Вы должны покинуть это место. Уезжайте сейчас, пока не стало слишком поздно и…
— Радна. Что ты замышляешь сегодня? — Дхалек вошел в дверь, показывая внушительное количество зубов между клыками в том, что, очевидно, было похоже на улыбку. — Мой заказ пришёл?
Радна вздрогнул и, бросив Кестова, поспешил к новому клиенту, разминая руки.
— Нет. Прости, Басно. Я сделала все, что в моих силах, но ты же знаешь, как обстоят дела с доставкой из Луки сюда. Мне очень жаль, но я ничего не…
Басно махнул рукой, его глаза-бусинки уставились на Кестова.
— А это кто? Новый житель нашего города?
— Уверен, что он просто проездом, — быстро отозвался Радна.
— Нет. Вообще-то, я подумываю остаться. У моего брата здесь ранчо.
Отреагировал ли дхалек на это? Кестов не был до конца уверен, но его инстинкты вопили, что да.
— Граника не самое удобное место для строительства ранчо, — проворчал Басно, а затем оскалил зубы в острой ухмылке. — Не все для этого приспособлены.
— Я не сдаюсь легко. — Кестов оскалил зубы, прежде чем снова повернуться к торговцу. — Приятно познакомиться, Радна. Уверен, мы еще встретимся.
Маленький лавочник сбивчиво забормотал, пока его взгляд метался между ним и дхалеком. Кестов кивнул и ушел, мысленно прокручивая в голове этот визит. Неужели Радна вел себя так беспокойно только из-за дхалека? Пытался ли он предупредить его или отговорить?
После визита к маршалу у него появилось ещё больше вопросов. Маршал Закон был крупным граниканцем с густой копной волос цвета морской волны и огромным животом, который самодовольно потирал, откинувшись в кресле.
— Парень превысил скорость.
— Мой брат был искусен в вождении всех видов транспортных средств. И он никогда бы не стал рисковать безопасностью своей пары.
На краткий миг самообладание маршала дало трещину.
— Жаль, что так вышло. Она была милой крошкой. И оставила тех детей. — Он покачал головой. — Хорошо, что вы приехали за ними и увозите их отсюда.
— Вообще-то, я подумываю остаться.
— Остаться? — Закон сел прямо. — Не уверен, что это хорошая идея.
— Почему нет? — Кестов нахмурил брови.
— Ну, эти дети. Нужно оградить их от всех плохих воспоминаний.
— Возможно. А пока я хотел бы посмотреть отчет о несчастном случае.
— Хм, он уже сдан в архив.
— Тогда достаньте его. — Кестов наклонился над маршалом и увидел, как на его лбу выступил пот.
— Это может занять некоторое время.
— Как уже упоминал, я никуда не планирую уезжать. И я вернусь. — С недовольным рыком Кестов ушел.
Затем он нанес визит в городской банк. В отличие от первых двух бесед, управляющий банком, Макдук, выглядел совершенно невозмутимым. Когда Кестов объяснил, кто он такой, тот сочувственно кивнул.
— Очень печальные обстоятельства. Действительно, очень печальные. Полагаю, вы заинтересованы в продаже ранчо?
— Вовсе нет, — твердо заявил он, ожидая возражений, но Макдук только кивнул.
— Ваше решение, конечно. Теперь, я полагаю, вы хотите вступить во владение счетами ранчо?
Остальные дела были решены быстро и полюбовно, Макдук тепло сжал его руку, когда они закончили.
— Если у вас возникнут вопросы, обращайтесь ко мне.
— Не откажусь. Спасибо.
Идя к своей повозке, Кестов заметил Сэрвиза, сидящего возле одного из ресторанов, но не подал виду. Они договорились, что будет лучше, если никто не заподозрит их связь. Разочарование грызло его, когда капитан забирался в свой транспорт, но зная, что Мэрайя и дети ждут его, прибавил скорость. Пора ехать домой.
Глава 22
Мэрайя разочарованно вздохнула, вынимая пирог из духовки. Края подгорели, а середина подозрительным образом провисла. Пирог Деводжи был поистине совершенен.
— Не волнуйтесь, Мэрайя, — успокоила Деводжи. — Госпоже Джудит тоже пришлось учиться.
— Она когда-нибудь выпекала пирог, который выглядел бы так плохо?
— Э, нет.
Они обе рассмеялись, и Деводжи забрала пирог неправильной формы и положила его на полку рядом с раковиной.
— Я распоряжусь, чтобы мой брат положил его в еду для робедос.
— Надеюсь, у них крепкие желудки, — с сомнением заметила Мэрайя.
— Они съедят все, — заверила ее Деводжи, а потом покраснела. — Я хотела сказать…
— Все в порядке. Я все понимаю. Знаешь, если бы ты сказала Малдосту, что испекла его, я уверена, он бы без колебаний съел это.
Румянец девушки стал еще глубже.
— Он добрый мужчина.
— Да, он такой. — Отбросив подтрунивание, Мэрайя беспокойно зашагала к двери кухни. — Интересно, скоро ли вернётся Кестов? Его так долго нет.
— Наверное, не раньше позднего вечера, — спокойно ответила Деводжи, но Мэрайя увидела в ее глазах отражение собственного беспокойства.
— Мне нужно чем-нибудь заняться, а готовка, как видно, не мой конёк.
Клэр выбрала именно этот момент, чтобы засуетиться, и Деводжи снова рассмеялась.
— Кажется, кто-то хочет привлечь ваше внимание.
— Привет, милая. Ты только что проснулась?
Она взяла малышку на руки и тихонько запела ей, пока Деводжи готовила бутылочку.
— Госпожа Джудит обычно так делала, — сказала граниканка, протягивая ей бутылочку.
— Что именно?
— Пела ей. Им обоим. Она рассказывала Чарли, что пела вам, когда вы были маленькой.
Непрошеные слезы навернулись Мэрайе на глаза. Сколько лет прошло с тех пор, как она думала об этом? Но помнила, как Джудит пела ей, помнила, как с этого началась ее собственная любовь к музыке. Стала бы ее сестра делать так, если бы знала, что это приведет ее на путь, отличный от того, который она себе наметила? Да, решила она, пристально наблюдая за Клэр, пока та сосала. Джудит все равно хотела бы, чтобы девочка была счастлива.
Когда Клэр закончила, Мэрайя подняла ее на плечо, прогуливаясь по комнате.
— У тебя есть для нее коляска? Я подумала, может, пойти подмести двор.
— Я могу это сделать. Извините, что не позаботилась…
— Деводжи, перестань. Я не критикую тебя. Ты проделала прекрасную работу, присматривая за детьми и заботясь о ранчо. Я никогда не смогу отблагодарить тебя должным образом. — Она одарила граниканку скупой улыбкой. — Я просто подумала, что плитка будет в большей безопасности от моих трудов, чем еда.
— Вы уверены?
— Да, безусловно. Ты даже можешь отправить Чарли ко мне, когда он проснется.
В последний раз, когда она проверяла, он лежал на своей кровати, обхватив одной рукой Лилат, свернувшуюся калачиком рядом с ним. Слонга никогда не устраивала происшествий на корабле, и Мэрайя надеялась, что это означает, что она также приучена к дому.
Через некоторое время Клэр была надежно пристегнута на ее груди, и Мэрайя приступила к осмотру двора. Небо над головой было ярко-голубым, с оттенком лаванды, но расположение дома давало достаточную тень, чтобы полдень радовал приятным теплом. Сегодня все ставни были открыты, и