Читать интересную книгу Опасность - Лев Гурский

Я поставил, наконец, свой «дипломат» поближе к заднему колесу, чтобы подхватить его (чемоданчик, понятно, а не колесо) в любой момент. Затем вынул «Макаров» из кобуры под мышкой и стал осторожно выглядывать из-за своего четырехколесного серебристого укрытия. По моим расчетам, троица должна появиться на лестнице секунд через тридцать. И даже позже — если они не полные дураки и думают о мерах собственной безопасности… Буквально через секунду дураком оказался я. Наглым, самоуверенным московским дураком, привыкшим к комфорту. Привыкшим выдавать желаемое за действительное. Привыкшим жить по столичным меркам. Короче — дураком в квадрате. В кубе.

Дверь, которую я легкомысленно считал наглухо запертой, внезапно отворилась, и дворик стал немедленно наполняться посторонними гражданами, каждый из которых был готовой мишенью для случайной пули. И с моей стороны, и с противоположной. Помещение за дверью действительно оказалось складом — только не продовольственным и даже не промтоварным, а книжным. И эти внезапно возникшие граждане явно вознамерились разгрузить трейлер, заполненный, как выяснилось, тоже книгами. Потного чекиста Макса Лаптева — с выпученными глазами и пистолетом на изготовку! — они еще не обнаружили и вели себя крайне легкомысленно. Ну, разве можно нормально работать в такой обстановке? — подумал я с отчаянием.

Тем временем работники книжного склада принялись деловито сновать туда-сюда с этими несчастными пачками, закрывая мне обзор, а моему «Макарову» сужая сектор обстрела. Из всей складской публики настоящим профессиональным грузчиком был, похоже, только один. Седовласый вальяжный тип с крупным породистым лицом, одетый в новенькую спецовку. Но как раз этот самый деятель занимался, в основном, общим руководством: энергично распоряжался, давал указания и вел учет. Остальные грузчики наверняка были дилетантами, потому что, подчиняясь воле седовласого командира, ухитрялись делать множество лишних движений и попросту расходовали силы, и без того невеликие. Видимо, все эти люди изначально были какими-то конторскими служащими, а на складе просто подрабатывали в свободное от арифмометров время.

Из толпы грузчиков-любителей особенно, выделялись двое: долговязый парень в джинсовом костюме и миниатюрная девушка в сером плащике. Сначала джинсовый парень навьючил на себя только четыре пачки, но, навьючив, обнаружил, что девушка в плащике взяла столько же. Этот джентльмен немедленно вернул свою поклажу на место, отнял у девушки половину пачек, погрозил ей длинным пальцем и присовокупил чужую ношу к своей. Девушка, благодарно улыбнувшись, засеменила налегке, скрылась за дверью и уже успела вернуться и взять две новых пачки, а вежливый парень все никак не мог приподнять с места свой потяжелевший груз, морщился и чертыхался. На вытянутом его лице написаны были гордость от содеянного и одновременно сожаление. Гордость преобладала. Поступок был и галантен, и красив, но не по плечу молодому грузчику из конторских. В буквальном смысле слова не по плечу. Я с трудом подавил идиотское желание выйти из укрытия и помочь ему дотащить эти несчастные пачки, с которыми он так и продолжал возиться, не в силах унести всю груду. Безумству храбрых поем мы песню.

— Алексей Иванович! — строго сказал погрузочно-разгрузочный начальник, кивая на пачки. — Задерживаете процесс…

Слово «процесс» он произнес вкусно, веско, с эдакой руководящей значительностью в голосе.

— Да-да, — виновато ответил джинсовый Алексей и предпринял очередную попытку стронуть с места груз. Ему уже почти удалось приподнять гору из пачек и даже сделать шага три… И тут случилось, наконец, то, что и должно было случиться.

На лестнице, ведущей во дворик, появилась пистолетная троица, возглавляемая любимцем женщин. Все трое увидели одновременно: а) полный двор цивильного народа и б) вашего покорного слугу, выглядывающего из-за серебристого бока трейлера. И заодно — пистолет в руке вашего покорного слуги. А может, сначала они обратили внимание на пистолет, а потом уж на толпу народа. В шахматах такая ситуация называется патовой. Вернее, она могла бы стать очень выигрышной для меня, если бы я был точно уверен, что мои преследователи не станут стрелять в толпу. Тогда я имел бы возможность уйти.

Но я не был уверен и поэтому остался. Черт их поймет, этих мужиков со шрамами. Может, они обожают палить в женщин, детей и безоружных грузчиков книжного склада? Очень мне не хотелось убеждаться в этом на практике.

Всего две-три секунды продолжалась немая сцена, а затем человек со шрамом показал себя неплохим шахматистом. Главное — смелым. Ибо патовая ситуация на доске разрешается просто: доска встряхивается и освобождается от лишних фигур. В данном случае фигурам позволено было разбежаться самим. Главный мой соглядатай что-то нечленораздельно закричал и пальнул пару раз в воздух из своего шпалера. И то, и другое произвело много шума, особенно второе. Бедняга Алексей от неожиданности выронил все пачки, но затем проявил недюжинную смекалку: бросился на асфальт и перекатился поближе к бетонному парапету лестницы, в «мертвую зону». Седовласый командир грузчиков тоже не растерялся: с криком «Все назад!» он нырнул в гостеприимно открытую дверь собственного склада. Команда начальника оказалась решающей. Те, кто был поближе к двери, запрыгнули туда вслед за шефом; те, кто был, наоборот, подальше, тоже правильно поняли приказ «Назад!» и моментально укрылись за трейлером.

Не повезло только девушке в сером плаще. Когда прозвучала команда, она как раз была строго на середине между трейлером и дверью, замешкалась, не зная, куда бежать, и упустила время. И — осталась на месте, попытавшись, как воробышек, спрятаться за брошенными книжными пачками. В суматохе обертка одной из пачек разорвалась, и на асфальт просыпались уже знакомые мне опусы писателя Черника. Я сам себе пообещал: если выпутаюсь из этой передряги, обязательно куплю такую книгу и прочитаю. Должен же я знать, из-за чего люди рискуют жизнью. Может, и вправду бестселлер?

Тем временем человек со шрамом опять проорал наверху нечто угрожающее и вновь пальнул вверх. Если он хотел таким образом очистить поле боя, то достиг обратного: испуганная девушка только еще сильнее съежилась под хлипкой защитой нескольких книжных пачек. «Сюда! Сюда беги!» — полузадушенным голосом приказывал шеф из дверей склада. «Прячься!» — громким шепотом призывали коллеги со стороны трейлера, что только усиливало неразбериху.

Как ни верти, пачки вместе с девушкой оказывались ровнехонько на линии огня. Мое желание немножко пострелять поверх голов своих преследователей сразу как-то прошло. Любой мой выстрел мог вызвать три ответных выстрела, а тогда молоденькой грузчице уже наверняка не спастись.

— Эй! — крикнул ей уже я сам и, когда она испуганно повернула в мою сторону свою головку, я изобразил рукой, свободной от пистолета, чтобы она немедля улепетывала в любую сторону. Но она не поняла меня, и осталась на прежнем месте. Так заяц, предчувствуя неминуемую смерть, складывает ушки и уже не шевелится. Девушка возле книжных пачек, по-моему, собиралась погибать. И это мне категорически не нравилось.

Вооруженная троица, между тем, начала медленно, очень медленно, но спускаться по злополучной лестнице, двигаясь неумолимо в мою сторону. А я все еще пребывал в каком-то ступоре, не решаясь на активные действия. Странно, но и троица не спешила переходить к пальбе. То ли у них был план взять меня живым, то ли они — как и я — боялись попасть в девушку. Тогда это не киллеры, подумал я. Тем наплевать, жертвой больше, жертвой меньше, какая разница… И не «Стекляшка» — тамошних братьев-разведчиков тоже приучают не церемониться… Кто же они такие, дьявол их разбери? И что им от меня-то надо?

Словно бы отвечая на этот вопрос, незнакомец со шрамом воскликнул, обращаясь именно ко мне:

— Хенде хох!

Это был уже полный бред. Абсолютная и безоговорочная психушка. Троица определенно сбежала из желтого дома, подумал я с тоской. Никаких других объяснений этому возгласу на немецком языке у меня не было. Я, конечно, слышал, что до войны примерно в этих краях существовала какая-то республика поволжских немцев и что сейчас-де поговаривают об ее восстановлении. Может, это летучий отряд каких-нибудь немецких сепаратистов? Но я за годы работы на Лубянке сроду не слышал ни о каких немецких сепаратистах в центре России. Или они только что появились, пока я отвлекался от текущих сводок, занимаясь Партизаном и убитыми физиками?

Моя остроумная гипотеза была немедленно опровергнута.

Ибо возможный немецкий сепаратист неожиданно перешел на английский и крикнул в мою сторону с той же интонацией:

— Хэнде ап!

А затем протяжно добавил, тщательно выговаривая каждый слог, как будто объяснялся с иностранцем: