Читать интересную книгу Победители без лавров - Джон Квирк

— Ну что ж, мистер Бэттл, урок вы ответили, — сказал Эйвери Уинстон. Дэвид никак не окликнулся. — Конечно., мы могли бы и дальше выслушивать ваши полезные мысли, но будет лучше, если вы изложите их работникам аппарата, когда вернетесь в Детройт. Если ваши подробные сообщения по этим вопросам будут столь же убедительны, сколь обнадеживающи ваши общие рассуждения, вы, безусловно, внесете полезный вклад в решение ряда проблем. Господа, вопросов к мистеру Бэттлу больше нет?

— Не могу отказать себе в удовольствии спросить нашего молодого человека еще кое о чем, — сказал Данкуорт. — И спрашиваю я его со злым умыслом или, вернее, несколько предвзято. В моем распоряжении имеется меморандум управлению закупок, подписанный мистером Бэттлом. Мне передал этот документ один из членов совета директоров. Я прочту его вам, господа, на случай, если вы его еще не видели. — Данкуорт поправил очки и, далеко отставив лист, приготовился читать.

— С вашего разрешения, мистер Данкуорт, — сказал Дана Олбрайт, — я хотел бы объяснить, что это выдержки из беседы мистера Бэттла с сотрудниками его управления. Человек может сказать то, чего не стал бы облекать в письменную форму во избежание напыщенности. Стенограмма была расшифрована, и меморандум распространен по распоряжению директора управления закупок.

— Спасибо, Дана, — сказал Дэвид. — Но я готов повторить это, не боясь показаться напыщенным.

— В таком случае, мистер Бэттл, — продолжал Данкуорт, — повторите то, что говорили тогда, но уже перед представителями всех управлений.

— Хорошо, сэр. Я говорил о нашем предназначении, или, чтобы быть более точным и менее претенциозным, — о нашей работе. Наша работа — сбывать машины. В каком бы управлении мы ни служили, главная наша работа — предавать. Долг нашей корпорации — продавать автомобили так, чтобы держатели акций получали прибыль. Все мы, вполне естественно, склонны считать свой участок работы самым главным и решающим. Например, у нас есть инженеры, которые думают, что конструирование машин является целью, а не средством. По-своему они правы. Но если подходить к этому вопросу в масштабах корпорации, то им следует время от времени напоминать о том, что их работа имеет ценность лишь в той мере, в какой она помогает сбывать продукцию с выгодой для корпорации. То же касается службы производства, контроля за качеством, закупок и даже самой службы сбыта. Мне думается, нам всем не вредно помнить, что мы оправдываем свое назначение, как служащие корпорации, лишь в том случае, если способствуем прибыльной продаже автомобилей. Вот смысл моего выступления перед работниками управления закупок.

— Иногда мы упускаем из виду самые очевидные факты, — заметил Данкуорт. — Мне кажется, вы выдвинули верный критерий для оценки работы всех служащих «Нейшнл моторс», включая и ее руководство. Вы согласны, Карл?

— Согласен, — без особенного восторга сказал Карл Пирсон. — Мы воспользуемся этой мыслью.

— Теперь я свободен? — спросил Дэвид.

— Минутку, — сказал Данкуорт. — Я еще не задал своего вопроса. Вы уж извините меня, господа. Мистер Бэттл, вы производите впечатление способного, энергичного молодого человека, реалистически смотрящего на вещи. Сейчас вы предложили очень здравую основу для философского подхода всех наших служащих к их повседневной работе. Но мне хотелось бы знать и другое: какая, по-вашему, философская идея должна лежать в основе деятельности руководства нашей корпорации, то есть президента и совета директоров?

Дэвид молчал.

— Так что же, мистер Бэттл?

— У меня есть некоторые соображения, мистер Данкуорт, но мне кажется, в данный момент вряд ли уместно их излагать.

— Почему же, мистер Бэттл? Надо ли вам напоминать, что я являюсь членом совета директоров с девятьсот восьмого года, с момента образования корпорации? Надо ли вам напоминать, что я — обладатель крупнейшего пакета акций в корпорации? Я полагаю, мои вопросы всегда уместны.

Казалось, Дэвид вот-вот улыбнется, но он не улыбнулся.

— Догадываюсь, о чем вы думаете, молодой человек. Вы думаете, что во всем мире не найти двух человек, которые имели бы столько акций нашей компании, сколько имеют старик Данкуорт и молодой Кэмпбелл, а все равно из тринадцати голосов в совете им принадлежат только два. Не так ли?

Но Дэвид думал не об этом. Он думал о том, что дело вовсе не в голосах. Имея акции Кэмпбелла, Данкуорта и поддержку страховой компании, он наверняка сумел бы взять контроль в свои руки. Вслух же он произнес:

— Вы недалеки от истины, сэр. Я не стесняюсь своих взглядов на политику компании и буду рад изложить их в более подходящий момент.

— Я хочу выслушать их сейчас, молодой человек! — властно заявил Данкуорт. — И уверен, что совет поддержит меня.

— Нам всем будет очень интересно их услышать, Дэвид, — сухо произнес Пирсон.

— По-видимому, совет готов слушать вас и дальше, мистер Бэттл, — сказал Эйвери Уинстон. — Хотите ли вы ответить на этот вопрос сейчас или отложите его до другого раза?

Это была возможность уклониться от вызова, не теряя достоинства. Но Дэвид сказал:

— Я отвечу.

Тони Кэмпбелл подумал: «Что же, валяй, Дэвид! Ломай себе шею».

— Мне следует начать с определения моих политических взглядов. Я — умеренный. — Он улыбнулся своей подкупающей улыбкой. — Я еще не встречал человека, который не считал бы себя умеренным, а тех, кто с ним спорит, — экстремистами. Многие называют меня консерватором и даже реакционером; это объясняется тем, что взгляды, которых я придерживаюсь, считаются сейчас немодными. Я одержим идеей свободы. Я против любых организаций — против правительства, против объединенного профсоюза рабочих автопромышленности, против КПП[15], против НАСПЦН[16] и Лиги борьбы с диффамацией, я против коммунизма, социализма, нацизма и либерализма, и, пожалуй, я не поклонник Торговой палаты США и бойскаутов. Больше всего меня беспокоит, что человек постепенно растворяется в единой однородной гигантской массовой организации и это стадо жалких зверьков движется к небытию. Но я не паникер. Лишь глупцы могут бить себя в грудь и истошно кричать, будто социалисты уничтожают человечество. Социалистам это не под силу. И никому другому. Утверждение, будто мы можем раз и навсегда определить ход мировой истории, свидетельствует лишь о самодовольной слепоте, независимо от того, принадлежит оно социалистам или реакционерам. Человечество никогда не уничтожит себя до конца. Оно на это не способно. Все его благородные и наивные эксперименты завершаются возвращением к инстинктам, заложенным в кем Создателем. Мне хотелось бы верить, что у меня есть чувство юмора и чувство перспективы. Только берчисты и либералы не желают видеть хорошее в тех, с кем они не согласны. Всем людям свойственны добрые побуждения, все видят в себе спасителей человечества. Мы по-разному понимаем деятельность человека, его эмоции и предназначение, и это нас разделяет, но в одном мы едины: в желании добра человечеству. И это последнее обстоятельство делает меня оптимистом.

Тони Кэмпбелл подумал: «Что-то слишком общо, Дэви. Слишком общо. Какую яму ты себе роешь?»

Дэвид продолжал:

— Социалисты борются за все эти идеи и потому заслужили победу. Наши же единомышленники малодушно капитулировали. Мистер Данкуорт, я обвиняю в этом руководителей автомобильной индустрии.

Тони был удивлен и обрадован,

— Я обвиняю крупных предпринимателей Детройта и всей страны и отказываюсь слушать их жалобные оправдания, будто они не в силах остановить колесницу Джаггернаута. Я отвергаю их попытки утешить себя мыслью, что они капитулировали «для пользы дела». Они говорят, что слишком поглощены делами своих предприятий и не могут заниматься политикой, и даже ищут оправдание в том, что им не велят быть строптивыми. Но мне не совсем ясно, кто карает их за строптивость: правительство, профсоюз или сама корпорация? Мы стремительно приближаемся к тому дню, когда президент Соединенных Штатов и его Верховный суд смогут делать все, что захотят, не считаясь ни с законом, ни с принципами морали. Руководители автомобильной индустрии, как никто другой, должны отдавать себе отчет в происходящем. Нам ли не знать, в какой мере профессиональные либералы Америки уже ограничили нашу свободу как индивидов и как граждан суверенных штатов в федеральном государстве. И тем не менее мы приспособились к политическим верованиям, с которыми не стали бы мириться в добрые старые времена. Теперь мы даже боимся произносить вслух слово «капитализм» и отдаем себя на милость сверхгосударства в надежде получить у него защиту. Мне ответят: «Дэвид, у тебя отсталые взгляды». Почему отсталые? Потому, что я верю в свободу? Мне скажут: «Успокойся и пользуйся тем, что имеешь». Люди, говорящие так, вызывают во мне грусть и горечь. Я обвиняю тех, кто возглавляет деловую жизнь Детройта, в инертности. Капитулировать? Почему? Потому лишь, что трудно бороться? Но именно поэтому и надо бороться. Бороться и побеждать. По-моему, у нас в Америке возникла новая порода людей — руководителей корпораций, людей в шорах, на которых напитано «Нейшнл моторс». И ничего, кроме корпораций Крайслера; Форда и «Дженерал моторс», эти люди не видят. Так они и живут, нежась в теплой ванне конформизма. В нашей корпорации, по-моему, есть люди, которые за последние двадцать Пет ни разу не посмотрели, что делается в окружающем их мире. Конечно, их преданность делу приводит к небывалому росту дивидендов и курса наших акций. Но она же и погубит нас в самом ближайшем будущем. Пока мы выпускаем автомобили, профессиональные либералы изменят мир.