Читать интересную книгу Блондинки в шоколаде, или Психология Барби - Ирина Биркитт

– Нет, дорогой. Оргии у меня сегодня в планах не было. – Я допила виски и поднялась со стула.

– Ой, нет, не уходи. Ты клевая, я хочу с тобой дружить. Меня Руслан зовут.

– Ага, а меня – Людмила, – сказала я и направилась в гардероб.

Руслан поплелся за мной, по дороге делая попытки обнять меня за талию.

Нас настигла одна из спутниц Руслана и буквально оттащила его в сторону. Барышня пыталась угомонить любвеобильного спутника, но на все ее уговоры ответом было визгливое: «Молчать, дура!»

В моей сумке завибрировал мобильный. На дисплее высветился номер Машки, который я стерла из памяти телефона, но прекрасно помнила наизусть. Я ответила. В трубке раздался голос Стеллы. Из-за музыки и шума ничего нельзя было разобрать, было понятно только, что Машкина домработница в истерике. Чтобы хоть что-то расслышать, я пошла к выходу. Декабрьская ночь отчего-то уже не казалась такой приятной, а ледяной ветер мгновенно прохватил через тонкую одежду. То, что я услышала от Стеллы, не шло ни в какое сравнение с этими малоприятными ощущениями: скулящим голосом она сказала мне, что Машка умерла. Я нажала на кнопку отбоя и только тут увидела, что у меня

19 пропущенных вызовов.

Осознавать страшную правду я начала с того момента, когда увидела скрюченное Машкино тело на полу в ванной комнате. Время стало как будто притормаживаться, а я сама словно погрузилась в мутное варево, которое помешивала невидимая рука. Из-за этого заторможенного времени у меня была возможность рассмотреть каждую деталь происходившего вокруг. Мне была противна цепляющаяся за мои руки Стелла. Меня раздражали ухмыляющиеся милиционеры и бездушные врачи труповозки. Или и не врачи они вовсе. Мне было уже все равно, когда Трой вызвал «скорую», и мне что-то укололи. Хотя откуда взялся Трой?!

27

Где-то между сном и явью есть такой миг, когда ты уже находишься в настоящем, но толком не понимаешь, кто ты. Как я ни пыталась остаться в этом мгновении – пришлось проснуться. Сначала вернулось ощущение того, что у меня есть тело, потом всплыла мысль, от которой мне не удалось бы отвертеться, – вчера умерла моя лучшая подруга. Трой сидел в Машкином кресле и что-то делал с ее компьютером.

– Какой у нее может быть пароль?

Надо было что-то сказать, но пересохший язык намертво прилип к небу.

«Три единицы, хотя, может, четыре», – почему-то всплыло в уме, но я предпочла промолчать и опять уснуть.

За дни, которые прошли до похорон, я задала себе сто тысяч вопросов. От «почему?» я плавно перешла к «за что?», а потом утонула в бесконечных «если бы…». Если бы мы не поссорились и я была рядом… Если бы я поехала после презентации домой… Если бы не оставила мобильный в сумке… Эти «если бы» причудливо сплетались, и я без конца моделировала ситуацию, в которой Машка оставалась жива.

За день до похорон я приехала в «Лямбду», которая смотрелась непривычно без танцующей толпы. Лампы верхнего освещения обнажали фальшивую позолоту балконов, а горький запах сигаретного дыма, перемешанный с запахами моющих средств, вызывал легкую дурноту. У лифта меня встретил Трой. Мы поднялись в уже знакомую комнату.

– Миши нет в городе, если тебе интересно. Следователь закрывает дело за отсутствием состава преступления. Но сначала я хотел бы тебе еще кое-что показать, – он развернул ко мне Машкин ноутбук и открыл страницу какого-то Интернет-ресурса.

Это был Машкин дневник. На страницах «Живого Журнала» была живая Машка. «Живой Журнал» мертвой подруги. Ее мысли, заметки, шутки и комментарии виртуальных друзей. Последней записью было: «Speed forever! Я все поняла – жить надо на скорости!!! На БОЛЬШОЙ скорости!!!»

– Трой, – начала я.

– Меня, кстати, Олегом зовут…

– Олег, но почему она? – задала я уже бессмысленный вопрос.

– Я не знаю. Если тебе станет легче от этого, она не понимала, что умирает. Все произошло практически мгновенно.

– Но она звонила мне!

– Зачем, мы уже никогда не узнаем…

От следователя я знала, что Машка умерла от смертельного сочетания метамфетамина и антидепрессантов. Ослабленные героином, алкоголем и сигаретами сосуды не выдержали высокого давления, которое вызывает клубный наркотик speed. Но видеть своими глазами заметку, сделанную подругой за несколько часов до смерти, оказалось сложнее, чем можно предположить. Далее следовали комментарии ее друзей. Диапазон от «Деффка жжот!» до «Зачем тебе это?!». Последние комментарии были уже не шутливыми, а обеспокоенными. Тут же была запись, оставленная Олегом-Троем о времени и месте похорон, и новая волна комментариев с соболезнованиями по поводу Машкиной смерти.

Если бы я вела дневник в «Живом Журнале», в тот день я написала бы в нем: «Что заставляет заниматься сексом двух практически незнакомых людей накануне похорон их общей знакомой?»

28

Смерть не меняет в жизни ничего. Потому что она часть жизни. Из-за смерти рядового гражданина никто не отменит праздники, не запретит музыку и смех. А уж через год все и подавно забудут, что такой человек вообще существовал. Выпив в годовщину Машкиной смерти пятьдесят грамм возле ее могилы, я принялась готовиться к Новому году. Но в этот раз чудес я не ждала, а мои мысли были заняты покупкой обычного горошка для традиционного оливье, что, оказывается, требует кучу сил и времени. Я была благодарна знакомому таксисту, который вызвался мне помочь и повозить пару дней по магазинам.

Может быть, это наивно, но когда я захожу в супермаркеты и вижу на полках с печатной продукцией «Чтиво», то всегда подхожу к ним. За два с лишним года существования «Чтива» это стало для меня почти ритуалом. Так было и на этот раз: в супермаркете рядом с некогда любимым Машкой «Ударником» я собрала журналы в ровную стопочку и заботливо уложила их на полку. Мой взгляд задержался на стеллаже с газетами, на передовице одной из которых я с удивлением прочитала: «Восходящая звезда сцены Натали Прилепская дала эксклюзивное интервью нашей газете. «Я всего добилась только благодаря себе!» – признается дива». На фото была Наташа с крохотным терьерчиком на руках. Я непроизвольно потянулась за газетой, но остановила себя. Это уже не важно. Зачем тащить тени из прошлого в свою теперешнюю размеренную жизнь?

Я расплатилась у кассы, выкатила тележку из супермаркета и у выхода увидела мужчину, открывающего дверцу машины тоненькой блондинке.

«Как трогательно», – умиленно подумала я. Мужчина повернулся, и я узнала Олега. Секунда – и он узнал меня.

– Белка?! – Он был крайне удивлен.

Девушка смерила меня фирменным взглядом «милый, что это?», от которого мне стало крайне неуютно, и я инстинктивно стала кутаться в шубу, как будто хотела в ней спрятаться.

– Как ты расцвела! – восхитился Олег. «Что есть, то есть. Даже под одеждой плюс десять кэгэ сложно спрятать. Но на щеки-то шубу не наденешь», – подумала я. А вслух сказала:

– Есть немного. Украинская кухня беспощадна.

Блондинка фыркнула. Мои щеки загорелись. Я ощущала себя коровой. Толстой, неуклюжей коровой. Подошел водитель и откатил тележку к машине.

– На родине была? – спросил Олег.

– Да, и теперь мы будем тиражироваться там.

– Молодцы. Телефон прежний?

Блонду перекривило окончательно.

– Да.

– Я обязательно позвоню, слышишь? Обязательно!

– С Новым годом вас, – выдавила я дежурное поздравление.

– И тебя, – сказал Олег, которого уже настойчиво тянули за рукав.

Я воспользовалась моментом и пошла к машине, в багажник которой водитель сгружал продукты. Сев на заднее сиденье, я немного выждала и глянула сквозь черное стекло на то место, где только что стояли мы с Олегом. Он все еще был там и смотрел так, словно хотел проплавить взглядом тонировку, за которой трусливо пряталась я.

Водитель сел за руль и включил зажигание. Под колесами заскрипел снег, машина вырулила со стоянки и повезла меня домой, где меня ждала маленькая копия человека, которого я только что встретила…

29

– Я всегда говорила, что вы, домохозяйки, страшные женщины! – сказала Машка, аккуратно снимая ноутбук с колен и водружая его на стол. – Только вот скажи мне, милая, как у тебя поднялась рука укокошить лучшую подругу? Ведь я же криминальнее косячка на первом курсе юрфака ничего не держала?!

– Машуль, это было вдохновение, – ответила я, внимательно наблюдая за трехлетним сыном, играющим во дворе с собакой.

Машка взяла бокал с вином и подошла ко мне. Дунул легкий ветер, и на террасу, где мы сидели, белым дождем посыпались лепестки цветущей яблони.

– А что твой сказал, когда ты его цыганским бароном изобразила?

– Сказал, что для того, чтобы он похудел, не надо было писать роман… Ну и смеялся, конечно. Обещал у себя в кабинете беговую дорожку поставить.

– А почему «Психология Барби»?

– Сколько вопросов! – удивилась я.

– А ты чего хотела? Меня не каждый день делают главной героиней романа! Так почему Барби? – настаивала Машка.