— Новый год - вот что за праздник. Я хочу встретить его, выбраться из постели, выйти из комнаты. Я хочу подышать свежим воздухом и ощутить солнечные лучи у себя на лице. Я хочу вновь почувствовать, что живу. Как по-твоему, еще не слишком поздно, Мэри, моя заинька?
Моя заинька.Прошло четыре года с тех пор, как мать называла ее так в последний раз. У Мэри перехватило дыхание.
— Мама, — печально пробормотала она.
Подобные перепады настроения и обещания начать новую жизнь уже случались, и все они имели целью обрести свободу передвижения по дому и получить доступ к спрятанной где-нибудь бутылке.
— Мэри, я знаю, ты настроена скептически. — Дарла быстро наклонила голову, окинув дочь ласковым взглядом. — Ты думаешь, что я хочу выйти отсюда только для того, чтобы отыскать выпивку, но, откровенно говоря, я сейчас не представляю, как это можно сделать. Я... всего лишь хочу вновь ощутить себя женщиной, дорогая.
Стоя в изножье кровати, Мэри крепко зажмурилась, стараясь сдержать непрошеные слезы. Дорогая.Она поразилась тому, как, оказывается, соскучилась ее душа по ласковым словам.
— Ох, дорогая, я все понимаю... — Дарла откинула покрывали и опустила тонкие ноги на пол. — Да, я знаю... знаю, — ворковала она, неуверенно приближаясь к Мэри. — Иди к своей мамочке, дорогой мой ребенок.
Она протянула руки, и Мэри прильнула к ней, позволяя ласкать и гладить себя, как будто вернулась после детских игр с расцарапанной коленкой. Она отчаянно прижималась к матери, всей душой впитывая утешение и заботу, пусть даже какая-то часть сознания отстраненно предупреждала ее о том, что Дарла могла затеять очередную игру с пока еще неясными целями.
Тем не менее Мэри взяла мать за руку и спросила:
— Чего ты хочешь, мама? Что бы ты хотела сделать такого, что доставило бы тебе удовольствие?
— Ну, для начала я хотела бы прогуляться по дому, чтобы вернуть силу ногам. А потом, пожалуй, я хотела бы помочь Тоби в саду и на огороде. Сасси сказала мне, что пора сажать картошку.
Мэри не сводила с нее глаз. Неужели Дарла забыла, что огород отдал свою последнюю бутылку бурбона четыре года назад, когда Тоби наткнулся на нее с тяпкой?
Дарла, похоже, поняла, о чем думает дочь, и сжала ее руки.
— Не волнуйся, дорогая. Я знаю, что там больше нечего выкапывать. Я просто хочу вновь посадить что-нибудь в землю. Уверена, моя помощь пригодится Тоби.
— Но ты же знаешь, что кто-нибудь должен все время находиться рядом с тобой, — мягко напомнила ей Мэри.
— Да. В таком случае Тоби может наблюдать за мной в саду по утрам, а потом, после обеда, я буду отдыхать, и он сможет запереть меня, как обычно. А после полудня в гостиной меня будет охранять Сасси. Я бы хотела посидеть там и почитать что-нибудь. Мы по-прежнему выписываем «Домашнюю собеседницу»?
Мэри поморщилась, но в тоне Дарлы не было мстительной жестокости. Напротив, она постаралась задать вопрос небрежно, так, как в прежние годы, за завтраком, спрашивала у членов семьи об их планах на день.
— К сожалению, нет, не выписываем. Но мы сохранили старые журналы. Не было смысла продлевать подписку...
Она затаила дыхание, ожидая увидеть, как золотистые глаза Дарлы вспыхнут презрением от столь жалкого оправдания, но мать ограничилась тем, что сказала:
— Разумный поступок, поскольку этот журнал читала я одна. Я знаю, что мы бедны. Так что нет смысла тратить деньги на ненужные вещи. — Она убрала руки. — Не стану спрашивать, как идут дела на плантации. Полагаю, настолько хорошо, насколько это вообще возможно, учитывая, что теперь там распоряжаешься ты. Наверное, большую часть времени ты проводишь в Сомерсете?
Мэри опять попыталась усмотреть в словах матери признаки былого негодования, но Дарла, похоже, задала вопрос из чистого любопытства. Пожалуй, она действительно вышла на волю из темницы уязвленного самолюбия.
— Да, мама. Мы готовим поля к весеннему севу.
— Не стоит отчаиваться из-за того, что тебе приходится столько времени уделять плантации. Когда вы с Сасси будете заняты, быть может, со мной посидит Беатриса. Я знаю, что она много раз предлагала свою помощь. Как она выглядит, кстати?
— Теперь намного лучше, ведь Перси вернулся домой и ей больше не нужно носить траур.
— Я всегда считала, что это лишь способ вызвать к себе сочувствие. Мы все отправили сыновей на войну. Но я все равно с радостью увижусь с ней. Ты сможешь договориться о встрече уже завтра? Я хочу, чтобы Беатриса кое-что для меня сделала.
И она кокетливо склонила голову к плечу, как не умел делать больше никто, открывая дверь в хранилище воспоминаний и в пропасть отчаяния.
— Быть может, я смогу тебе помочь? — осторожно поинтересовалась Мэри, подозревая худшее.
Все жители города, включая Уориков, сделали внушительные запасы спиртного перед принятием сухого закона, который запрещал приобретение и продажу алкоголя с полуночи 16 января.
И вновь Дарла разгадала подоплеку ее вопроса. Она взмахнула рукой, больше похожей на птичью лапку.
— Глупая девчонка, я вовсе не намерена просить у Беатрисы бутылку, если именно это тебя беспокоит. Нет, я хочу, чтобы она помогла мне организовать вечеринку.
— Вечеринку?
—Да, моя заинька. Ты помнишь, что будет в начале следующего месяца? — Дарла весело захихикала, увидев, как на лице Мэри проступает изумление. — Да, дорогая, твой день рождения! Или, ты думаешь, я забыла? Мы устроим что-нибудь простое, но элегантное, пригласим Уориков, Абеля и Олли, и даже Уэйтов, если хочешь. Я не видела мальчиков уже целую вечность, тебе не кажется?
— Да, мама, — негромко ответила Мэри. — Ты не видела их уже несколько лет. — Разумеется, она не забыла дату своего дня рождения. Ей исполнится двадцать, и всего год будет отделять ее от того дня, когда она станет полновластной хозяйкой Сомерсета. На лестнице послышались шаги экономки и звон фарфоровой посуды. — Сасси несет нам кофе и булочки с корицей. Давай устроим посиделки, как в прежние времена, и обсудим то, что ты задумала?
— Давай! — Дарла радостно захлопала в ладоши. — Но я не могу обсудить с тобой все, что я задумала, крошка Мэри. Я хочу сделать тебе сюрприз, чтобы ты не сомневалась в том, что я по-прежнему люблю тебя.
Спустя некоторое время, возвращая поднос с кофе на кухню, Мэри спросила:
— Ну и что ты об этом думаешь, Сасси?
— Она притворяется, мисс Мэри. Я знаю вашу матушку, и точно так же, как ревматизм говорит мне, что скоро будет дождь, мой внутренний голос подсказывает, что она что-то задумала.
А вот Мэри была далеко не так уверена в этом. Дом, сад и огород, беседка, каретный сарай и навес для инструментов были тщательно обысканы. Разумеется, мать может надеяться, что они пропустили пару бутылок, но если бы дело было только в этом, то она наверняка бы попыталась встать с кровати раньше. Побег вообще исключался. У Дарлы не было ни денег, ни возможности их получить, да и пойти ей было некуда, даже если бы у нее достало сил на столь отчаянное предприятие. Зато она, похоже, совершенно искренне раскаивалась в своем поведении и намеревалась искупить свою вину,