— Здравствуйте. Я Борисова Лидия Сергеевна. Вам обо мне должен был звонить Иван Павлович.
— Да-да, он звонил, как же, как же. Садитесь, пожалуйста.
По внешности «астрофизик» — этакий классический английский боцман. Ширококостый крепыш, голова растет почти из туловища. Широкая добродушная физиономия, окаймленная шотландской бородкой. Из-под водолазки (он меня встретил без пиджака, за что извинился) проступает тяжеловатая мускулатура атлета не первой уже молодости. Ему бы еще тельняшку и трубку в зубы… Впрочем, трубку он вскоре действительно закурил (испросив у меня на то разрешение), а тельняшку я мысленно представляла себе на протяжении всего нашего разговора.
— Лидия Сергеевна, Иван Павлович в общих чертах изложил мне вашу просьбу, но, откровенно говоря, я его не совсем понял, а переспрашивать, признаюсь, было неудобно (Иван Павлович, как вы знаете, человек занятой). Насколько я понимаю, ваш муж хотел бы работать в нашем институте, причем заниматься такой экзотической проблемой, как внеземные цивилизации Но, во-первых, мне не очень понятно, почему ваш супруг сам не принимает участие в этих переговорах, а во вторых, он ведь, насколько я понимаю, по своей специальности и по роду нынешней деятельности далек от этих сфер.
— Видите ли, мой муж, как бы это вам сказать несколько не от мира сего… Качество, по-видимому, весьма уместное для поиска внеземных цивилизаций… — От улыбки широкая физиономия моего собеседника становится еще шире. — Но, увы, мало способствующее устройству практических дел. Именно по этой причине у вас в кабинете сижу сейчас я, а не он. Что касается второго — он инженер, электронщик. Насколько я понимаю для поиска следов внеземного разума нужны и такого рода специалисты.
— Так он хотел бы заниматься научной работой или технической, инженерной?
— Вероятно, на первых порах он не сможет претендовать на научную работу — вы правы: по своей специальности он далек от этого. Но со временем… Он исполнен самых серьезных намерений. Он прямо-таки жаждет разобраться, существуют ли эти ВЦ или нет. И если существуют, установить с ними личный контакт. Так что со временем, я думаю, он мог бы себя найти и в науке.
— Установить с ВЦ личные контакты — весьма похвальное намерение. Единственное, о чем я должен вас — и через вас вашего мужа — предупредить: эта проблема — как у нас ее называют, проблема Эс-И-Ти-Дй — в данный момент считается не особенно перспективной. То есть ею занимаются некоторые… энтузиасты, наподобие вашего мужа (хотя и гораздо более подготовленные, по-видимому, чем он). Но они заняты в основном поиском не столько самих внеземных цивилизаций, сколько каких-то новых теоретических подходов к этим поискам. Дело, конечно, весьма увлекательное, но, на мой, быть может, несколько консервативный взгляд, не очень плодотворное. В конце концов в теории все мало-мальски существенное уже сказано. Дальше неизбежно начинаются повторы, пробуксовка на месте. Сегодня всем ясно: сколько бы мы ни теоретизировали — не это сейчас главное. Решающее слово будет сказано в результате практического «прослушивания» неба, то бишь Вселенной. Это всем нынче ясно. Но тут-то и получается закавыка. Чтобы в наших душах не угасала надежда когда-нибудь что-нибудь услышать, мы должны иметь возможность делать наш слух все тоньше и тоньше. Иначе говоря — создавать все более чувствительную аппаратуру. А для этого что требуется, как вы считаете? Требуется вещь самая что ни на есть прозаическая — деньги. И вот здесь-то мы и подошли к самому главному… Те товарищи, от которых зависит выдача денег, как бы это сказать, стесняются, что ли, давать их нам на эту тематику. Считая ее… неперспективной. Их можно понять: курочка-то — в гнездышке. Но вы чувствуете, что получается? Получается заколдованный круг. Вот я и предоставляю вам решить: действительно ли вы того желаете, чтобы ваш муж оказался в этой зыбкой и ненадежной стихии, где, во-первых, все зависит от произвола каких-то неизвестных нам далеких существ (кстати, неизвестно даже, существуют ли они вообще; если не существуют — это уж форменное свинство с их стороны), а во-вторых — от настроений и точек зрения, которые в данный момент преобладают в финансирующих нас органах. Это еще хорошо, что ВЦ и эти органы действуют против нас порознь. Не дай бог если они объединятся — тогда вообще пиши пропало Тогда можно совсем закрывать эту тематику. Так что решайте. Сейчас, насколько я понимаю, ваш муж занимается весьма пристойным, полезным для народного хозяйства делом, а в случае перехода к нам… Одним словом, я вам все сказал, ничего не утаил.
Господи, никогда за всю свою предшествующую жизнь не вела я таких тяжелых, таких заумных, таких многословных (главным образом со стороны моих собеседников) разговоров, как за последние несколько дней. И, вероятно, никогда уже в дальнейшем не буду их вести. Хотя кто знает, что еще выкинет мой супруг, каким будет его следующее увлечение. Но нет — больше я не выдержу. Внеземные цивилизации — это моя лебединая песня.
— Я совершенно ничего во всем этом не понимаю, — честно признаюсь я «боцману». — Но я знаю одно: то, что вы меня запугиваете…
— Я вас совершенно не запугиваю…
— …То, что вы меня запугиваете, свидетельствует, что я на правильном пути. Вот если бы вы стали расхваливать и превозносить эту работу, тогда бы я заподозрила неладное.
Я держу себя с ним совершенно раскованно, ибо незримая тень Ивана Павловича (кстати, совершенно неведомой мне личности), я чувствую, все время стоит за моими хрупкими плечами.
— Одним словом, — заканчиваю я свой краткий монолог, — мы с мужем подтверждаем наше горячее желание заняться поиском несуществующих внеземных цивилизаций в стенах вверенного вам научного учреждения.
— Ол райт, — хохочет «боцман». — Со своей стороны, постараюсь сделать все, чтобы в ближайшую тысячу лет кое-что с этим вопросом все же прояснилось. Надеюсь, ваш муж все-таки появится в этих стенах рано или поздно? Или искать ВЦ вы также будете вместо него, по доверенности?
— Он на днях приезжает из отпуска…
— Прекрасно. Пусть сразу заходит ко мне. Мы с ним поговорим конкретно о его будущей работе. Передавайте привет Ивану Павловичу.
ВИКТОР БОРИСОВ (снова он ведет речь)
Эти две последние недели на юге — это какой-то кошмар. Если бы не Вовка — улетел бы первым же самолетом. Но Вовке необходимо море. Море — это ему закалка на целый год. Чтобы меньше было зимой всяких простуд и прочих хворей. Чтобы потел меньше по ночам (водится за ним такой грех). Так говорят, во всяком случае, что юг для ребенка полезен. Сам я в этом не уверен. Конечно, море само по себе прекрасно, но ведь оно как раз не «само по себе». Есть еще климат — совсем непривычный для нас, северян. Приспособиться к нему — проблема. Вот и у Владимира моего уже раза два тут была ангина. Ну а насморк, кашель — это вообще почти не покидающие нас гости. Одним словом, я совсем не уверен, что лучше — ездить сюда или не ездить. Я бы не поехал, во всяком случае, парня с собой не повез бы, это все Лида настояла…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});