class="p1">Море — одна штука. Вот оно, практически со всех сторон. Со всех сторон — значит, мы на острове. Пальмы — комплект. Белый песок — в ассортименте. Тропическая жара — ставим галочку. Девушки в открытых костюмах — одна штука.
Вывод: романтика. Несмотря на некомплект девушек.
Впрочем, великие древние авторы — вот хотя бы Петроний, римский патриций эпохи апостола Петра, за точный вкус и обширные познания в искусствах прозваный “Арбитр Изящества” — так вот, Петроний Элегантум полагал, что тысячи полуголых девиц производят меньшее впечатление, чем одна.
И спорить с великим древним лично у меня никакого желания не возникло. Эсдес — даже одна-единственная, даже закутанная в шубу, все равно производит куда большее впечатление, чем тысячи полуголых танцовщиц.
А начиналось все с обыкновенной тренировки в горах. Приводя примеры из жизни славных мастеров, мой наставник упомянул, что для выработки твердой руки нужно наносить в день восемь тысяч ударов. Казалось бы — удар в секунду, в сутках восемьдесят шесть тысяч секунд и еще четыреста, одно минус другое… Кому не лениво, пусть считает — я-то вживую их оттачивать загребся… Присел передохнуть — глядь, ниже по склону мелькает кто-то. Встревожился, подобрался поближе, попробовал рассмотреть гостя.
Тут ловушка и сработала.
* * *
— Ловушка сработала?… — премьер-министр повертел на пальце большой ключ. — Это хорошо. А то ведь “Охотники” понемногу превращаются в личную армию Эсдес… А зачем нам при дворе чужая личная армия, сын?
Молодой человек понятливо кивнул, повел атлетичными плечами, напряг мышцы, отчего модный многопрорезный костюм заиграл нашитыми самоцветами.
— Для нас удача, что “Рейд” ловко напинал им на Западном Тракте. — Онест затолкал в рот приличный клин торта и с удовольствием зачавкал.
— Но, папа… Убийцы “Рейда” слили все, что можно. Разменяли Болса на Челси, вот и весь их результат. И то, если бы не жадность Челси. Ограничилась бы одним огнеметчиком — соотношение потерь было бы лучше.
Прожевав, Онест вытер полные губы, брезгливо уронил платок на пол — есть кому подбирать! Вздохнул:
— Сын, ты главного не увидел. “Рейд” выключил из игры Эсдес. Просто вовремя подброшенной бумажкой. Победить Эсдес никто в “Рейде” не мог, но это и не потребовалось. Сильнейший боец Империи, способная пройти по “Рейду”, как дракон по апельсинам — в нужный момент оказалась не в нужной точке! А то, что вместо резни получилась все-таки полноценная битва, говорит о силе троих пойманных в ловушку “Охотников”. Но еще и о том, что “Рейду” теперь известны козыри той же Куроме.
Молодой человек облизнулся:
— Куроме… Такая… Тоненькая… Интересно, как она…
Оплеуха прокатилась по комнате раскатом грома:
— Ты вообще когда-нибудь не думаешь о бабах?
Отпрыск потер шею:
— Вот нажру тушу, как у тебя, тогда и перестану. А пока надо все попробовать!
— Ну и мудозвонище… Женю! Вон Эсдес ищет себе мужа. Ты и молодой, и генералом вполне способен стать, и лишние мысли живо повыведет, у нее не забалуешь!
— Ага, то-то первый кандидат рванул из-под венца. Единственной ночи хватило…
Тут Онест без слов двинул собеседника расшитой туфлей в пах. Подождал, пока тот продышится, попрыгает на пятках, унимая боль. Похрустел жареной курицей. Положил косточки куда пришлось — есть кому вытереть жир со стола! Взял сына за ухо:
— Ты всю жизнь будешь соплей за моей спиной болтаться?
Молодой человек заговорил уже серьезнее:
— Пап. Но подброшенной бумажке она теперь не поверит. И еще… — отпрыск толстяка потер начинающее краснеть ухо:
— Зачем ты ослабляешь собственную пешку? Ты же нашел ее, ты представил ее ко двору, она до сих пор выполняет твои приказы.
— В этой земле, сын, даже император выполняет мои приказы. Просто ему кажется, что это его собственные мысли. Если ты хочешь достичь такого же положения, запомни. Как только твоя креатура начинает вести себя — она созрела для уборки.
— Вести себя неправильно?
— Болва-а-ан… — Онест заел расстройство пломбиром. — Вести. Себя. Правильно, неправильно — какая разница; у нее вообще не должно быть своей воли, она должна дышать твоим дыханием, она должна быть натянута на твою руку, как перчатка!
— Ну, насчет натянуть, это мы сообража…
Терпение премьер-министра лопнуло:
— Молчи и слушай, болван! Я дам тебе полномочия собрать собственных людей. Если ты — а не начавшая смотреть на сторону синеволосая! — принесешь Императору голову какого-нибудь преступника, члена “Рейда”, дикого зверя, врага Империи…
— То я и займу ее место, — выпрямился сразу переставший кривляться отпрыск. — Сразу бы и сказал. Пап, интриги тебя не доведут до добра. Ни слова в простоте… Ладно, мое тейгу осечек не дает. Как ни сильна Эсдес — я сам видел, как она вступила в печать. Сам видел, как сработал перенос. Пусть выгребает с Южного Архипелага! За это время мы тут новую Империю построим.
— А как ты заставил ее вступить в печать?
— Ну кто-то проболтался, что видел там-то и сям-то победителя турнира, такого всего из себя вихрастого красавчика с зелеными глазами, стройной фигуркой… И, значит, куда смотрит Эсдес, что упустила такого парня? У меня этих девок перебывало больше, чем ты, пап, виноградин сожрал. Полетела, как на метле!
— Кстати, а если серьезно. Чем тебе не партия? Ей приходилось пытать людей — а вы-то сами? Думаешь, я не знаю, как вы развлекаетесь с прохожими, не успевшими смыться при вашем приближении?
— Ну, пап, тебе что, жалко этот биомусор? Мне-то не ври.
— Тем более. Чем тебе не пара? Подумаешь, пытки!
* * *
— Пытки — единственное, чего тебе не простят.
Южный закат короче удара в горло — вот наши силуэты на фоне багрового солнца, а вот уже чернейшее небо и яркие звезды!
Мы по-ковбойски стоим друг против друга; света пока достаточно, чтобы видеть: Эсдес не касается эфеса шпаги; мои ладони отведены нарочито далеко от шелковой оплетки на рукояти. Надеяться на победу не глупо и не смешно — просто бесполезно. Чтобы пробить оборону синеволосой, недоучек вроде меня нужно несколько сотен. Нападать синхронно, без перерыва, с разных сторон — авось получится завалить массой. Но ведь Эсдес прошла в генералы не потому, что не понимает собственных слабых мест. В карусель ее попробуй загони! Надежда уверена, что тут и полного “Рейда” не хватит; да как бы и вся повстанческая армия не надорвалась!
А жить-то хочется, ребята… Придется продавать секрет!
— Ты же Тацуми все время ищешь?
Противник соглашается:
— Об этом болтает вся Столица. И что?
— Меня ты можешь убить в любой момент, и ты это знаешь.
Синеволосая кивает снова.
— Но к цели твоих поисков это тебя