это робкий, спокойный человек и выдающийся химик. Совместно мы опубликовали несчетное количество докладов, и я надеюсь, что в будущем наше сотрудничество будет продолжаться в том же духе.
Пока Ноэль колесил по всему миру со своими лекциями, а также время от времени использовал полагающиеся ему годичные отпуска, он назначил меня кем-то вроде «папочки» для своих аспирантов в Калифорнийском университете в Сан-Франциско. Одним из этих аспирантов было милейшее эльфоподобное создание с соответствующим именем — Мерри Кляйнмен. Она рассказала мне об эксперименте, который провела с двумя своими близкими друзьями. Они использовали сто миллиграммов М-ме-тилированного МДА (МДМА). Она не стала долго распространяться об эксперименте, однако намекнула, что он протекал очень эмоционально. В основном, у всех троих была хорошая реакция.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});