От любого другого мужчины это прозвучало бы как комплемент, но только не от Стаса. Если перевести на простой человеческий, он сказал примерно следующее: «Я жадная скотина и не готов тратиться на женщин, а тебе ни хрена не надо. Мне это подходит».
— Но я не люблю тебя, Стас. У меня есть мужчина.
— Советую забыть его.
К моей шее прижимается что-то твёрдое и холодное. Кошусь на руку бывшего и вижу… ствол. Это ни черта не игрушка!
— Ты с ума сошёл?.. — шепчу. — Убери пистолет.
— Никусь, я ж хотел по-хорошему. Приходил к тебе, объяснялся, просил прощения. На свидание потратился… А твой мент мне лицо испортил.
— Саша был не в себе, — хриплю.
— Могла бы позвонить, спросить, как я. Но ты не позвонила, — сильнее прижимает дуло к моей шее.
Одно движение пальца этого ненормального — и меня не станет. По вискам ползут капельки холодного пота, а дрожь такая, что зубы клацают. Задержав дыхание, закрываю глаза…
— Тебя посадят, Стас. Не сомневайся, — выдыхаю «последнее слово».
— Вставай!
Стас убирает пистолет и толкает меня между лопаток. Я падаю грудью на стол и вижу в мраморной столешнице отражение психа с пистолетом. Думала, что знаю этого человека, а оказалось, нет.
— Гад… — шепчу без голоса.
— Вставай, сказал! — поднимает меня, как котёнка за шкирку.
Глава 47
Странные дела происходят с самого утра — котёна трубку не берёт. Или сбрасывает мой звонок. Набираю её номер, набираю — и ни хрена. На смс тоже не отвечает. Что происходит?
Успокаиваю себя тем, что Ника ещё спит. Официальная версия, так сказать. Хуже нет, когда заперт в четырёх стенах и не можешь не то что контролировать ситуацию, а тупо узнать хоть что-то. Остаётся только ждать… когда Ника проснётся.
И мне было бы проще, если бы не Витёк. Припёрся с утра и давай мне на мозги капать. Бубнит под ухо уже час.
— Саня, я уже не знаю… — следователь расхаживает по палате. — Мне казалось, что я вот-вот нащупаю связь между убитым бомжом и проституткой. Докажу, что это серия. Нет, что это верхушка серии! — останавливается, лупит по мне нервным взглядом. — Там должны быть ещё эпизоды. Они точно есть! И Стасик этот ваш… не просто так он хаты скупает.
Если у Вити не сходится пазл, Вите надо об этом поговорить. Чаще всего ему под руку подворачивается кто? Конечно, я! Мы ведь в одном кабинете работаем. Но сегодня я, чёрт возьми, не на работе! Но и Витя тоже. Колдунство какое-то!
— Витёк, ты палату с нашим кабинетом попутал? — вздыхаю.
— Ничо я не попутал!
— Тогда почему ты здесь причитаешь? — лежу на кровати, сверлю потолок взглядом. — Чуешь неладное — ищи. Только не здесь, пожалуйста.
— Саня, ты не понимаешь! — у Вити настоящая паника. — Дело того бомжа отдают Зайцеву!
— С каких таких хренов? — сажусь на кровати. — Ты ведешь это дело. Причём тут Зайцев?
— При том, что начальству нашему раскрываемость нужна! — Витька трясёт от возмущения. — Я до правды хочу докопаться, а Зайцев через пару дней найдёт какого-нибудь представителя городской фауны без постоянного места жительства и всё, привет. Будут в деле признательные показания убийцы, который максимум тузика на суп грохнул.
— В таком случае вообще не вижу смысла рыпаться, — развожу руками. — За пару дней ты не успеешь ничего, а дело по-любому уйдёт к Зайцеву.
— Надежда умирает последней, — твёрдо заявляет Витёк.
Это факт! Моя надежда на то, что котёна возьмёт трубку, тоже ещё трепыхается. Но с каждой минутой активность конвульсий уменьшается.
— Вить, сгоняем до Ники? — встаю с кровати. — Она трубку не берёт, а мне неспокойно.
— Ничего, что ты в больнице лежишь? Тебя отпустят? В тапках поедешь?
Сто тупых вопросов от Витька — книгу издавать можно. Но крупица истины есть.
— Сейчас договорюсь и приду. Жди, — бросаю и иду к двери.
— Сань, да тебя вон из стороны в сторону швыряет! — Витя подскакивает ко мне. — Хочешь, я съезжу к Нике?
— Один? — смотрю на него волком.
— Я женатый человек, ты чо?!
— Ничо… Не в этом дело. У меня тоже чуйка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Выхожу из палаты и пру на пост к медсёстрам. Они выслушивают мои скромные просьбы, а я от них — про больничный решим и разрешение лечащего врача, без которого меня отсюда не выпустят. Сегодня Рождество, мой доктор в больнице не появится. Как, впрочем, и сестра-хозяйка, у которой на складе хранится моя одежда. Всё сводится к «Иди в палату, мил человек».
Не в окно же мне сигать, честное слово! Приходится дать медсестринской смене на мохнатую лапку. И сразу больничный режим — не режим, и без доктора, оказывается, можно вопросики порешать. Короче, я свободен до сончаса.
Только с одеждой мне ничем помочь не могут. Еду в футболке, трениках и тапках. На машине — не пешком.
— Давай, Витёк, шевели батонами, — подгоняю следователя. — Быстро смотаемся, и обратно меня привезёшь.
Думать, что с Никой случилось что-то плохое, не хочу. Бодрюсь. Но мысли всякие в голову лезут.
— Ты позвони ещё раз, — вздыхает Витя. — Спорим, сейчас твоя Вероника трубку возьмёт. Так всегда бывает — отвечают в последний момент.
Послушав Витька, набираю Никин номер. Стою в холле стационара на первом этаже, слушаю длинные гудки и понимаю, что теория «Так всегда бывает в последний момент» не работает. В моём случае точно…
— Да, — басит в трубку какой-то хрен с горы.
— Ты кто? — опешив, на мгновение убираю телефон от уха.
Ошибки нет — на экране номер моей котёны.
— Не узнал? — ухмыляется голосом. — Это Стас.
И тут мне хреновеет хреновее прежнего. Меня кроет злостью, как самого жирного чёрта в пекле.
— Ника где?! — вою в трубку.
— Она спит. В моей постели, — отзывается ровным тоном Мазай. — Дай девочке выспаться после бурной ночи. Не звони.
— Ты охренел, гнида?! Я щас приеду и урою тебя за язык твой поганый!
— Не веришь, что Ника у меня? — едва не ржёт. — Сейчас скину фотоотчёт.
Он отрубает звонок, а меня кроет не по-детски. В башке полный бардак — два и два не сложу.
— Сань, ты чего? — Витёк скачет вокруг меня козликом. — Кто это был?
В мессенджер приходят фотки. Открываю диалог с котёной и вижу… её. Лежит полуголая на широкой кровати попкой кверху, обняла подушку и спит. Фото продолжают приходить — одно и то же с разных ракурсов. А на последней фотографии — себяшка Мазая на фоне попы моей Ники.
— Мразь! — замахиваюсь телефоном, но Витёк перехватывает мою руку.
— Э-э! Чо делаешь-то?! — отбирает у меня смартфон. — Ничо дела! — оценивает фото.
— Дай сюда, — отбираю гаджет и читаю новое сообщение.
10:35 Котёна: Приезжай, обсудим. Шахтёрская, 16-521
Понятно, что не котёна меня в гости зовёт. Мазай…
Как Ника могла-то?.. С ним?
Да нет, не могла она. Хрень полная!
— Витёк, а ну глянь сюда, — сую ему под нос телефон. — Это адрес Стаса?
— Шахтёрская… Да, это хата, где Стас не живёт, — кивает.
— Поехали, — тяну его за плечо к выходу.
Мазай хоть сотню фоток скинет, хоть миллион: пока не поговорю с Никой — не поверю. Пусть котёна в глаза мне скажет, что она с ним…
Глава 48
Я, конечно, читала в книгах непридуманные истории о том, как всякие психопаты держат своих жертв в подвалах, но не думала, что со мной случится что-то подобное.
Не думала, да. А оно случилось! Получается, не продал он свой особняк. Или продал, но фиктивно…
Из квартиры на Шахтёрской Стас привёз меня в дом, где мы раньше с ним жили, и запер в подвале. Сам факт — уже с ума сойти! Но хуже этого только обстановка в подвале. Раньше мы хранили здесь всякий хлам, а теперь хлама нет. Есть кровать с матрасом, одеяло, подушки, стол, пара стульев, бутыль с водой и ведро в углу. Бывший с барского плеча выделил мне «комнату» в доме. Подумать страшно, что он собирается со мной тут делать.
— Стас! — колочу в запертую дверь кулаком. — Стас, давай поговорим!